В первые годы колонизации о серьёзных противниках, которые могли бы нам противостоять, никто не думал. Планета была признана безопасной. Три десятка генераторов были соединены в единую энергетическую цепочку, окаймлявшую снаружи долину подвергшуюся терраформированию. После участившихся нападений хищников Седов потребовал в целях безопасности перенести объекты внутрь обжитого людьми сектора. Двадцать семь источников питания упрятали за каменную гряду или установили на ней. К сожалению, сделать это по целому ряду причин удалось не везде. «Четвёрка» была одной из проблемных.

– Вижу генераторную. Видимых повреждений не обнаружено, – доложил о своих наблюдениях Блинов.

– Тока нет, – обратил я внимания Кости на специальный пульт призванный отключать и включать электричество, защищавшее ограду. Устройство было мёртво, ни один индикатор не подавал признаков жизни.

– Электрическая защита снята, – тут же отчитался бывший десантник. – Заходим внутрь.

Двое людей Блинова остались возле входа, третий – верзила с рисунком на шлеме, изображающим улыбающегося кита, выпускающего струю воды, последовал за нами в помещение.

Открыв металлическую дверь специальным ключом, я сразу понял, что чинить здесь нечего. С потолка и стен свисали разноцветные куски чего-то похожего на паутину. Нет! Скорее это напоминало пещеру, обросшую сталактитами и сталагмитами. На полу деформированной кучей замерло то, что когда-то было генератором.

– Это как же так? – удивился я, собираясь почесать затылок, но пальцы в перчатке коснулись гладкой поверхности боевого шлема.

– Нагрели. Здесь же один металл и пластмасса, – констатировал Блинов, ткнув кончиком носка матово-серую массу под ногами. – Остыла уже. А вот и место нагрева. Видишь пятно на стене? Действовали снаружи.

– Вижу, – я шумно сглотнул, представив себе, как тут всё словно на сковороде кипело, капало и сочилось. – Страшно даже представить инструмент, с помощью которого это сделали. Думаю, огромной газовой горелки у них точно в наличии нет.

– Уходим. Первый, я Второй, генераторная уничтожена. Ремонт невозможен! Повторяю, ремонт невозможен. Мы возвращаемся. Встречайте.

– Командир, у нас гости! – услышал я в ухе, и по спине моей пробежали мурашки.

Хотел быть героем, вот сейчас себя и покажешь. Тело моё охватила странная слабость. Захотелось присесть или лучше прилечь.

– Кто бы сомневался! – без удивления ответил Блинов, выскакивая наружу. – К бою!

Ошалев от происходящего, я бросил сундучок с инструментами на пол и потянул из-за спины штурмовую винтовку. Повернув рычажок включения аккумулятора, снял оружие с предохранителя.

Гвардейцы подкатили вездеход к воротам ограждения подстанции, перегородив их. Несколько человек залезли в кузов, укрывшись за его бортами, остальные притаились за металлическими узорами ограждения. Шагоход стоял чуть спереди и слева. Шестнадцать человек были готовы отразить любое нападение.

Я ожидал несколько свёрглов, ну, может, стаю в дюжину голов, но к тому, что увидел, точно готов не был.

– Это что за фигня! – не сдержав эмоции, произнёс кто-то в эфире.

Чего уж, я был полностью согласен с этим бойцом, ведь на нас двигалась цепочка существ с тёмно-синей кожей. Эдак лениво, по-хозяйски, они шли по нашей зелёной травке, таща за собой мечи, сабли, копья, ножи (ну, по крайней мере, я бы так назвал эти штуки у них в руках, да, да именно в руках). Двухметровые, мощные, хорошо развитые тела были обряжены в какие-то кожаные тряпки, бусы, талисманы, на головах некоторых были странного вида конусообразные шлемы. Лица туземцев (давайте называть их так) были выкрашены оранжевой краской. А ещё у них были клыки, выпиравшие изо рта и острые уши.

– А с осаночкой-то у них беда, – пошутил Блинов, ткнув меня локтем в бок. – На твоём снимке, кстати, тоже было видно.

Я ничего не ответил, лишь крепче прижал винтовку к плечу.

– Андрюха, ты это… не нервничай, – повернулся ко мне Константин, будто почувствовав моё напряжение. – Дыши глубже и помни, как тебя учили: лучше целься, больше двигайся. Ты же первый в классе был по стрелковой подготовке, и даже без руки. А с рукой-то ты сейчас ух! Всем покажешь.

Они бросились на нас разом и со всех сторон. Если бы не металлическое ограждение и не шквальный огонь орудий шагохода, буквально выкашивавший целые ряды, нам было бы несдобровать. Нас просто бы накрыло.

Туземцы двигались очень быстро – то ли из-за их подготовки (жизнь в тяжёлых условиях, наверное, закаляет), то ли благодаря анатомическим особенностям, но взять на прицел отдельного противника было очень сложно. Я раз за разом мазал и чертыхался. Мой выстрел нашёл цель только тогда, когда противник взлетел на вездеход и буквально пронзил копьём одного из гвардейцев. Разогнанный аккумулятором металлический шарик пробил голову убийце, снеся с к чертям примитивный шлем.

Шагоход захлёбывался огнём, разнося в куски пытавшихся забраться на него туземцев. Один из них запрыгнул на корпус, но был схвачен манипулятором за ноги и буквально размазан о землю. А вот металлическая лапа «Барсука» расплющила ещё одного нападавшего.

Словно мошки, летящие на источник света, всё новые и новые штурмующие запрыгивали на робота, считая его главной угрозой. Гвардейцы точными выстрелами сметали их с кабины шагохода, но те вновь карабкались на неё.

– Командир, я запросил эвакуацию, но ответа нет. Мне, кажется, связь пропала, – раздалось у меня в шлеме. – Там что-то произошло.

Расстреляв бросившегося на нас противника с огромным мечом, Константин метнул под ноги нападавшим ребристый шарик гранаты. Буквально схватив за шиворот, Блинов потащил меня к входу в генераторную.

Взрыв смёл первый ряд нападавших нашпиговав осколками их синие мускулистые тела.

– Миша, бросай робота – он уже дымится! – буквально проорал Блинов. – Прыгай к нам!

Кабина «Барсука» со щелчком приоткрылась, и оттуда выглянул пилот. Паля из пистолета-пулемёта, он сбрасывал с корпуса машины рвущихся наверх туземцев, а затем, разбежавшись, перепрыгнул через ограду генераторной, приземлившись у наших ног.

Кто-то из бойцов ловко забросил внутрь шагохода ещё одну гранату, и тот полыхнул словно спичка, сжигая повисших на нём противников.

– Стройся! – отдал новую команду Блинов.

Впервые я оценил эффективность «Мономахов» в сравнении с моей винтовкой. Слитный залп реликтовых железячек просто сметал всё перед собой. Тяжёлые пули пробивали тела несущихся в атаку кровожадных дикарей и отбрасывали их. Раз, другой, третий, а потом синяя волна всё же захлестнула нас и началась рукопашная. В ход пошли ножи, отобранные у туземцев, мечи, копья, и конечно, приклады. Надо сказать моя «ашка» и здесь была не на высоте. Лёгкая, почти пластмассовая – реальный ущерб противнику причинить она не могла. Пилот шагохода с ярко-голубыми глазами и длинными волосами, собранными в хвост, сунул мне в руку свой пистолет-пулемёт, а сам поднял с земли оружие убитого товарища. На нагруднике его была изображена птичка с красной грудкой, кажется их называли снегири.

Бам! Бабах! Бом! – раздавалось вокруг меня. Гвардейцы ожесточённо рубились с туземцами, стреляли из пистолетов, кричали от боли, но шаг за шагом отступали.

В какой-то момент, уложив бегущего на меня противника, я почувствовал укол в правый бок. Боль и жар вызвали волну тошноты, но я сдержался. Дохромав до ступней генераторной, опустился на них и тут же чуть не потерял голову от удара сабли подскочившего ко мне туземца. Если бы не пилот шагохода, короткой очередью отбросивший туземца, всё бы было кончено.

– Внутрь! – прогромыхал Блинов, пробегая мимо и увлекая меня за собой. Его прикрывал боец с изображением кита на шлеме и цифры "60", буквально косивший выстрелами из массивного дробовика не в меру ретивых противников. Кажется, эта штука получила у солдат какое-то аграрное название – «Комбайн» или что-то вроде того.

Под ноги наступающим полетело сразу несколько гранат. Взрыва я уже не видел. Массивная дверь закрылась, и мы оказались в темноте. Восемь человек переводили дыхание, не веря своему спасению, ровно половина отряда, прибывшего сюда менее пятнадцати минут назад.