– А ребята «с земли»?

– Их я почти всех знаю, а новенькие появляются не слишком часто.

– Я что, один на всю Москву? – пошутил Крылов.

– Ага. – Вербин счёл, что нормальный контакт восстановлен, и поинтересовался: – Нет желания перейти на «ты»?

И понял, что опять смутил молодого коллегу.

– Честно говоря…

– Хорошо, значит, будем на «вы».

– Но вы говорите, как вам удобно, – торопливо произнёс Крылов. – Хотите на «ты» – пожалуйста.

– Я не начальник и не руководитель, мы – коллеги, вместе работаем над делом. Я – постарше, но не настолько, чтобы требовать особенного отношения. Поэтому или мы оба говорим друг другу «ты», или оба говорим друг другу «вы».

– Хорошо, тогда… может, позже вернёмся к этому вопросу?

– Договорились. – Феликс кивнул на подъезд: – Идём?

– Нужно дождаться участкового и понятых.

– Работаем по правилам?

– Работаем по всем правилам, – серьёзно ответил Крылов. – Не хочу, чтобы появились ненужные подозрения.

– Можно и так. – Вербин достал сигарету и щёлкнул зажигалкой. – Тогда я покурю.

И улыбнулся, бросив быстрый взгляд на лейтенанта. Среднего сложения, с виду не крепыш, но явно не слабак, ростом Иван Крылов был под метр восемьдесят, но рядом с Феликсом, с его без шести сантиметров два, высоким не выглядел. Лицо у Крылова оказалось круглым, щекастым, а усики, которые Иван растил на верхней губе, солидности ему не добавляли – были слишком редкими. В целом, Крылов выглядел добрым, не добродушным, а именно добрым человеком, что, в общем, неплохо для дознавателя.

– Знакомый район. – Феликс сделал глубокую затяжку и пояснил: – У меня здесь когда-то близкий друг обитал, много вместе тусовались.

– Понятно. – Крылов улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки. – А я решил, что вы здесь живёте.

– Нет, я недалеко от работы.

– Любите ходить пешком?

– Ага.

Виктория Рыкова снимала квартиру на 7-й Кожуховской улице, в старом доме, затерявшемся в тихих дворах старого района. В сезон двор зеленел деревьями и кустами, разбавляя ими мёртвый городской камень, но сейчас мог похвастаться только голыми ветвями, да высокими сугробами, молчаливыми свидетелями снежной зимы. И, разумеется, машинами мог похвастаться, которые владельцы пристраивали вокруг сугробов.

– Можно вопрос? – помявшись, спросил Крылов, когда Вербин докурил сигарету примерно до середины.

– Хоть десять, – улыбнулся Феликс.

– А можно будет честный ответ?

– С этим сложнее, но я постараюсь.

– Понятно. – Ваня вздохнул, а затем выпалил: – Вы приехали закрыть дело?

– Дела ещё нет. – Вербин знал, что этот вопрос молодой оперативник задаст обязательно, и заранее продумал ответ. – Проводится доследственная проверка.

– Извините за неточную формулировку. – Если Крылова и смутил ответ, виду он не подал. Наверное, решил, что достаточно терялся в начале разговора. – Вы приехали, чтобы Анзоров мог с чистой совестью не открывать дело?

– Я приехал разобраться, – твёрдо произнёс Вербин, глядя молодому коллеге в глаза. – Сейчас, Иван, вы один против всех. В том числе против своего начальства, а это, поверьте, не самая лучшая позиция для начала карьеры. Вам рекомендовали не суетиться и принять устраивающую всех версию суицида?

– Намекали, – ответил, после довольно долгой паузы, Крылов.

За это время Вербин успел докурить сигарету, бросить её в урну и раскурить следующую. А заодно понять, почему молодой оперативник попросил быть на осмотре участкового и понятых – не хочет давать даже малейшего повода для прекращения расследования.

– Почему вы не прислушались к совету?

– Потому что если я прав, то здесь произошло убийство. – Иван сопроводил ответ недоуменным взглядом. – Убийство, Феликс. Разве в этом случае можно на что-то намекать? Или прислушиваться к советам? Убийство нужно расследовать.

– Невзирая ни на что?

– Да.

Горячность Крылова произвела на Вербина хорошее впечатление. При этом он понимал, что её порождала молодость коллеги, и искренне надеялся, что со временем позиция Ивана не изменится – невзирая ни на что.

– Я приехал, чтобы понять, имеются ли основания для ваших подозрений, – с прежней твёрдостью продолжил Феликс. – И если вы правы и Викторию Рыкову действительно убили, Анзоров откроет дело, а я займусь его расследованием.

– А если вы решите, что убийства нет?

– Тогда вы, Иван, получите крепкий втык от своего руководства, но я об этом не узнаю, потому что буду читать материалы другого уголовного дела.

– Понятно.

Любимая присказка Крылова Феликсу «не зашла». Против самого слова он ничего не имел, но частое повторение его обесценивало. Во всяком случае, по мнению Вербина.

– Если вы решите, что девушку убили, привлечёте меня к расследованию?

«Вот ведь мальчишка!»

Феликс с трудом сдержал улыбку и ответил очень серьёзно:

– Обещаю.

– Спасибо.

– А пока расскажите, пожалуйста, своими словами, что здесь и как?

– Вы не читали материалы? – вновь изумился Крылов.

– Читал. Но я хочу послушать их в вашем исполнении.

– Зачем?

– Хочу узнать, не допустил ли я ошибку, пообещав привлечь вас к расследованию.

Молодой оперативник замер, пытаясь понять, что имеет в виду Вербин, а когда понял – слегка нахмурился:

– То есть я должен беспрекословно исполнять…

И это тоже было ожидаемо: некоторым молодым офицерам туманит голову ощущение собственной значимости. Им кажется, что они всегда правы и лучше всех знают, как нужно делать – что и приводит к внутренним конфликтам. И Феликс хотел посмотреть, действительно ли Иван верит в насильственную смерть Виктории Рыковой или же его противостояние с начальством вызвано исключительно упрямством. И молодостью.

– Нет, вы не должны беспрекословно исполнять, – плавно перебил оперативника Вербин. – Вы можете задавать любые вопросы, уточнять детали и высказывать своё мнение относительно любых запланированных действий. Но если после обсуждений и уточнений приказ не отменён – вы обязаны его исполнить.

– Понятно. – Крылов вздохнул, но рассказ не начал – уставился на приближающегося мужчину в джинсах и короткой зелёной куртке. – Это…

– Я знаю, кто это, – снова перебил его Вербин. И протянул руку: – Доброе утро, Ровшан.

– Вспомнил меня? – улыбнулся в ответ мужчина. – Приятно. Доброе утро. – Затем последовал кивок Крылову: – Привет.

– Здравствуйте, – отозвался молодой оперативник, пожимая начальнику руку. Своему начальнику, потому что звали плечистого брюнета Ровшаном Пашаевым, и он занимал должность заместителя начальника убойного отдела окружного УВД. С Вербиным Пашаев пересекался два года назад, во время обычного расследования обычного убийства, и ничем тогда не выделялся – исполнительный, спокойный, не лезущий на первые роли. Феликс его запомнил только потому, что машинально запоминал коллег, с которыми его сводила служба, – на будущее.

С какой целью Ровшан решил понаблюдать за происходящим, пока оставалось неясным, однако факт его появления говорил о том, что с делом Виктории Рыковой не всё так просто, как кажется на первый взгляд. А что именно непросто – покажет время. Пока же Вербину оставалось наблюдать и делать выводы.

– Выходного не жаль? – добродушно поинтересовался он, раскуривая очередную сигарету.

– Интересно ведь, с чего вдруг небожители суицидом заинтересовались, – лёгким тоном отозвался Пашаев.

– Небожители в других местах обитают. У нас, на Петровке, обычные опера.

– Все, кто не на «земле» – небожители.

– Как скажешь. – Вербин выдержал короткую паузу и рассказал: – Иван как раз вводил меня в курс дела.

– Ты не читал материалы? – удивился Пашаев. И, как показалось Феликсу, обрадовался столь пренебрежительному отношению к делу.

– Хочу услышать, правильно ли я всё понял, – с прежним благодушием ответил Вербин, намекая, что «догадка» Ровшана насчёт пренебрежения верна. – Послушаешь со мной?