Прикрываю глаза и сглатываю горечь от прилетевшей в мою сторону грубости.

Еще один гвоздь забит в доску моего терпения. Я пытаюсь бороться с подступающим раздражением и желанием действительно закатить скандал на ночь глядя. Но слишком быстро вспыхнувшая ярость притупляется усталостью. Мне действительно надоело принимать такую реальность. Это становится невыносимо.

Я в первую очередь женщина и тоже имею право голоса, и хочу чувствовать себя желанной.

– Если для тебя мои старания пустое место…

– Лена, блядь, – повышает Тарас голос, вынуждая меня замолчать. – Давай не сейчас! Просто ложись спать, – цедит он сквозь зубы, а я сжимаю кулаки так, что ногти до жжения врезаются в ладони.

Не хочу, чтобы его слова причиняли мне боль. Но они причиняют. И я устала притворяться, что это не так.

– А когда, Тарас?

Не отступаю и поворачиваюсь к нему, сдерживая слезы:

– Я тоже хочу чувствовать себя удовлетворенной.

Он стонет на грани рычания и вжимает в свое лицо свободную подушку, ведя себя, как полный идиот. Да пошел он.

Срываюсь с места и рывком стаскиваю с него одеяло, а затем выдергиваю из его рук подушку, не задерживаясь больше ни на секунду.

– Прекрасно, блядь! – раздраженно врезается мне в спину, когда я хватаюсь за дверную ручку. Если я сейчас лягу к нему в постель, то растопчу последние капли своего достоинства. А этому не бывать.

– Я посплю сегодня в гостиной. Спокойной ночи.

С этими словами я захлопываю за собой дверь, мечтая, чтобы с такой же легкостью решались все мои проблемы.

Не отступаю и поворачиваюсь к нему, сдерживая слезы:

– Я тоже хочу чувствовать себя удовлетворенной.

Он стонет на грани рычания и вжимает в свое лицо свободную подушку, ведя себя, как полный идиот. Да пошел он.

Срываюсь с места и рывком стаскиваю с него одеяло, а затем выдергиваю из его рук подушку, не задерживаясь больше ни на секунду.

– Прекрасно, блядь! – раздраженно врезается мне в спину, когда я хватаюсь за дверную ручку. Если я сейчас лягу к нему в постель, то растопчу последние капли своего достоинства. А этому не бывать.

– Я посплю сегодня в гостиной. Спокойной ночи.

С этими словами я захлопываю за собой дверь, мечтая, чтобы с такой же легкостью решались все мои проблемы.

***

Утром легче не становится. Наоборот, вчерашняя тяжесть после нашей ночной ссоры только усилилась, вызвав головную боль. Поэтому мой завтрак состоит из аспирина и воды. В отличие от того, который я готовлю мужу, пока мысленно раскидываю план на весь день.

Сегодня у меня встреча с проблемным клиентом и его женой, которая хочет получить свободу от мужа тирана. Я должна быть готова как физически, так и морально. Вот только громко вошедший на кухню Тарас с телефоном у уха мешает мне устроить мозговой штурм. Он усаживается за стол и, закончив разговор односложным ответом, со вздохом убирает телефон в карман.

Некоторое время он молчит, а я делаю вид, что очень занята приготовлением сандвичей. После вчерашнего мы еще не обменялись и словом. Правда, вскоре я сама не выдерживаю и украдкой смотрю на мужа, тут же попадая в ловушку его серого взгляда.

– Кто звонил? – вылетает у меня неловко, потому что внезапно чувствую себя пойманной врасплох.

– Мама, – отвечает он сухо и откидывается на спинку стула, почесывая затылок.

Угукаю себе под нос, не желая дальше развивать тему. Мы и без того сейчас на ножах. А зная его мать, ничего хорошего она ему не сказала. И я слишком быстро в этом убеждаюсь.

– Глеб поживет с нами, – ошарашивает меня Тарас своим заявлением, но я стараюсь не подавать вида, что это как-то волнует меня.

Хотя волнует и очень. Пару недель назад мы уже поднимали эту тему, но мне удалось убедить мужа отказать матери, хотя бы в вопросе совместного жилья. Глеб только закончил юриспруденцию и теперь нуждается в практике, а так как мы с Тарасом владеем адвокатской конторой, разумеется, Аглая Петровна настояла, чтобы именно мы помогли ее младшему сыну обустроиться в северной столице.

Выключаю плиту и накладываю в тарелку глазунью с ветчиной. А когда понимаю, что теперь смогу без эмоций отреагировать на такую новость, отвечаю спокойно:

– Тебе не кажется это перебором? Мы вроде обсуждали этот вопрос? Твой брат достаточно взрослый, чтобы снять квартиру и жить самостоятельно.

Беру приборы, тарелки с едой и ставлю все на стол перед мужем, стараясь уговорить себя не опрокинуть их ему на голову.

– Может, и так, – пожимает он плечами и берет вилку, – но мама просила приглядеть за ним первое время.

В моих руках горячая чашка с кофе, которую я несу Тарасу, и, честное слово, он не вовремя начал говорить о своей матери.

– Ах, ну если мама попросила…

Достаточно резко опускаю кружку перед его носом и отхожу.

– Не начинай, Лен.

Вскидываю беспомощно руки, после чего, проиграв взбунтовавшимися эмоциям, начинаю бездумно тереть тряпкой столешницу.

– Мне кажется, твоя мать делает все, чтобы наш брак стал невыносимым, – ворчу себе под нос, втирая тряпку в столешницу так, будто это поможет промыть мозги мужа.

– Я не собираюсь с тобой обсуждать свою мать.

Ну разумеется! На святое позарилась! Как же!

– Лучше бы ты не передо мной рисовался, и мог хоть раз сказать «нет» своей матери! Я просто в шоке, – Останавливаюсь и бросаю тряпку в раковину, впиваясь в мужа взглядом. – Мама его попросила! А меня ты вообще не забыл спросить? Хочу ли я этого? Согласна ли на то, что в нашем доме будет проживать посторонний мужчина? Думаешь, мне хлопот мало?! Да бог с этим! Он, блин, взрослый парень, Тарас! Да мне даже в трусах будет не походить. Лифчик не снять. А я хочу быть свободной в своем доме!

– Это мой дом, Лена, – гремит он низким голосом, и я дергаюсь, как от пощечины.

С минуту молчу, ощущая, как по шее расползается удушливый жар. Тарас тоже понимает, что сказал лишнего, и, отбросив вилку, растирает лицо с мучительным вздохом.

– Простите, Ваше Величество! – мой голос звучит уязвимо, но мне уже плевать. – Я совсем забыла, что вышла за вас замуж и переехала в ваши угодья…

Он с грохотом бьет ладонями по столу, рявкая во все горло:

– Да сколько можно ебать мой мозг?! Я сказал, что Глеб поживет с нами, значит, так и будет! А теперь садись и ешь свой гребаный завтрак!

Сердце сжимается, словно его только что стеганули хлыстом, но я проглатываю это неприятное ощущение и вздергиваю подбородок, когда говорю бесцветным тоном:

– Что-то аппетита нет.

Сбросив фартук, вытираю руки и устремляюсь в прихожую, где проскальзываю по очереди в приготовленные лодочки на шпильках, мечтая наступить ими на одно из яичек мужа. Может, если бы он нормально оттрахал меня вчера, я бы не вела себя как колючий комок нервов, но что есть, то есть. Мало того, что у нас проблемы в интимной жизни, так теперь еще и брат его будет жить с нами? Бред какой-то. Как он вообще себе это представляет?! Может, и представляет, но я – нет!

Схватив сумку и ключи от машины, выхожу во двор и за несколько размашистых шагов добираюсь до своего мини-купера. До работы еще пару часов, но дома находиться совсем не хочется. Поэтому я выжимаю газ и бездумно срываюсь с места, вот только даже не успеваю выехать за поворот, как резко бью по тормозам и в следующее мгновение капот моей машины с глухим хлопком проминается от тяжести тела, которое скатывается в сторону и со стоном заваливается на газон…

Твою мать!

Я только что сбила брата своего мужа!

Глухой стук все еще оглушает меня, звеня в ушах белым шумом, пока я загибаюсь на земле от резкой боли в левой части тела.

Где-то на задворках сознания звучит мелодичный женский голос, но я не могу услышать ни слова.

А в следующий момент меня силой переворачивают на спину, и я резко втягиваю воздух от боли, которую на одно мгновение перекрывает сладкий аромат духов.