– Радиус поражения осколками около шестидесяти метров.

Тяжёлый цилиндрик был отправлен Блиновым прямо в группу макетов и на всякий случай мы все легли.

Ба-бах!

Даже не спускаясь вниз к месту взрыва, я видел, что от макетов ничего не осталось. Их просто перемололо.

– В толпе такая штука причинит огромный ущерб, – произнёс позади нас незнакомый мне человек. Ему было лет тридцать пять-сорок, и щеголял он в матово-чёрном «Лисе» без шлема. За ним стояло ещё парочка взрослых мужчин в таких же доспехах. Я знал, что это такое. Специальное покрытие для маскировки. После активации оно принимало цвет поверхности, рядом с которой ты находишься. Несколько таких прошло через мои руки в мастерской.

– Кто это? – толкнул я локтем Блинова, когда незнакомцы скрылись в воротах.

– Это Сластников Вова. Комитетчик, снайпер. Борисыч поставил его над стрелками, которые будут выбивать шаманов.

– А их, что много? – удивился Минин, прислушиваясь к нашему разговору. – Я о шаманах.

– По воротам и капонирам стреляло как минимум четверо. Вот они и будут устранять их, лишая сикомэ командиров.

– Всем сорокет, – резюмировал Толик, наблюдая за комитетчиками, прищурив глаза от солнца.

– Есть и старше. Все ребята серьёзные, – закончил расспросы Блинов. – Всё возвращаемся!

Дома, перед сном я думал о той самой неделе, что у нас осталась, и о том, что приложу все силы, чтобы ребята были готовы. Тоже мне разнюнился, устал. Вон у Мамедова всё получается. Молодец!

А ещё я думал о шаманах и серьёзном неулыбающимся командире снайперов, с позывным Сова.

Глава 26: Троечники

24 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

19 час 41 мин

– Мамедов, ну чего ты дёргаешь спусковой крючок? Чего там дёргать? Плавнее нажимай, плавнее! Лиза, чего ты вцепилась в оружие? У тебя аж пальцы побелели! И приклад, приклад перестань так в плечо вжимать, «ашка» никуда не денется, тут и отдачи-то почти нет! Господи, что бы с вами было, если бы вы работали с «Мономахами»!

Кадеты, поделившись на отряды, бодро штурмовали игрушечный городок, собранный на футбольном поле позади школы, а Толик, на правах инструктора забравшись на массивный прямоугольник, изображавший башню, наставлял пилотов. Ну, как умел – жестикулируя и ругаясь. Однако, советы давал дельные.

– Минин, ты в школе троечник был? Ну что за «плавнее», «вжимай»? – задорно рассмеялась Светка, перебрасывая через плечо лямку «бешки».

– Так, Салтеева, ты снова училку только не включай. Будто не знаешь, как я учился. Из одной школы всё-таки.

– Так я на три класса младше, – показала язык девчонка, тряхнув волосами. – Вдруг ты там чем-то гениальным отметился?

– Все троечники гении. Это факт, – нахмурившись для виду, прервал её Толик и спрыгнул на траву. – Так, Гаврилов, Мезенцев, Уколова, вы вместе с Салтеевой! Вперёд!

Седов поставил нам непростую задачу, чтобы стрелковая подготовка была не ниже ста баллов на третьем уровне. На пилотские «ашки» и «бешки» были установлены коллиматорные прицелы, но даже это пока не помогало набрать сорок пять баллов на тройке. Чем мы усиленно и занимались второй день. Причём тут я? Так теперь я не только наставник по подготовке пилотов шагоходов, но и помощник инструктора по стрелковой подготовке. Радости полные штаны. В общем, пока хвастаться сильно было нечем. Правда, были исключения.

– Светка-то молодец, – сказал Минин, показывая мне пальцем на палящую в выскакивающие мишени Салтееву. – Она и ещё пара-тройка могут уже и четвёрку брать.

– Согласен.

– Забугорный, спину согни! Как я учил передвигаться в боевой обстановке?! Ниже! А плечи подними!

– Она и на шагоходе одна из лучших, – добавил я, кивнув. – Скрытый потенциал.

– Учителя истории они такие.

Надо сказать, что Минин явно повеселел после похода к тёте Анфисе. Уж не знаю, что она и Горин с ним там сделали, но хромать парень почти перестал. Да и сейчас вон спрыгнул на землю и даже не поморщился.

Указав рукой на ногу товарища, я спросил:

– Как нога? Ты мне так и не рассказал.

Задрав штанину комбеза, Толик продемонстрировал мне ногу со свежим розовым шрамом под коленкой и двумя металлическими обручами чуть выше и ниже зажившего уже разреза.

– Что это?

Сморщив лоб, товарищ объяснил:

– Ну, это такое сложное устройство, стимулирующее нервные окончания… которые у меня повреждены. За счёт этого нога лучше двигается и не устаёт. Анфиса сказала, что, если бы мы были на Земле, то вообще всё исправили бы за час операции, а здесь только так. Но я доволен. Стало лучше. Не чувствую себя инвалидом.

– Отлично, я рад за тебя.

– Спасибо. Малахов, рот закрой и перестань ворон считать!

Весь остаток дня мы занимались с пилотами, а потом пошли посмотреть на тренировки снайперов Сластникова.

Почти две дюжины взрослых мужиков, была тут даже парочка бодрых дедушек, дисциплинировано, по команде, откалывали выстрелами куски от железобетонных блоков на старом кукурузном поле.

На занятиях присутствовал сам Седов.

– Вова, то, что они умеют стрелять, я и без тебя знаю, – бросил бинокль на самодельный стол командир гвардейцев. – Ты же вроде из егерей? Потом в особисты подался. Значит ветеран, и лучше меня знаешь, что любой обстрелянный пацан даст сто очков форы самому чемпионистому чемпиону мира по стрельбе. Мне же надо, чтобы они в любых условиях, при любой обстановке!

Сощурившись от солнца, от чего лицо Сластникова покрылось сеткой морщинок, не видимой в другое время, Сова смело взглянул на Седова.

– У меня неделя всего. Вряд ли я сделаю их них первоклассных снайперов.

Спрятав руки в карманы штанов и качнувшись с пятки на носок, Евгений Иваныч нахмурился и указал на нас с Мининым, замерших неподалёку.

– А у нас нет других вариантов, майор. Дети вон воюют, и, надо сказать весьма успешно.

Махнув рукой, Седов направился к миникару, а Сластников внимательно взглянул на нас. Знаете, как-то так странно. Не оценивающе, нет, а скорее… скучающе.

– Я разве говорят не «дать сто очков вперёд»? – спросил Минин, провожая взглядом мчащийся через поле маленький автомобиль.

Глава 27: Басмач

26 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

22 час 15 мин

– Мины – это хорошо. Мины – это мне нравится.

– Нравятся? Мы с ними целые сутки проползали, – сказал Быков, зевая. – Я на них смотреть уже не могу. В следующий раз буду знать кого посылать их устанавливать.

– А ты думал они сами закопаются? – Толик бесцеремонно присел на стол рядом с оружейником, в кабинете которого, как всегда, был творческий бардак. – И не надо перекладывать свои обязанности на меня. Я пилот.

– Минин, свали в туман, – выдернув из-под зада товарища какую-то схему, Быков, выпрямил её ладонью. – Вы чего с утра припёрлись? Заняться нечем? Мне ребёнок всю ночь спать не давал, думал подремать, так нет… гости дорогие.

– А мы, собственно, пришли спросить про…

Иу-иу-иу-иу! – заверещала сирена тревоги. Коридоры мгновенно наполнились криками и топотом.

– А это, что за звук? – соскочил на пол Толик, взглянув на меня. – Я такого ещё не слышал.

И правда, обычно сирена выла протяжно, а сейчас коротко и будто на тон ниже. Я даже и не думал, что такое возможно.

– Противовоздушная! – прокричал Быков, хватая что-то со стола и выскакивая из кабинета.

Мы дружно бросились за ним. Коридор, ещё коридор, спуск, подъём, новый подъём, выход на стену. И вот перед нами далеко внизу раскинулась холмистая степь, чётко разделяемая границей терроформирования, а прямо под ногами первая линия обороны «Кремля», на которой уже цепочкой замерли гвардейцы, и вовсю жужжали «Вихри», приводя в готовность свои орудия. Щёлкали затворы, отдавались команды.