Осмотревшись ещё раз, чтобы убедиться, что вокруг точно никого нет Дженис прошла чуть дальше и нашла дверь, которая вела на лестницу вниз. «Лишь бы открылась, лишь бы открылась, – взмолилась девушка». Ей повезло, дверь была неплотно прикрыта, и она смогла бесшумно проскользнуть за неё. Дженис предусмотрительно оставила дверь в таком же положении, чтобы суметь выйти. Она понимала, что в случае чего в её чушь про то, что она заблудилась никто не поверит. Аккуратно спустившись по лестнице, Дженис увидела новое помещение, где никогда раньше не бывала. Это был длинный и узкий плохо освещённый коридор, где тоже были металлические трубы на стенах, как и везде, но это помещение казалось более обшарпанным, чем верхний этаж медотсека, да и вообще, чем большинство помещений в их Максиме, а это казалось невозможным.

«Видимо сюда мы направляли тепло с Диарой, – поняла Дженис, почувствовав, что от труб исходит тепло, – значит я на правильном пути». Пригнувшись, Дженис наполовину ползком решила пройти по коридору мимо дверей с окошками наверху, понадеявшись, что если за дверью будет что-то важное, она услышит. Но успев дойти до первых двух параллельных друг другу дверей она услышала душераздирающий крик за самой дальней массивной металлической дверью и в то же мгновение везде резко погас свет и сразу после появилось много голосов и суматохи. Кажется, что именно за той дверью и происходило именно то, что искала Дженис, но сейчас она оказалась в типичной западне: голоса подходили всё ближе к той двери, из-за которой доносились звуки и вот-вот люди оттуда выйдут и увидят Дженис. Что будет дальше она думать не хотела и поэтому сделала единственное возможное: на ощупь распахнула ближайшую к ней дверь, надеясь, что она открыта и комната за ней пуста. Так и получилось. «Сегодня мне везёт, – выдохнула девушка, но сердце у неё скакало как бешеное, – надеюсь, что потом я отсюда выберусь». Свет появился снова.

Она успела вовремя, так как буквально через пару мгновений в коридоре закипела жизнь: большое количество людей быстро куда-то шли и тихо напряжённо переговаривались, создавая непонятный гул. Приложив ухо к двери, Дженис максимально напрягла слух, чтобы разобрать хоть что-то, но смогла услышать только обрывки фраз разных людей:

«Я вообще не успела понять, как…»

«…наверное из-за блокираторов…»

«…нет, это невозможно…»

«…непонятная сила…»

«…убила его мгновенно…»

«…не сможем понять, что она делает, если…»

Но этих обрывков для Дженис было достаточно, чтобы понять, что речь идёт об Эвелин и что сейчас у них опять случилось что-то непредвиденное. Вероятнее всего, новая смерть очередного целителя. «Очевидно за той дверью Эвелин, – мрачно заключила Дженис». Буквально пару минут назад Дженис бы обрадовала эта информация, но сейчас она переосмыслила всё что произошло и заново обдумала слова Сэла. «Кажется он совсем не преувеличивал, – Дженис слегка поёжилась, – тут действительно реальный шанс нахрен сдохнуть». Осознав, что пока она выйти не сможет, Дженис решила осмотреться. Но смотреть тут особо не на что: очень маленькая белая комнатка была каким-то складом с халатами и склянками. Казалось, что позади неё должно быть пространство, но даже если это и так, то вход туда явно не отсюда.

Подождав пока весь шум за дверью стихнет, Дженис едва приоткрыла дверь, чтобы выглянуть наружу. Осмотревшись, она поняла, что все ушли. Дженис собиралась уже просто убежать прочь, как вдруг увидела, что та дальняя дверь, где явно держат Эвелин, открыта нараспашку и оттуда доносился тихий странный рокот и исходило лёгкое голубое свечение. В суете видимо никто не озадачился безопасностью. «Видимо тут не было Милы, чтобы навести порядок, – про себя проговорила Дженис». Дженис не удержалась от такого соблазна и поменяла курс, направившись к этой запретной комнате. Она ни секунды не медлила и хотела лишь увидеть Эвелин буквально одним глазком, но заглянув внутрь поняла, что ничего не сможет разглядеть, пока не войдёт.

Пол, стены и даже потолок тут были из какого-то тёмного металла, само пространство огромное и пустынное, но хорошо освещённое. Основной свет исходил из странной капсулы, где лежала очень бледная, прекрасная, будто спящая, совсем молодая девушка. Она была совершенно голой и находилась словно в какой-то жидкости: очень длинные чёрные волосы красиво и медленно развевались, закрывая большую часть её тела, сама она казалось парила, не касаясь дна своей капсулы. Это выглядело настолько завораживающе, что Дженис не сразу смогла оторвать взгляд от неё. Но буквально слегка повернув голову, она сразу же пожалела об этом. Немного дальше от капсулы была огромная кровавая лужа, посреди которой лежали части тела, раздробленные, отделённые самым жестоким образом, будто оторванные. Завершала всю эту кровавую картину – голова, которая откатилась немного в сторону, оставив кровавый след за собой. Видимо в панике убегая, кто-то случайно её пнул.

Дженис не знала почему, но повернулась обратно к Эвелин и с ужасом поняла, что та теперь улыбается, будто наслаждаясь шоком и отвращением Дженис. Через секунду Дженис уже выбежала оттуда, не разбирая дороги, не видя ничего перед собой, доверясь собственному телу, которое тоже хотело сбежать, не видеть всего этого, забыть. За рекордное время Дженис пробежала весь путь обратно до котельной, так никого и не встретив и тут же выбежала наружу. Она захлопнула дверь за собой и только тут решила остановиться, чтобы отдышаться. Но долго отдыхать ей не пришлось: она услышала голос Милы и поняла, что если она встретит её в таком состоянии, то та всё поймёт и снова отберёт у неё силу.

Стараясь не привлекать к себе внимание и выглядеть максимально спокойно, Дженис пошла в другую от голосов сторону, взмолившись лишь о том, чтобы Мила её не увидела. Определённо сегодня был её счастливый день, так как пройдя за ближайший поворот и не услышав окрика от кого бы то ни было, она смогла свободно дойти до своей комнаты, ничего не опасаясь.

Но только зайдя в комнату Дженис смогла спокойно выдохнуть. Она не хотела ни с кем разговаривать сейчас, даже с Сэлом. Вообще, если честно, она не хотела никогда об этом разговаривать. Ей безумно хотелось забыть увиденное, настолько оно её напугало.

«И главное ради чего? – простонала Дженис, – я даже ничего нового не узнала, только подвергла себя и возможно всех ненужной опасности». Дженис готова была закричать от злости на саму себя и ей ужасно хотелось что-нибудь сломать, но она вовремя вспомнила, что в соседней комнате Сэл, который явно не обрадуется её приключению. И который точно услышит её психи и прибежит узнать, что случилось. А она, честно говоря, вообще никогда и ни с кем не хочет это обсуждать.

«Надеюсь, что, если даже Сэл когда-нибудь и прочитает у меня это в мыслях, поймёт, что не надо декламировать мне нотации, – Дженис отчаянно пыталась успокоиться, – он обычно понимающий, так что всё будет хорошо».

На этих мыслях Дженис просто рухнула на кровать, надеясь, что сон заберёт все тревоги этого тяжёлого дня.

Но надежды на спокойный сон не оправдались. Всю ночь Дженис снились кошмары. Ей снилась та ночь, когда она потеряла Ниссу, только в этом своём кошмаре не было Сэла, который после пережитого ею ужаса появился и успел спасти её. Была только Нисса, которая умоляла её спасти и Дженис, которая не могла пошевелиться от ужаса, видя окровавленное, истерзанное лицо подруги.

Она видела это словно в ускоренном режиме: вот, они наткнулись на каннибалов, у которых была сила «выключать» любые способности; потом следующая картинка: Ниссу мучают на глазах Дженис, отрезают ей части тела, вырезают глаза, но эта картинка всё никак не проходила, она как будто застряла и прокручивалась раз за разом, а Дженис только кричала, умоляла убить их с Ниссой, лишь бы остановить мучения, а эти ублюдки только смеялись, смеялись, смеялись…

Вдруг эта картинка резко прервалась и перед Дженис возникла темнота, но тут же медленно начало появляться лёгкое голубое свечение, которое с каждой секундой становилось всё ярче и ярче, а в конце появилась капсула, с человеком внутри, от которой и исходил свет. Дженис прикрывала глаза от резкого сияния и не сразу смогла рассмотреть кто внутри, но сейчас приглядевшись, она увидела в капсуле себя. С закрытыми глазами, развевающимися волосами, но всю в крови. «Она» беззвучно смеялась и изо рта непрерывно выходила кровь.