Митяй несколько раз любовно дотронулся до темных окрашенных волос своей новой знакомой, наслаждаясь их мягкостью. Барные стулья под парочкой уже стояли чуть ли не впритык друг к другу, позволяя мужскому колену прижиматься к женскому бедру. Митяй накрывал ладонью тонкую руку и ласково поглаживал ее, но волосы девушки притягивали его взгляд, как магнитом. Когда алкоголь в крови превысил допустимую норму, Митяй стал утрачивать связь с реальностью. Придвинувшись вплотную к сидевшей рядом девушке, Митяй зарылся лицом в ее темные волосы и сделал глубокий вдох. «Не то», - разочаровано пронеслось у него в голове, когда он неосознанно попытался почувствовать сладковатый запах духов, которыми обычно пользовалась Карина, смешанного с ароматом ее кожи, описать который он не смог бы, даже если бы попытался, но безошибочно узнал бы из тысячи других.
Это была не Карина, он ведь это знал, но как же сильно ему хотелось обмануться. Все, что он с таким неумолимым упрямством подавлял в себе, в один момент вспыхнуло и буйным цветом разрослось внутри организма, хорошенько сдобренного алкоголем. Рассчитавшись за выпивку, он, как сомнамбула, пошел к выходу, не обращая внимания на окрики донельзя удивленной его поведением девушки. Ноги сами понесли его к метро, на котором он за полчаса добрался до нужной станции. Митяй шел к дому Карины, не имея ни малейшего представления о том, чем будет оправдывать свое появление. Все, о чем Митяй, мог в этот момент думать, так это о том, что просто хочет ее видеть. Он хотел обнять Карину, прижать к себе, как можно ближе, и вволю надышаться запахом ее тела, напитаться теплом ее кожи, и попытаться разобраться, что в ней было такого, чего он никак не может найти в других женщинах.
Прогулка несколько остудила его запал, а от свежего воздуха в голове немного прояснилось. Позвонив несколько раз в домофон, Митяй оставил попытки проникнуть в подъезд и направился к ближайшей пустой лавочке во дворе. Сев в тени на жесткую скамью, он стал собирать разрозненные мысли в кучу. Карина могла отключить домофон, могла уехать или даже переехать. Он собственной рукой перечеркнул все, что их связывало, так зачем же сидит под ее окнами, непонятно на что надеясь? На это он не мог ответить ничего внятного, поэтому сконфуженно молчал.
Вероятней всего, он бы еще немного посидел, отдохнул, а затем отправился восвояси, но именно в этот момент Карина так не вовремя возникла в его поле зрения. Да не одна, а с тем прыщавым юнцом, который бегал за ней с щенячьей влюбленностью в глазах. Это открытие ударило Митяя под дых, всколыхнув в нем жгучую ревность, смешанную с обидой. Мужчина был до глубины души уязвлен тем, что пока он, как последний дурак, мучается фантомными болями по ней, не может толком потрахаться в свое удовольствие, она в это время под ручку разгуливает с другим, вся такая нежная и воздушная в своем легком платьице. У Митяя упало забрало и, не заботясь о последствиях, он двинулся прямо к сладкой парочке, беззаботное времяпровождение которой намеривался безвозвратно испортить. Кстати, с последним он справился просто на отлично, кто бы сомневался, ведь, как говориться, ломать – не строить, а в этом Митяй был мастак.
Ему даже стало чуточку жаль, что не удалось почесать кулаки об угрюмую физиономию паренька, вытаращенные глаза которого выражали забавную смесь из ненависти и страха. Но в Карине, как всегда, взыграл комплекс спасительницы, и она заслонила своим телом незадачливого ухажера, не позволив Митяю причинить тому хоть какой-то мало-мальски возможный урон. Да и шут с ним, в итоге решил Митяй, когда, наконец-то, остался с Кариной вдвоем, а уж когда они оказались с ней заперты в тесной кабине лифта, то и вовсе позабыл обо всем на свете, а его отравленный алкоголем мозг просто отключился.
Слезы Карины привели его в чувство, заставив остановиться, а здравый смысл смог пробиться через одурманенное сознание. Растерявшись, он не знал, что сказать или сделать, но на помощь, как обычно, пришел гнев, который он выплеснул на Карину. С малых лет злость помогала ему справляться с болью, одиночеством и страхом, верными спутниками Митяя. Незаслуженно обвинив девушку во всех грехах, он трусливо бежал, не желая в лице Карине видеть собственную слабость. Он снова уверил себя, что обязательно выкарабкается из ловушки привязанности, просто для этого потребуется больше времени, чем он рассчитывал.
Чтобы обезопасить себя от подобных срывов, Митяй старался больше не оставаться в Москве, когда у него появлялось свободное время. Даже если речь шла о нескольких выходных днях, он уезжал к себе в Питер, чтобы только не высматривать в барах темноволосую макушку в нелепой надежде встретить Карину. Предпочтение он теперь стал отдавать блондинкам с пышными формами, доказывая самому себе, что возбудить его может любая женщина, в которой не будет ничего напоминать ему о Карине. Когда-то она спросила, не является ли для него секс чем-то механическим. Тогда ее вопрос лишь развеселил Митяя, а вот теперь ему было не до смеха, когда от близости с женщинами он стал получать удовольствия примерно столько же, сколько от мастурбации.
Приходилось много пить, чтобы хоть как-то сгладить внутренний разлад и немного расслабиться. Митяй приходил в ярость от того, что утратил контроль над своими чувствами, а что-то глубоко внутри него было разобижено на самого Митяя, лишавшего себя того, чего ему так отчаянно хотелось. Оказалось не так-то просто слезть с дофаминовой иглы или переключиться на другой источник. Устав бороться с упертым мозгом, не желавшим вырабатывать нужные Митяю гормоны, мужчина всерьез задумался об их синтетическом аналоге. Проще говоря, о наркотиках.
________________________
На очередном задании все пошло не так с самого начала. На тренировочную базу ваххабитов их группу отправили наспех и без особой конкретики. По типу «вот мы их нашли, а дальше сами разбирайтесь». Земля полнилась слухами о готовящихся терактах, поэтому спецслужбы перестраховывались и действовали на опережение. Глеб Такаев прекрасно понимал, что его группу бросают в самое пекло без должных разведданных, но ничего не мог с этим поделать. Им отдали приказ, значит надо было выполнять, полагаясь лишь на собственный профессионализм и удачу. И с тем, и с другим в этот раз не сложилось.
Непродолжительное наблюдение за объектом, в котором расположились радикально настроенные последователи ислама – несколько заброшенных одноэтажных зданий, находившихся на окраине бывшей промзоны – подтвердило полученные сведения о том, что здесь занимались военной подготовкой боевиков, готовых пойти на все ради вложенной в их головы идеологической доктрины. Лагерь необходимо было «зачистить», оставив несколько членов террористической группировки в живых для разговора по душам с чистосердечными и не очень признаниями. Уже после начала операции стало понятно, что численность боевиков в тренировочном лагере оказалась в разы больше предполагаемой, и Глебу пришлось в срочном порядке вызывать подкрепление.
- Ждем подмогу, без нужды не высовываемся, - обратился через гарнитуру к членам своего отряда Глеб и добавил персональное предостережение, - Митяй, не нарывайся.
- Не кипишуй, Барс, - отозвался Митяй и тут же открыл огонь по облюбованной цели.
Спецназовцы перекрыли пути отхода боевикам, позволяя тем лишь зло огрызаться автоматными очередями. Ситуация была патовая – ни атакующие, ни осажденные не могли свободно передвигаться по довольно открытой местности тренировочного лагеря, и все это понимали. Кроме Митяя. Тот откровенно лез на рожон и подбирался к неприятелю как можно ближе, используя крайне сомнительные укрытия в виде кучи автомобильных покрышек или деревянных мишеней для стрельбы. Такая рисковая тактика дала свои плоды, и ему удалось, незаметно подойдя к одному из кирпичных зданий, забросить в него через дыру в крыше ручную гранату. Дождавшись взрыва, он проник внутрь дома и принялся добивать раненных боевиков. Неожиданно к нему присоединился Боцман, который воспользовался возникшим переполохом и смог добежать до захваченного здания.
