А Мэрианн... ну, она просто Мэрианн. Она показывает мне свою комнату, свои научные трофеи, любимые книги. У меня кружится голова к тому времени, как она приводит меня в гостевую комнату, где я буду спать. Я даже чувствую некоторое облегчение из-за правила в доме Линдли: не спать в одной комнате. Если бы я делила постель с Шейном, его внушительный... эээ... орган наверняка появился бы на сцене, и уж точно я бы не смогла сдерживать свои эмоции, пока он им пользовался. Лучше сопротивляться искушению.

Я кладу свою дорожную сумку на кровать и вытаскиваю пару свободных клетчатых брюк и футболку. Мэрианн сказала, что после ужина мы будем смотреть фильм, и я хочу переодеться в что-то удобное. Шейн как раз делает попкорн. Я также достаю маленькое черное платье и вешаю его в шкаф. Именно в нем я собираюсь быть завтра на вечеринке в честь годовщины.

— Привет. Шейн появляется в дверях. — Моя мама сказала, что если тебе понадобятся дополнительные подушки или одеяла, они в шкафу для белья рядом с гостевой ванной.

— Спасибо. Закроешь дверь? Я хочу переодеться.

Он заходит в комнату и закрывает дверь за собой. Пока я снимаю узкий топ и заменяю его мешковатой футболкой, Шейн наклоняет голову, в его глазах загорается искра соблазна.

— Хочешь, чтобы я пробрался сюда, когда все заснут?

Только что я думала о том, что нам не стоит заниматься сексом. А это значит, что ответ на его вопрос должен быть нет.

Однако, когда я открываю рот, из него вылетает неправильное односложное слово.

— Да.

Линдли празднуют годовщину в большом частном зале ресторана, который также используется как банкетный зал. Когда мы входим, нас встречает оживленный гул разговоров и манящий аромат итальянской кухни. Большой зал с мягким освещением, теплыми тонами и деревянной мебелью создает уютную атмосферу, которая вызывает у меня улыбку. В дальнем конце зала играет небольшая группа, исполняющая акустическую блюграсс-музыку.

Кажется, я влюбилась в Хартсонг, штат Вермонт.

Присутствует около шестидесяти человек, но Шейн успевает познакомить меня только с несколькими из них, прежде чем нас приглашают к столу на ужин. Все столы украшены простыми композициями, а нас усадили вместе с его родителями, сестрой, тетей Эшли (сестрой его матери) и бабушкой с дедушкой по материнской линии.

Как я говорила Шейну вчера, я не нервничаю на таких мероприятиях. Сегодняшний вечер не исключение, хотя, возможно, это связано с тем, что все здесь очень дружелюбные и радушные.

Пока сотрудники ресторана изящно передвигаются между столами, семья Шейна развлекает нас историями, от которых я едва не падаю от смеха. Оказывается, родители Шейна были влюблены еще в школе. Его бабушка рассказывает мне о том, как Эйприл впервые привела отца Шейна домой, чтобы познакомить его с родителями, как семнадцатилетний Райан так отчаянно хотел произвести хорошее впечатление на родителей своей девушки, что не захотел признаться, что его желудок не переносит острую еду. Поэтому, когда мама Эйприл подала ему на ужин острый перченый чили, он съел все до последнего кусочка и оказался краснолицым, сопливым, рвущим в их ванной на верхнем этаже.

Дедушка Шейна добавляет, что именно тогда он понял, что этот парень — хороший выбор. По словам отца Эйприл, ты знаешь, что мужчина действительно любит женщину, когда готов унизить себя перед ее семьей.

Не знаю, представляю ли я себе это, но, кажется, мне мерещится грусть на лице мистера Линдли, когда его родственники рассказывают эту историю. Он тянется к руке Эйприл, и на этот раз я уверена, что не воображаю, как она сжимает его руку, почти как предупреждение. Но когда их взгляды встречаются во время тоста её сестры, любовь, которую они испытывают друг к другу, становится очевидной.

— Тебе повезло, — шепчу я Шейну, пока персонал начинает убирать наши тарелки. — Я люблю свою мачеху, но иногда маленький ребенок внутри меня все еще хочет, чтобы мои родители остались вместе.

— Честно говоря, я даже не представляю, что бы я делал, если бы мои родители развелись. Всю жизнь они ставили для меня планку, понимаешь? Показали, какой должна быть настоящая любовь. — В нехарактерный для него момент уязвимости голос Шейна дрожит.

Это трогает меня. Приятно видеть, как глубокая любовь к родителям отражается в глазах Шейна. У меня возникает ощущение, что он гораздо более многогранен, чем готов показать. Что он не просто нахальный, раздражающий хоккеист, который хочет затащить меня в постель.

И, конечно же, он тут же портит момент, уставившись на мою грудь.

— Перестань пялиться на мое декольте, — укоряю его.

— Не могу удержаться. Как оно вообще вышло таким большим? У тебя же не такие большие сиськи.

— Нельзя комментировать размер женской груди. Это невежливо.

— Я же не сказал, что они мне не нравятся. Он облизывает губы. — Я не делаю различий. В Линдли Лэнде приветствуются любые формы и размеры.

— Фу. Шейн.

Он просто хихикает. Он неисправим.

Когда ужин заканчивается, начинаются танцы. Зал превращается из спокойного акустического уголка в оживленную вечеринку, группа теперь играет смесь блюза, кантри и соула.

Танцпол, который всегда привлекает внимание, манит меня. Думаю, поэтому я никогда не чувствую себя не в своей тарелке на вечеринках. Даже на таких, где я почти никого не знаю. Пока в воздухе звучит музыка, а под ногами что-то твердое, я всегда буду чувствовать себя на своем месте.

Я собираюсь поднять Шейна на ноги, чтобы потанцевать, когда его отец неожиданно приглашает меня первым.

— Как насчет этого, Диана? — Райан протягивает руку и улыбается.

— С удовольствием.

Мы присоединяемся к растущей группе людей на танцполе. Отец Шейна обхватывает одной рукой мою талию и крепко держит мою руку другой, и мы начинаем двигаться в ритм быстрой музыки. Громкая музыка, в сочетании с разговорами и звоном бокалов, затрудняет слышимость, поэтому он приближает лицо к моему уху.

— Ты интересное дополнение, — дразнит он. — Не такая, как остальные.

— Что вы имеете в виду?

Он пожимает плечами и крутит меня, демонстрируя довольно неплохие танцевальные навыки.

— Эй, вы хорошо танцуете, — говорю я, приятно удивленная. — Лучше, чем Шейн. Улыбаясь, я наклоняю голову. — Не хотите участвовать в соревновании вместо него?

— Абсолютно нет, — весело отвечает он.

Я смеюсь. — Понимаю. Это подходит не всем.

— Я всё ещё не могу поверить, что ты втянула моего сына в это.

— Да, он ведёт себя очень достойно, — неохотно соглашаюсь я. Любопытство продолжает терзать меня. — Что вы имели в виду, когда сказали, что я другая?