– Вы ещё упомянули какого-то Вертилова.

– Он хотел занять место Меркулова, а для этого нужны были деньги. Бегемот работал на него.

– А Кротов?

– Его дочь тоже похитили, но не с целью продажи, а чтобы оказать давление. Он был конкурентом Меркулова.

– А откуда вы всё это узнали?

– Отец последней похищенной девочки оказался человеком… скажем так, непростым. Он быстро узнал, куда увезли ребёнка, и отправился в Австрию. Забрал свою девочку и дочь Кротова. Они содержались вместе и ожидали продажи. Кроме того, он привёз блокнот с записями.

Открывает ящик, вынимая толстый блокнот в серой кожаной обложке. Перелистывает страницы и, открыв нужную, разворачивает ко мне.

– Имя вашей дочери, – ведёт пальцем по строке, – сумма и, вероятно, фамилия тех, кто купил. Я сопоставил дату похищения, время на перевозку и дату аукциона. Они были проданы в один день, – передвигается ниже, где стоит ещё одно имя «Татьяна».

– Тоже в Чехию?

– Нет. Вторая девочка оказалась в Германии.

– Так, – выдыхаю, собравшись с мыслями, – а можно поговорить с этим Вертиловым и Бегемотом?

– Они мертвы.

– А Кротов?

– Он оказался в таком же положении, как и вы, и знает ровно столько же. Тот факт, ему вернули дочь – чудо.

– Я так понимаю, это руководители. Но были же те, кто искал, похищал, перевозил, охранял, продавал, в конце концов? То есть, люди, которые тоже участвовали. Они же могут что-то знать?

– Были, – подтверждает Греков, – но значительная часть работала именно в Австрии. Они мертвы. Те, кто работал здесь, скрылись. Да и не знаем мы никого.

– А тот, кто привёз блокнот, он же там был? Он же нашёл свою дочь, значит, вышел на людей, которые направили его. Как он это сделал?

И мне кажется, что рассуждаю я здраво и задаю правильные вопросы, вот только оптимизма на лице Семёна Андреевича не вижу.

– Юлия, этот человек не видел детей, похищенных ранее. Я благодарен ему, что он не просто рассказал о данной схеме, но и отдал мне это, – указывает на блокнот. – Если бы не он, мы и этого бы не знали, понимаете?

– Понимаю, – соглашаюсь, но не сдаюсь: – Как он нашёл своего ребёнка?

– У него есть возможности и много полезных знакомств.

– Криминальных, да? – Отчего-то осознаю, что обычный человек, подобный мне, неспособен выяснить, куда перевезли ребёнка, да ещё и отправиться следом.

– Юлия, – терпение мужчины на исходе, а я задаю много вопросов, – есть мир, который существует параллельно привычному для вас. Мир, в котором живут по понятиям, торгуют живым товаром, «убирают» неугодных, а долги, как правило, отдают жизнью. Большинство людей не знают об этом мире: живут, работают, веселятся, встречают Новый год, рожают детей и радуются рассветам. И я им завидую, – вымученная улыбка, как свидетельство того, что сейчас он хотел бы находиться не здесь, – искренне завидую. Они проживут свою жизнь, встречаясь с проблемами вполне человеческого характера. И вы жили такой жизнью, пока вашего ребёнка не забрали. Почему? Потому что вы никогда не отыскали бы его. У вас нет шансов сесть в машину и отправиться за границу, где есть «значительные» друзья, готовые рисковать ради вас собственной жизнью.

– А этот человек, он тоже «значительный»?

– Он Перевозчик.

– Кто?.. – не сразу понимаю. – Дальнобойщик?

– Есть такая организация, конечно же, неофициальная, которая осуществляет перевозки – людей и предметов. Их клиенты не желают лететь в самолёте или передвигаться в поезде. Им нужно добраться из точки А в точку Б без свидетелей. В этом случае они выбирают услуги Перевозчиков. Для них это гарантия доставки и безопасности, потому что Перевозчик отвечает за пассажира на протяжении всего пути. Это люди с определёнными навыками.

– Например?

– Например, навыки пользования оружием и грамотными действиями в условиях экстремальной ситуации.

– Бандиты?

Не знаю, чего добиваюсь, но плохо соображаю и стремлюсь к конкретике, чтобы понимать, как поступить.

– Нет. Они никого не похищают, не продают и не убивают просто так. Они выполняют работу, и часто она заключается в простом действии – вести машину.

– Но вы в курсе, что их деятельность незаконная. Вы можете их наказать.

– Как? В нашей стране проживает сто сорок пять миллионов человек, у каждого второго есть машина. По-вашему, нужно останавливать каждую, чтобы узнать, не Перевозчик ли это? Они ничем не выделяются, не привлекают внимание и делают всё, чтобы быть незаметными. Для меня, для вас, для любого человека. Вы будете смотреть на него в упор и не знать, кем он является. Это может быть ваш коллега, сосед и даже знакомый, у которого есть машина.

И он прав. Во всём. Ещё некоторое время назад, я даже подумать не могла, что мою дочь могут забрать. Просто потому, что я по какой-то причине подошла. Мы всегда считаем, что плохое, скорее, произойдёт с кем угодно, но не коснётся нас самих.

Молчу, осмысливая слова Грекова, и не находя варианта решения. Что я могу сделать? И вообще, возможен ли выход в данной ситуации?

– А если отправить запрос в Чехию с описанием Анфисы?

– Не советую. До вас на этом стуле сидели несколько мам. – И теперь понимаю, почему каждое слово он выдавливает из себя. Он уже это говорил. Возможно, слышал те же самые вопросы. Скорее всего, давал такие же ответы. – Отправили запрос в Словакию. Кстати, отреагировали на него удивительно быстро. Но как только на людей, купивших девочку, вышли, они исчезли. Ребёнок тоже. И хорошо, если он жив, потому что могли избавиться, как от доказательства.

– То есть, выхода нет? Получается… – развожу руками, застыв в неоконченном движении, – я должна смириться?

Семён Андреевич отводит взгляд, молча отвечая на мой вопрос. Положительно. Именно это читается на его лице. Но я не готова смириться, зная, что мой ребёнок жив и может вернуться.

– А если я поеду в Чехию?

– И? Вы не знаете языка и местных порядков. Да и в блокноте есть лишь фамилия – «Ваславик». И даже не факт, что фамилия, может, это имя, а может, нечто иное. Как вы будете искать, Юлия? Ходить по улицам и расспрашивать? Показывать фото дочери в надежде, что кто-то её видел? И сколько так проходите, да и где? Привлечёте внимание, и не только полиции.

– Ну нельзя же оставить всё так… – смахиваю слёзы безысходности, скатывающиеся по щекам. – Я не могу. Хочу хотя бы попытаться. Хочу найти варианты… – Скатываюсь в панику, но мысль врывается неожиданно – совершенно безумная, но настолько реальная, что я не могу от неё отказаться. – Скажите, а эти Перевозчики ездят за границу?

– У них есть категории: перевозки по России и за границу. От этого зависит стоимость.

– И какая она? – спрашиваю осторожно, чтобы понимать, на какую сумму рассчитывать.

– Насколько я знаю, от тридцати тысяч долларов. – Листает блокнот, отвечая на мои вопросы, но затем резко поднимает голову: – Юлия, что вы задумали?

– Как можно с ними связаться?

– Вам? Никак, – остужает, лишая надежды.

– Почему?

– Потому что заказы от случайных людей не принимаются. Простите, но вы – никто. Их услугами пользуются люди значительные и хорошо известные в определённых кругах, а новичок должен принести «верительную грамоту», доказывающую, что он заслуживает доверия. Напоминаю, что данная организация незаконная, а значит, её руководители заинтересованы в том, чтобы о ней знали лишь те, кто нуждается в специфических услугах.

И здесь тупик. Ощущаю, как надежда тает, оставляя меня наедине с невозможностью вернуть Анфису. Гадкое чувство пустоты и непонимания заполняет, выжигая надежду на возвращение дочки.

– А можно договориться с Перевозчиком, который ездил за своей дочерью?

– Нет. В данный момент он не берёт заказы по личным причинам.

– Семён Андреевич, – тихо его окликаю, – а вы можете дать мне верительную грамоту?

– Юлия, напоминаю – я полицейский. Моя грамота, скорее, уничтожит шанс воспользоваться их услугами.