Лаура повесила телефонную трубку. Ей хотелось разбить аппарат о стену, сначала накричав на Марию Броуди за то, что та названивает ей каждый день в попытке всем управлять. Но голос девушки звучал спокойно, когда та говорила с известной художницей. Гордая своей выдержкой, Лаура дождалась окончания разговора и только потом издала злобное «черт»!

Эта женщина сводит ее с ума!

Был бы сейчас жив Хьюго Аткинс! Его подобные проблемы только забавляли – с его-то опытом. Последние дни были просто ужасны, Лаура уж и сама не радовалась, что унаследовала галерею искусств. И это при том, что обычно она любила напряженную работу, даже если приходилось иметь дело с такими трудными художницами, как Мария Броуди. Вообще-то если бы они говорили о картинах Марии, было бы проще.

Но ведь Лаура и Мария спорили о том, сколько работ сына знаменитой художницы Марии Броуди будет выставлено в галерее во время ретроспективы, которую девушка согласилась провести в следующем месяце. До открытия выставки оставалось две недели. Как бы Лауре хотелось, чтобы Мария предоставила ей заниматься тем, что она умеет лучше всего, а сама рисовала бы себе.

Девушка облокотилась на спинку стула и потерла виски. Всякий раз, когда она говорила с темпераментными художниками, у нее начинала болеть голова. Иногда Лауру терзало чувство вины – ведь Мария должна была стать ее свекровью. Теперь же девушка сомневалась в том, как они могли бы жить вместе и не поубивать друг друга однажды. С Марией трудно было общаться еще и потому, что ее горячо любимый сын Джордан погиб. Боль и скорбь Лауры ослабли, а вот Мария была безутешна. Хорошо, что как только выставка пройдет, ежедневно созваниваться с Марией уже будет не нужно. Скорей бы июль!

– Лаура, подойди сюда! – послышался из галереи голос ассистентки.

Обычно спокойная и сдержанная Хезер, кажется, была в панике.

Что-то случилось? Лаура встала и поспешила выйти из кабинета. Покинув свою маленькую обитель, она словно попала в другой мир. Картины на стенах были подсвечены высококлассным светом, пушистый ковер на полу заглушал ненужные звуки. На пьедесталах, искусно расставленных, стояли скульптуры. Рядом с работами, благодаря которым галерею знали и любили, располагались малоизвестные полотна. Хьюго построил свой бизнес на том, чтобы постоянно подогревать интерес не только туристов, но и местных жителей. И Лаура решила пойти по его стопам.

Хезер стояла в центре зала и говорила с высоким мужчиной, стоящим спиной к Лауре. На нем был деловой костюм, что сразу бросалось в глаза – ведь на дворе жаркое лето!

Выражение лица Хезер было не описать словами. Однако ассистентка облегченно вздохнула, как только увидела Лауру. Мужчина оглянулся.

Лаура замерла, как громом пораженная. Это невозможно! Перед ней стоял Джордан Броуди! На секунду Лаура ощутила неописуемую радость, но потом снова поникла.

Это не мог быть Джордан. Она была на его похоронах три месяца назад.

– Лаура Паркерсон? – спросил мужчина.

Голос тоже не был похож на голос Джордана. Он звучал по-другому, не так лениво и дразняще. Да и на лице гостя застыло далеко не дружелюбное выражение. И все же он как две капли воды был похож на Джордана!

– Да…

– Это ваша галерея?

– Да.

– Я думал, она принадлежит Хьюго Аткинсу.

– Так и было. Он умер два года назад. Теперь эта галерея моя. – Лаура замолчала. Не нужно посвящать постороннего человека в детали наследования. Несколько лет Лаура работала на Хьюго и многому у него научилась. Старик знал, что Лаура любит это место так же сильно, как и он сам. У Хьюго не было детей и живых родственников, и он сделал Лауру своей наследницей.

– Это брат Джордана, – пояснила Хезер. – Они близнецы.

– Я не знала… – начала было Лаура, но замолкла.

Джордан упоминал о брате, но ни разу не обмолвился, что они близнецы. Впрочем, Джордан многого не рассказывал ей.

И снова Лаура ощутила боль потери. Она любила Джордана. А он готов был достать для нее луну с неба. Так она думала до того судьбоносного дня. Лаура сглотнула комок, застрявший в горле. Ей стало больно совсем так же, как и три месяца назад, когда она узнала о предательстве и смерти Джордана…

– Что я могу для вас сделать? – поинтересовалась Лаура.

Она смотрела на этого человека и видела почти точную копию Джордана. Они были одного роста и комплекции, но от незнакомца исходил какой-то странный магнетизм, которого не было в Джордане.

Однако бывший жених, несомненно, обладал немалым шармом. Лаура никогда не чувствовала себя настолько особенной, как в те дни, когда встречалась с Джорданом Броуди.

– Я Джед Броуди. Пришел забрать работы брата. У вас ведь они есть?

– Да. Я только что говорила по телефону с вашей матерью. В следующем месяце здесь будет проведена ретроспектива в память о вашем брате. Я уже поместила его работы в рамы. Вы против?

– Мне нужно оценить его картины. Если они чего-то стоят, то я, скорее всего, немедленно продам их. – Он нетерпеливо взглянул на часы.

– Продадите? – ужаснулась Лаура. – Но ваша мать не хочет продавать картины Джордана! Она пожелала выставить их в галерее в память о нем.

Проблема состояла в том, что Мария хотела выставить все работы сына, тогда как Лаура выбрала около дюжины.

Джордан также уговаривал ее сделать выставку в галерее с первого дня их знакомства. Он был уверен, что произведет революцию в мире искусства. Но Лаура никогда не мешала личную жизнь и работу. Плюс, как это ни грустно, картины Джордана не подходили под те, что привыкла выставлять Лаура. Может, если бы он работал над ними тщательнее… но в любом случае сейчас уже поздно.

– Моя мать здесь ничего не решает. Мне нужно узнать ценность картин и избавиться от них. Продать, отдать или выбросить, все подойдет.

– Но это же картины вашего брата. Вы не можете просто выбросить их.

Лаура в крайнем удивлении глядела на Джеда. Она знала, что эти художества никогда не будут проданы по высокой цене, но где же семейные узы? А эти двое вообще были близнецами…

– Я могу делать с картинами все, что захочу, – отрезал Джед.

– Но я уже назначила дату выставки. Во всех местных газетах размещены объявления. Отпечатаны рекламки, подобраны рамы. Вы не можете остановить все на этом этапе.

Он что, не понимает, сколько уже сделано?

– Тогда нам нужно обсудить все до того, как подготовка продвинется еще дальше. Я здесь на несколько дней. И мне нужно уладить все дела до отъезда.

– Ваш брат погиб три месяца назад, а вы только что появились и требуете всего и сразу?

Никто и словом не обмолвился о Джеде на похоронах. Лаура посчитала отсутствие брата странным, но скорбь и чувство вины удержали ее от расспросов.

Зачем же Джед приехал сегодня? И как его касаются работы Джордана? Мария ясно дала понять, что хочет день славы для своего сына, пусть и посмертно.

Джед взглянул на Хезер, потом снова на Лауру.

– Есть здесь тихое место, где мы могли бы поговорить?

Лаура не ответила, думая о своем. Джед был как две капли воды похож на Джордана, но Джордан рассказал ей о младшем брате лишь то, что он редко приезжает домой. И на сколько младше может быть брат-близнец?

– Значит, вы в семье темная овечка? – пробормотала Лаура.

Мария и Джефферсон Броуди тоже мало говорили о младшем сыне. Однажды Мария упомянула, что он пошел своим путем, повернувшись спиной к семье. Его не интересовала живопись и скульптура. А, насколько знала Лаура, клан Броуди не увлекало ничего, кроме искусства.

– Если вы имеете в виду под этим получение хорошего образования, а затем и работы, приносящей неплохой доход, тогда да, можно и так сказать.

А вот Джордан бросил учебу, чтобы рисовать. Муза позвала, как он любил говорить. Но обычно он искал вдохновения, лежа на пляже, плавая на яхте или расслабляясь в ночных клубах.