– Удобнее всего поехать на трамвае. Знаешь, где тут остановка? – Вася убавил звук на колонках и снизу вверх воззрился на меня, ожидая ответа.

– Знаю, конечно, – отмахнулся я от него. – Что это у вас там воет? Будто небеса сейчас разверзнутся и настанет Армагеддон.

– Ни хрена ты, Хорьков, не понимаешь в музыке. Это же, – он глянул на экран и с выражением прочёл, – O Fortuna, из сценической кантаты «Кармина Бурана», в современной обработке. Мощная вещь, не то, что твоя бессмысленная и беспощадная попса.

Я вздохнул. Музыкальные вкусы Василия Викторовича Осина, моего начальника и по совместительству главного редактора новостного портала «Вестник ночи», радикально не совпадали с моими. Колонки, увы, были только у его компьютера, поэтому слушали мы во время совместной работы исключительно металл разной степени тяжести, практически все существующие на Земле виды рока и «лёгкую попсовую» классику на десерт. Иногда это немного раздражало, но не настолько, чтобы серьёзно ругаться. Обычно мы перекидывались дежурными репликами, и я благополучно включал себе своё в наушниках. Вот и сейчас сунул в ухо серую «капельку», повернулся к зеркалу спиной, заглянул через плечо. Вася поморщился:

– Хватит любоваться собой, нормально всё, – надеюсь, что так. Я же не просто кривляюсь, оценивая, насколько привлекателен этим вечером, а проверяю, хорошо ли отстирались пятна и не разошёлся ли шов, над которым пришлось корячиться почти час.

– Вспомните классика: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Почему Пушкину можно, а мне нельзя? – ура, пятен не видно, швы в порядке, сидит идеально, а тёплый жёлтый цвет значительно оживляет бледноватое лицо.

– Вот когда напишешь столько же, сколько он, будешь кочевряжиться. В конце концов, ты не на рандеву собираешься, а едешь брать интервью. Не думаю, что эта дама обратит внимание на твою одежду, – а вот тут вы, Василий Викторович, не правы. Свидание у меня тоже будет – после беседы. Света, моя девушка, уже подтвердила, что свободна часов с десяти.

– Женщина – и не обратит? Крайне сомневаюсь.

– Далеко не каждая из них смотрит на чужие шмотки. А учитывая возраст данной особы и её род занятий, могу предположить, что и на собственный внешний вид ей плевать, – то есть, меня встретит типичная «безумная учёная» в халате, очках и с унылым хвостиком немытых волос? Печально, однако.

– Давайте надеяться на лучшее. Вдруг эта «совушка» всё-таки следит за модой и тренирует насмотренность? Вы вообще с ней знакомы?

– Не довелось. Все официальные мероприятия института и Министерства она саботирует. Говорят, у госпожи Петровой тяжелый характер, и это абсолютно не удивляет, особенно, если знать, где, кем и когда она работала. Всё, иди, дай мне спокойно дослушать, – и он опустил глаза обратно в монитор, как обычно, что-то переписывая, дополняя и загружая на сайт.

Я подхватил рюкзачок, попрощался с начальником и вышел из офиса, хотя «офисом» небольшую комнату с тремя рабочими местами можно было назвать с большой натяжкой. Впрочем, формальные требования закона «О средствах массовой информации, в том числе интернет-изданиях» были соблюдены, остальные сотрудники без проблем трудились удалённо, и в конечном итоге всех всё устраивало. Здание, в котором мы расположились, шикарное: новый, сверкающий металлом и панорамными окнами бизнес-центр в паре минут ходьбы от метро. Мы смогли здесь обосноваться только благодаря Васиным связям и знакомствам, количество которых, судя по его характеру и поведению, было просто невероятным. Ничего, через несколько десятилетий и я обзаведусь полусотней друзей; возможно, среди них будут и статусные персоны.

Было около шести вечера, совсем недавно стемнело. Рабочий день у многих уже заканчивался, улицы постепенно наполнялись людьми и нами, гражданами со специфическим обменом веществ, или попросту «совами» (некоторые предпочитали называться по-старому, «вампирами», но мне больше нравилось ассоциировать себя с прекрасной ночной птицей, а не с древним чудовищем из легенд). Смешавшись с толпой, я перешёл широкую дорогу, добрался до остановки, заскочил в подъехавший трамвай, низкий, серебристый, немного похожий на гусеницу, сел у окна в конце салона и покатил, созерцая вечерний, усталый, красиво подсвеченный город. Мимо проплывал Серпуховский вал, старые и новые дома, гигантские, скопившиеся за долгую зиму сугробы. Дорогие автомобили, часто встречающиеся в этой части столицы, то обгоняли, то отставали. Постепенно широкая улица перетекла в узкую. Справа возникла древняя, окрашенная в тусклый бордовый цвет стена Донского кладбища. Я быстро отвёл глаза. Три года прошло, но всё ещё немного стыдно: люди болеют, стареют, живут в среднем лет шестьдесят, а меня существующие хвори и увядание уже не затронут, да и землю эту топтать буду куда дольше… Впрочем, сделанного не воротишь, и, в конце концов, не специально же я выращивал у себя в бедре опухоль! Трамвай между тем пересёк мост и въехал на улицу Вавилова. Если очень постараться, можно увидеть во дворах широкое трёхэтажное здание – «совиное» Министерство и при нём научно-исследовательский институт, где и трудилась та самая Вероника Петрова, к которой я сейчас направляюсь, чтобы взять интервью. Надо было, конечно, узнать о ней побольше, однако интернет как будто не знал об этой женщине, потому пришлось ограничиться краткой информацией, выданной накануне Васей. Судя по всему, учёная дама внесла свой вклад и в разработку кроличьей вакцины, и в составление методичек для новообращённых, и даже «Проект 102» (таинственная процедура, подарившая мне второй шанс) без неё не обошёлся. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Плюс работа в Министерстве, что наверняка подразумевает доступ к государственной тайне. Интересно, сколько ей всё-таки лет?

Неторопливая железная гусеница наконец доползла до нужной остановки. Куда теперь? Я сверился с картой. Минут десять неспешной ходьбы, и передо мной возник средних размеров уютный дворик с разноцветной детской площадкой и крошечным фонтанчиком – не думал, что в таком месте он вообще будет! Двор окружало несколько пятиэтажных зданий, построенных в шестидесятых годах двадцатого века. Городские власти почему-то не стали сносить эти морально и физически устаревшие «хрущёвки», а напротив, решили сохранить квартал именно в таком «историческом» виде. Конечно, дома капитально отремонтировали, если не отстроили заново, оставив лишь внешний облик, но в целом вышло симпатично. Я направился к нужному мне корпусу, набрал номер квартиры: домофон приветственно пискнул, открываясь, а из динамика не донеслось ни звука. Слегка удивившись, поднялся на второй этаж и нажал кнопку самого простецкого на вид звонка. Дверь незамедлительно распахнулась.

– И как она тебе? – Света поднялась с кровати, накинула короткий шёлковый халатик и неспешно направилась в сторону кухонного уголка. Я с трудом отвёл взгляд от её покачивающихся бёдер, помотал головой, пытаясь осознать, о чём меня спрашивают. А, это про учёную даму Петрову!

– Что конкретно тебя интересует, любовь моя? – дёрнув плечом, «сова» обернулась.

– Начни с внешности. Насколько она хороша? Во что была одета? – говорил я Васе, одежда важна, для нормальных женщин уж точно.

– На ней был домашний костюм, бежевый, знаешь, такие сейчас везде продают: широкие брюки, кардиган вразлёт и тонкая чёрная майка первым слоем. А на ногах – ты только представь – мягкие вязаные тапки-носки! Совсем не такого ожидаешь от известной учёной!

– Ты ждал другого? Чего же?

– Большей небрежности и куда большей скромности. Видишь ли, под майкой у неё ничего не оказалось, – ляпнул я, не подумав, и тут же осознал: последнее из сказанного было явно лишним. Моя милая нахмурилась:

– Выходит, ты пялился на её грудь? Извращенец… – ситуацию надо было срочно исправлять: