— А сам работаешь с ней на индивидуальных тренировках, приятель. Не читай мне лекции о неуместных связях.

Мое раздражение только растет.

— Все, что я хочу сказать, это быть осторожнее в следующий раз. Что, если бы он побежал наверх? Ты был в пяти секундах от того, чтобы трахнуть ее в коридоре, если бы я не помешал.

Беккет моргает. Затем он начинает смеяться.

— Оу. Понятно.

— Что? — Бормочу я.

— Когда ты сказал, что не заинтересован... у тебя был день наоборот. Понял.

Я чувствую себя слишком напряженным и не стабильным, чтобы отвечать. Поэтому я просто морщусь.

Беккет хлопает меня по плечу, все еще посмеиваясь.

— Все хорошо, друг. Я отступлю.

Я хочу сказать ему, что в этом нет необходимости, что он может заниматься всем чем — и кем — угодно хочет. Но эти слова, зеленый свет, чтобы добиваться Джиджи, похоже, не могут вырваться из моих губ.

В конце выходных мы получаем рассылку для всей команды, в которой говорится, что нам необходимо остаться еще на час после тренировки в понедельник утром.

Пиар-гуру Кристи Делмонт наносит новый удар.

Детали расплывчаты, но опять же, Дженсен тоже подписал это письмо, и он крайне не любит, когда его спрашивают о деталях, так что...

Мы с Шейном выходим из душевых кабинок, обернув вокруг талии полотенца. Условия Брайара масштабно отличаются от Иствуда. Прежде всего, запах. Здесь его практически нет благодаря непревзойденной системе фильтрации воздуха Брайара. В Иствуде, каждый раз, заходя в раздевалку, ты словно попадал на старую фабрику по производству носков. От скамеек в твоей заднице остались занозы, а в душевых кабинах пахло плесенью. А если ты забыл свои шлепки для душа, тебе придется беспокоиться не только о грибке. Ты рискуешь заработать ампутацию ног из-за какой-нибудь болезни, разъедающей кожу.

— Я просто говорю, — говорит Шейн, когда мы возвращаемся в главную комнату, чтобы переодеться. — Я так устал от цыпочек, просящих сфотографировать мой член. — Он тяжело вздыхает от изнеможения. — Нужно много сил, чтобы сделать все эти фотографии.

— Эта радикальная мера, но, может быть, просто сделай одну фотку и отправляй ее? — Предлагает Беккет.

— Ха. Это для лентяев. Слишком легкое решение. — Шейн плюхается на скамейку и достает носки. — Девушкам нужно чувствовать себя особенными. Если она просит фотографию члена, она получит свою личную фотографию, сделанную специально для нее.

— Сделанную специально для нее? — Вторит Ник Латтимор. — Братан, что ты вообще делаешь? Создаешь специальный антураж под индивидуальность каждой цыпочки? Если ей нравятся полевые цветы, ты будешь позировать на лугу?

Рэнд покатывается со смеху, хлопая себя по колену.

— А для фоток для Линдси ты надевал на него крошечную розовую пачку?

Бывшая Шейна была балериной, и все покатываются со смеху, когда мы представляем то, что описали Ник и Рэнд. Я даже замечаю, что несколько парней из Брайара сдерживают смех. По крайней мере, до того, как их доблестный лидер Колсон прищурит на них глаза.

Рациональная часть моего мозга понимает, насколько для команды вредно это разделение, которое, кажется, не исчезает.

Но та часть, которой навязали эту руководящую роль, не может побеспокоиться о том, чтобы попытаться это исправить.

Как только я надеваю обувь, беру телефон со своего столика, чтобы проверить, нет ли пропущенных сообщений. Мои плечи напрягаются, когда я нахожу сообщение от Джиджи.

ЖИЗЕЛЬ:

Ты можешь погонять меня завтра вечером?

Я знаю, что она имеет в виду, но ничего не могу поделать с тем, как дергается мой член. Он непостоянен и в игре достаточно долго, чтобы знать, что погонять можно многими способами. Грязными способами.

Я незаметно печатаю ответ. Колсон в двух шагах от меня, возле своего шкафчика. После того, как он вытащил Джиджи из моего дома в пятницу вечером, я бы предпочел не тыкать медведя палкой.

Я:

ДА. В то же время и в том же месте?

ЖИЗЕЛЬ:

Да. Встретимся там.

Вероятно, соглашаться на это — не самая лучшая идея. Но я помню о нашей сделке, о надежде, что она сможет помочь мне занять место тренера. Я бы столкнулся с гневом Колсона в любой день недели за возможность поработать под руководством Гаррета Грэхема и Джейка Коннелли.

Хотя, если быть честным с самим собой, Кейс Колсон — не та причина, по которой я не решаюсь снова встретиться с Джиджи.

Становится все труднее и труднее убедить себя, что я не хочу выебать ей мозги.

У меня сводит желудок, когда я вхожу в зал и вижу на сцене две дюжины стульев, расставленных в круг. Тренер Дженсен стоит там в окружении мужчины и женщины лет сорока пяти, которые выглядят как идеальные родители из шоу канала Дисней. Однако они немного похожи друг на друга, так что я думаю они могут быть родственниками. Оба в брюках цвета хаки и одинаковых рубашках пастельных тонов, ее зеленых, его розовых, хотя я подозреваю, что он назвал бы их лососевыми.

— Трахни меня, — бормочет Шейн себе под нос. — Это похоже на...

— Тимбилдинг, — заканчиваю я, и, честное слово, по мне пробегает дрожь.

Время от времени у тренера в заднице появляется жучок. Затем этот жук заползает к нему в мозг и откладывает яйцо, из которого вылупляется большая светлая идея о том, что его команде не помешало бы некоторое чертово сближение.

Мы перестрадали это в прошлом сезоне в Иствуде, когда к нам пришел новый тренер защиты и убедил тренера Эванса, что укрепить наши командные связи — потрясающая идея. В течение трех дней нас заставляли разыгрывать в глупые сценки и корчить наши тела в безбожных учениях.

Это был мой худший кошмар.

— Всем сесть, — рявкает Дженсен.

Я могу сказать, когда каждый парень поднимающийся на сцену и занимающий место, точно знает, что это такое. И никто не счастлив.

Как только мы все рассаживаемся, тренер Дженсен подтверждает наши опасения.

— Мисс Делмонт из пиар отдела записала нас на курс тимбилдинга, который будет проходить каждый понедельник в течение следующих шести недель.

Наш вратарь Джо Курт выглядит так, словно его сейчас вырвет. Он наклоняется вперед на своем стуле и закрывает лицо руками.

— Связь с общественностью — бич общества, — бормочет Шейн рядом со мной.

— Сейчас нет ничего, что я ненавижу больше в этом мире, чем занятия по сплочению команды, — продолжает Дженсен. — С учетом сказанного, у меня отличные новости — мне сообщили, что лично я не обязан участвовать, так что...

Впервые в жизни Дженсен прямо-таки сияет.

— Я хотел бы представить вам Шелдона и Нэнси Ларедо. Делайте все, что они скажут, или вылетете из команды. Я вас покидаю.

Я почти ожидаю, что он наденет на волосы венок с цветами и сбежит со сцены, как легкомысленная школьница. Он хихикает всю дорогу к выходу.

Нэнси Ларедо выходит вперед с солнечной улыбкой и энергично машет рукой.

— Мы так рады познакомиться со всеми вами!

Все смотрят на нее с каменными лицами.

— Нам с Шелдоном сказали, что у кучки каких-то глупцов проблемы с единством команды. — Она говорит тем милым голоском, которым общаются со щенками и детсадовцами.

Я уже могу сказать, что возненавижу ее.

— И, боже, это, конечно, загвоздка, — вмешивается Шелдон.

Ага. И его тоже.

Все мои товарищи по команде продолжают пялиться на ухмыляющихся роботов, одетых в пастельные тона. Пытаются понять, что они выкинут дальше.

— Кто-нибудь. Пожалуйста. Пожалуйста, убейте меня, — бормочет Рэнд Хоули. — Я заплачу вам.

Раздается несколько смешков. И не только от парней из Иствуда.

Патрик Армстронг поднимает руку, привлекая внимание роботов.

— Вы видели? Нам не нужно объединять команду! — Он указывает на Рэнда, затем на Трэгера. — Он рассмеялся над его шуткой, а они друг друга ненавидят. Видите, мы все справились. Пойдем, народ.