Но самые первые рокеры в моей жизни – это «Король и Шут». И у меня есть всратые смешные детские фотографии, где я только закончила первый класс, и я там в бандане «КиШа»… я просто пёрлась вообще от них.
Dave Schödinger: Смотрела ли ты канал A-ONE? Если да, то в каком году он у тебя появился?
Электротата: Да, смотрела. В первый раз я его увидела у бабушки. Не помню, в каком году, наверное, в 2005-ом или 2006-ом… вот как-то так это было. Потому что мы лето через лето ездили в Москву к родственникам. Одно лето – в Москву, а другое лето – на море. И в один из этих приездов… Просто мне не особо часто разрешали своё смотреть по телику… Я не помню, как именно это произошло, но я помню, как я ох*ела вообще, когда его в раз увидела, и насколько это было круто! Поэтому помню, что я ныла, и мне разрешали его смотреть, пока мы гостили у бабушки.
В Ставрополе его не было. В Ставрополь A-ONE пришёл уже поздний. Мне кажется, это был год, наверное, 2008-ой или 2009-ый, где-то так. То есть, это уже поздний-поздний A-ONE, который Хоббс не любит. Но который я всё равно очень-очень люблю, потому что там появились… Ммм… A-ONE, на самом деле, очень сильно повлиял на то, как я выбираю релизы, потому что там, бл*дь, было всё, нах*й!!! Вообще всё! Вся альтернатива, которая была, транслировалась на A-ONE! И я его за это нежно любила, что там условно были… Блин, и «Король и Шут», и «Психея», и «Фруктовый кефир», и «Обе две», и вот это всё… Гремучая смесь, конечно, которая очень на меня повлияла. Ну, это если мы про русских говорим. Иностранные… это понятно, там уже классика вообще была. Так что я не помню, в каком году в Ставрополе он появился, но в первый раз я его увидела примерно в 2005-ом или 2006-ом году… Это было, наверное, в 2006-ом, точно уже не помню.
Dave Schödinger: С какими событиями у тебя ассоциируется 2007-ой год? Хотела бы ты его вернуть?
Электротата: 2007-ой у меня ассоциируется с тем, что я читала про всякие концерты, которые происходили в Москве, в Питере и ужасно страдала от того, что я мелкая п*здючка, которая туда не попадёт. Например, на концерт Marilyn Manson, которых «грела» Invektiva. Это было просто «страдалити» для меня, потому что я ох*еть, как хотела и мечтала туда попасть!
Ну и 2007-ой, это такой очень знаковый год был… Потому что там уже более осознанное подростковое время на меня было, первый бойфренд-музыкант-басист, походы с ним на концерты… На «Оригами» он меня водил, на «1.5 килограмма отличного пюре», всё это в Ставрополе происходило.
Помню, что на Stigmata меня не отпустили, потому что попросили поставить послушать, что это такое… И меня даже с бойфрендом не отпустили… Отпустили только на автограф-сессию. У меня есть автограф «Стигматы». По-моему, он в Ставрополе так и валяется… А на концерт я их не попала, потому что это было too much (слишком тяжёлая музыка – прим.), по мнению моей мамы.
Ну, вот с Jane Air у меня тоже очень сильно ассоциируется 2007-ой. Короче, самое угарное событие из 2007-го – это альбом “Sex and Violence”, если я правильно помню… Да, он в 2007-ом вышел как раз… Кстати, мой любимейший вообще альбом у Jane Air. Как это у меня частенько бывало, что я любила истории в музыке, а там ещё и дохерища литературных отсылочек… Вот, соответственно, мы с подружками… Я на тот момент уже рассталась, по-моему, с бойфрендом… или нет. Ну, короче, когда-то к нам приехали Jane Air, и мы отпросились туда пойти. Договорились, во сколько нас заберут родители. Вот мы втроём (я и две мои подружки) пошли в клуб. Как назло, концерт задержали, как обычно, тогда и было… часа на два, наверное, если не больше. А, соответственно, родители уже пришли. Мы не отвечали на телефоны, потому что не слышали ничего, родители ворвались в клуб, а там моя подруга, сосалась со своим бойфрендом, который был старше её, и мать её выволокла оттуда… Это очень смешной был концерт… А мы такие две девочки-припевочки с другой подругой у сцены стояли и Антона Лиссова ждали. В итоге, нам не разрешили остаться на весь концерт, вместо этого дали послушать только несколько треков, потому что поздно уже было, вся х*йня, и это очень обидненько было.
Поэтому я до сих пор мечтаю, сходить на концерт Jane Air! И чтобы они там сыграли побольше треков с альбома “Sex and Violence”. Русский 2007-ой – это, в первую очередь, эмокор. В целом, это был ох*ительный год, когда я стала подростком, которого хоть куда-то стали отпускать… Это было очень сильно прикольно.
Dave Schödinger: Они, кстати, к нам приезжают 5 октября.
Электротата: Да, ладно? Серьёзно?!
Dave Schödinger: Вот и думай теперь, куда в отпуск поехать!
Электротата: Бли-и-ин… Я подумаю…
Dave Schödinger: Получалось ли у тебя находить единомышленников в твоём родном городе?
Электротата: Да, получалось. Хотя надо отметить, что я не очень коммуникабельным человеком была. У нас, скорее, такая компашка задротов получилась… И мы не особо как-то с кем-то контактировали… Поэтому какой-то сложившейся нефорской тусовки у нас не было. Мы объединись нашей «командой» в школе, в том числе по признаку того, что слушали рок.
Музыку нам «поставляли» пацаны старшие. Как-то раз подогнали нам диск-компиляцию «100 лучших треков эмокора». Но был не только эмокор, как «Оригами», но ещё и Invektiva, какие-то прочие всратые и невсратые группы… «Свиньи в космосе», кто там ещё… Грайнд какой-то был…
Dave Schödinger: Как ты училась в школе? Посещала ли какие-то кружки или секции?
Электротата: В школе я училась нормально. В «началке» я была отличницей, но потом стала просто хорошисткой. Я тот тип ученика, который не выё*ывается, не показывает каких-то суперуспехов, но и «троек» тоже не получает, либо получает их крайне редко. Например, я ненавидела всякие точные науки, особенно математику… Я просто умела её грамотно списывать. У меня всегда были успехи в английском. Ещё в литературе – это всё моё! А вот математика – это была, конечно, жопа.
А так я, конечно, посещала очень много всяких кружков и секций. Просто дохерища! Во-первых, я ещё с дошкольного возраста училась в «музыкалке». Потом я бросила её за полгода до окончания. Потом пошла в секцию по информатике и программированию, но мы туда недолго ходили с подружками, что-то около года, наверное… Большим теннисом я занималась, спортивной стрельбой, а потом в мою жизнь пришёл театр! И, получается, что я с шестого по одиннадцатый класс играла в детско-юношеских театрах… Там же однажды поиграла со своей первой группа, но я там не пела, а играла на синтезаторе, но очень недолгое время. Так что я постоянно была при деле! Во всякие кружки, секции ходила.
Dave Schödinger: А с поведением как было? Тебя ругали учителя и родители?
Электротата: Меня никогда не ругали в школе. Я была обычной хорошисткой со второй-третьей парты. Тихо себя вела на всех уроках, когда спрашивали – отвечала… Рисовала в тетрадках… Списывала, когда мне надо было…
Dave Schödinger: Не запрещали в школу приходить в нефорской одежде?
Электротата: Всем было пох*й. Слава богу, у нас не стали вводить школьную форму. Поэтому я абсолютно спокойно ходила и в розовых эмо-штанах, и в «камелотах» (ботинках – прим.) со стальными носами, потому что «гриндерсы» я не смогла достать.
Dave Schödinger: Были конфликты между условными «рэперами» и «роцкерами»?
Электротата: Ну, да. Нас чморили за то, что мы – нефоры. Без разницы: девочек, мальчиков… Это история без… гендера. У нас же «элитная» школа была, поэтому бóльшая часть учеников слушала рэп, r’n’b и поп-музыку. А тех, кто слушал рок, было очень мало.
Dave Schödinger: Тебя заставляли посещать все эти кружки, или ты сама хотела заниматься творчеством, поэтому погружалась туда, так сказать, с головой?
Электротата: Нет. В все кружки в своей жизни я выбирала сама. Кроме музыкальной школы. Мне всё это было по кайфу.
