Я поняла. И, может быть, это было отвратительно, но я не испытывала ненависти. Знание того, что у людей был этот страх, было своего рода утешением. Нас никогда не использовали в своих интересах. Люди бы дважды подумали, прежде чем иметь дело с нами, зная, что, если что-то пойдет не так, Саша возместит все, что потерял, и даже больше. Мы были опасностью, которую люди редко замечали, пока не становилось слишком поздно.

Быть Леоковым имело свои преимущества.

— В следующий раз, когда захочешь отшлепать сучку, найди меня. — Он мрачно пообещал. — Мы ударим их так сильно, что они увидят звезды, даже не используя наши кулаки. Ты меня услышала?

Он был серьезен?

То, как он выдержал мой взгляд, говорило мне, что это так.

Почему это взволновало меня? Что еще более важно, что, черт возьми, со мной не так?

— Да, — это все, что я могла сказать. — Я поняла тебя.

— Хорошо, — сказал он, повернувшись к своему компьютеру. — Закрой за собой дверь. Мне нужно поработать.

И я просто смотрела на него мгновение. Но когда я, наконец, встала на ноги и собралась уйти, у меня сложилось отчетливое впечатление, что я никогда по-настоящему не оценю, насколько опасен мой старший брат.

Глава 22

Вик

Мужчина, сидевший напротив меня, долго смотрел, постукивая острым пальцем по подлокотнику кресла, прежде чем открыть ящик стола, достать что-то квадратное, положить на стол и подтолкнуть ко мне.

Не нужно было быть гением, чтобы сообразить, что он все еще зол на меня за отказ от работы несколько ночей назад, но ничего не поделаешь. Моя сестра нуждалась во мне.

Итак, я был здесь, пытаясь загладить свою вину, потому что у этого парня были деньги, а мне нужно было их много.

Я взял фотографию, секунду изучал ее и понял, что узнал человека. Он был русский, старого закалки. Служил под командованием отца Коры в «Законе», фирме, которая во всем конкурировала с «Хаосом». Они были единственной причиной, по которой Братва отобрала у нас роли.

Братва не любила внимания, и, к сожалению, «Закон» жил этим.

Зажав фотографию между пальцами, я положил ее обратно на стол и стал ждать.

Мгновение спустя Роам сказал:

— Ты его знаешь?

— Не очень хорошо.

Роам слегка кивнул и прямо сказал:

— Он становится для меня проблемой.

Теперь это заставило меня задуматься.

Конечно, он имел в виду не то, что я думал. Потому что это был большой шаг вперед по сравнению с грабежами, запугиванием и вербовкой.

Я осторожно усмехнулся.

— Я не наемный убийца.

Но Роам просто взял свой стакан с виски и внимательно изучил его.

— Ты такой, каким я хочу тебя видеть.

Иногда было трудно держать рот на замке. И это был один из таких моментов.

— Слушай, мужик. Я знаю, ты злишься, что я не появился, но…

Он прервал меня.

— О, нет. Я не злюсь. Я просто проявляю любезность. — Роам вскочил со стула и прошелся по кабинету. — Я предположил, что тебе нужны деньги, и цена за эту работу показалась мне подходящей. — Его расчетливые глаза остановились на мне, и одна бровь приподнялась. — Я был неправ?

Я ненавидел себя за то, что спросил:

— Сколько?

И он ухмыльнулся, зная, что у него в руках.

— Достаточно, чтобы решить многие твои проблемы. — Ухмылка исчезла, и его тон стал немного глубже. — Я просто прошу тебя позаботиться об одной из моих.

Я отвернулся, посмотрел в окно на верхушки зданий, окружавших то, в котором мы находились, и произнес слова с оттенком неохоты.

— Мне нужен адрес.

Лидер «Учеников» сказал:

— Сделай это. Сегодня ночью.

Фотография лежала на столе лицевой стороной вверх. Я старался не думать о парне, но это было невозможно.

У него были дочери. У него была жена. На данный момент, пара внуков, по крайней мере. Но он сообщил о своем присутствии человеку, у которого были средства для решения проблемы.

Моя челюсть сжалась.

Если бы не я, это был бы кто-то другой.

Я взял фотографию и встал, сунув ее в карман. Дернув подбородком, Роам смотрел, как я ухожу, внимательно следя за своими вложениями. И независимо от того, как я относился к тому, что делал, у меня точно не было выбора, чтобы остановиться.

Это не было личным. Бизнеса никогда таким не был.

Моя совесть съедала меня. Она грызла и кусала, пока мне не стало плохо, и было чуть больше 18:00, когда я отправил сообщение: «Не могу этого сделать».

В моем животе что-то странно дернулось, выбив из колеи.

Я знал, что, скорее всего, только что потерял свое ведро с золотом, но кое-чего я бы не стал делать. Удивился до усрачки. Десять лет назад я бы без промедления взялся за эту работу, если бы она была сделана во имя «Хаоса».

Я бы улыбнулся ублюдку в лицо, когда нажимал на курок.

Казалось, я изменился.

Прошел час, а я так и не получил ответа. Я встал с тяжелым вздохом, принял душ и собрался на работу. Одеваясь, я чувствовал оцепенение, стал еще больше ошеломленный, помогая Анике выйти из машины и идя с ней внутрь клуба.

Неудивительно, что «Сердцеедки» были забиты до отвала.

Со своего места в тени у бара я заметил Льва, сидящего в дальнем углу комнаты, и Мину рядом с ним. Когда он поймал мой взгляд, то поднял свой стакан в знак признательности, и я вздернул подбородок. Я повернулся к бару как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя женщина потянулась через стойку и нежно коснулась лица какого-то бедолаги, одновременно надувая свои восхитительные губы в его сторону.

У меня внутри все сжалось.

Я ненавидел это, но понимал, что это часть работы.

Мои глаза сузились, когда остановились на Анике. Она выглядела измученной, как будто не могла сосредоточиться на работе, и когда она уронила стакан, который держала в руках, и тот издал пронзительный звон, ударившись о пол, она пробормотала: «Дерьмо», прежде чем присесть, чтобы подобрать осколки. И я волновался.

Что бы я ни делал, я не мог заставить ее поговорить со мной.

Она боролась. Она проигрывала. И это разрывало ее на части, день за днем.

— Эй, Чесси, — позвал я, и женщина выжидающе повернулась ко мне. Я положил купюру на стойку. — Отправьте ей «Эспрессо мартини». Может быть, это поможет ей учиться.

Чесси ухмыльнулась, прежде чем положила пальцы на стойку, взяла деньги и спрятала их, прежде чем пройти в противоположный конец бара. Когда она поставила коктейль перед девушкой, Кара подняла голову, и Чесси наклонилась, обращаясь к разъяренной женщине, которая настаивала на том, чтобы таскать свои книги и заниматься прямо здесь, в баре. Я не мог разобрать, что говорила Чесси, но, когда лицо Кары смягчилось, она посмотрела через стойку на меня и поднесла стакан к губам, ее глаза улыбались. Она сделала маленький глоток, затем поставила стакан и в благодарность послала мне воздушный поцелуй.

Моя голова опустилась в коротком кивке. И тут я будто ощутил на себе чей-то взгляд. Я посмотрел на бар и обнаружил, что Настасья наблюдает за мной с нежным и теплым выражением. И когда ее пухлые губы медленно поднялись, я выдержал ее взгляд. Ее улыбка стала шире. Когда она опустила подбородок, покачала головой и вернулась к работе, я постарался не думать о том, как сильно мне хотелось перекинуть ее через плечо и отнести обратно в подсобку, чтобы вновь пережить тот непревзойденный трах, который был несколько недель назад.

Мой член все еще подергивался от этого.

Ночь прошла без сучка и задоринки, и, откинувшись на спинку кресла, я наблюдал, как девушки на сцене медленно и чувственно двигаются, я не заметил изменения в атмосфере, пока Аника встревоженно не позвала:

— Вик.

Мои действия были неспешными, я повернулся назад, чтобы увидеть, что ей нужно, и когда я заметил, что все три девушки неподвижны, и, забыв о работе, напряженно смотрят на комнату с широко раскрытыми глазами, мои брови нахмурились.