Йорг задумался. Стали понятно, почему хозяин таверны постоянно оглядывался, когда рассказывал ему новости. И то, почему стража проверяла лодки тоже понятно. Осталось выяснить зачем, всё-таки, беглец покинул Комбинат. Там его кормили, было где спать. Куда он пойдёт в незнакомом мире? Ведь среди людей, населяющих Средиземье, ему не спрятаться

Вот на это вопрос беглец ответил не сразу. Молчал, обдумывая ответ. И только обещание высадить его на берег подействовало.

- Мне в Барад-Дур надо. Дело у меня там. - нехотя начал он говорить. - В бараке, ещё когда в Лагпункте чалился, как-то раз ночью слышал я слова одного из остроухих, что есть там в подвале одном вещица одна. Очень ценная вещица. Какая и где точно - не спрашивай, не скажу. Вот её мне надо найти и раньше этого фраера. Он из знати местной. За него могут попросить, чтобы на волю выпустили. Вот и спешу. Ты обещал меня до места подбросить. Не обманешь?

Йорг заверил беглеца, что до стен Барад-Дура довести его не сможет, нет там реки. Но как можно ближе к Мордору доставит. И пообещал рассказать примерную дорогу и какие трудности там могут встретиться. А опасности там были. Даже не смотря на то, что Саурона уже нет. Слово своё Йорг сдержит. Беглец облегченно вздохнул и полез в лодку. Хотя было видно, что делает это он сжав зубы.

Весь дальнейший путь они проделали молча. Йорг размышлял об услышанном. То, что подневольники используют свой язык, как раз, удивительным не было. Он и Среднеземье сталкивался с подобным. Дунаданы в Северных Пустошах тоже свой язык придумали, чтобы от других отличаться, да и колдуны ангмарские тоже. У купцов и разбойников тоже свой тайный язык есть. Так что ничего странного, что этот подневольный попаданец заговорил с ним на своём тайном языке. Привык он так. Странно другое. Орки что-то в последнее время стали стекаться в Мордор. А ещё – всё чаще стали поговаривать, что Саурон вернулся в этот мир. И в это Йорг был готов поверить. Уж очень странные вещи творились вокруг в последнее время.

… Ещё одна лестница вверх и подземелье, к немалой радости и облегчению Грина, закончились. Отряд шагал теперь по горной дороге, слева отвесно поднимался горный склон а справа открывался вид на широкую долину. Это и был Мордор.

- Это единственный путь, который остался после того, как Дол Гулдур был разрушен. После Войны Кольца все наши укрепления были срыты. – говорил Грину Желнок, шагавший теперь с ним рядом, - Это, - он повёл рукой вправо – ущелье Моргэй. За ним хребет, тоже Моргэй. И там, дальше, Моргульский перевал и Горгоратская равнина.

- Это далеко?

Желнок кивнул.

- Порядком. Я родом из этих мест. Но у нас принято искать жён подальше от дома. И я отправился в Лугбурз.

Разговор был прерван появлением двух всадников. Это были такие же орки, верхом на коренастых косматых лошадках, вооружённые длинными пиками. И Уфтхака они, видимо, хорошо знали.

- Опять ты в наших краях! – воскликнул один из всадников, - Ну, какие новости в Лугбурзе?

- Стоит ещё! – отозвался Уфтхак, - Что с ним сделается? А у вас тут, как я погляжу, оживлённо. – он указал на дорогу, идущую по низу ущелья, там непрерывной чередой двигались всадники, пешие и повозки.

- Все в Барад Дур. Там сейчас оживлённо. – ответил второй всадник.

- Темнейший опять вернулся. – сказал первый, - Но его облик стал иным. А ты куда направился? Да и не один.

- Туда же, куда и остальные.

- И что тебе в Твердыне? Только не говори, что этот пришлый попросил тебя его сопровождать.

- Так и есть.

- Странные дела! – снова заговорил второй, - Огненная Гора опять изрыгает огонь, люди из чужого Мира пришли в наш вместе с Темнейшим.

* * *

- Так, значит, у твоего отца отобрали его землю и он решил перебраться сюда? – спросила Маль, когда Настя закончила рассказывать.

- Выходит, что да.

Разговор был прерван появлением Тьонд. Эльфийка-дроу была, как всегда, под мухой, но вместо обычного надменно-высокомерного, пребывала в весёлом и радостном расположении духа. Настя поморщилась.

- Всем велено быть на собрании. – Тьонд отвесила шутовской поклон, - Прошу вас прибыть в чертог Директора.

- Это ещё зачем? – буркнула она себе под нос. Тьонд услышала.

- Совет собрали. – ответила она, продолжая пьяно лыбиться, - Советоваться будут. Заседать!

- Это как ещё? – поинтересовалась Маль.

- Протяяяжно! – захохотала Тьонд весьма довольная своей шутке. А Настя подумала, что вполне может быть и на место убиенного товарища Гурфинкля уже кого-то прислали. Как же его звали-то? На похоронах Настя стояла довольно далеко от могилы и не видела, что там написали на табличке, прибитой к самодельному деревянному обелиску с жестяной пятиконечной звездой на верхушке. А потом подойти и прочитать не догадалась. А Тьонд, тем временем, устремилась куда-то дальше, но далеко не ушла, а, утомившись, прилегла отдохнуть в ближайшем тенёчке.

В Актовом Зале Комбината уже собралось довольно много народу, Настя и Маль с трудом нашли свободные места, а работники всё продолжали прибывать. На сцене, за длинным, покрытым красной скатертью столом, перешёптывались о чём-то несколько человек комбинатовского начальства. Настя знала только одного – их начальника цеха товарища Папулю. Это фамилия у него такая была – Папуля. Постепенно шум стих, кто-то из сидящих в президиуме постучал ручкой по стакану для воды, привлекая внимание собравшихся, прокашлялся и сказал:

- Товарищи!

Кто-то бурно зааплодировал. Остальные, не разобрав, принялись тоже хлопать и несколько минут зал дружно рукоплескал. Постепенно тишину и порядок опять восстановили и оратор продолжил:

- Товарищи! Все мы знаем о непростых временах и печальных событиях, произошедших недавно. Подлое убийство товарища Гурфинкля стало незаживающей раной в наших душах! Однако, скорбь, поселившаяся в наших сердцах…

Речь опять прервали чьи-то аплодисменты и зал снова утонул в овациях. Когда порядок опять был восстановлен, оратор продолжил ровно с того места, на котором его прервали:

- … не позволит рабочим Комбината опустить руки! Напротив! Мы должны ещё сильнее сплотиться вокруг руководства!

Бурные аплодисменты, переходящие в овации.

- Подлое убийство товарища Гурфинкля не останется безнаказанным! – продолжил оратор, когда тишина и порядок в очередной раз были восстановлены, - Для его расследования в посёлок прибыл товарищ Пронин. И сейчас я передаю ему слово. Прошу, товарищ Пронин!

Из-за стола поднялся коренастый человек в галифе и гимнастёрке. Поверх гимнастёрки был надет обычный пиджак. Зал опять бурно зааплодировал. Человек недовольно поморщился. Пока тишину и порядок восстанавливали в очередной раз, Пронин терпеливо ждал, оглядывая аплодирующий зал с видом недовольно-скучающим.

- Кто у вас тут всё время аплодирует? – спросил он, когда зал, наконец, стих в очередной раз, - Меня зовут майор Пронин, я старший оперуполномоченный отдела убийств. Прибыл расследовать убийство вашего директора. Зря вы, товарищи, - обернулся он к комбинатовскому начальству, - устроили это сборище. Ну да ладно. Как вы уже поняли, я прибыл к вам для расследования убийства вашего директора, как там его, Гурфинкля, что ли. И мне нужно будет вас опросить. Может, кто-то из вас что-то видел накануне убийства? С кем товарищ Гурфинкль общался последним? Кто и когда в последний раз видел его живым? Кто обнаружил тело? И так далее.

Речь майора опять была прервана аплодисментами, но на сей раз любителя похлопать в ладоши нашли быстро. Им оказался Фрар, к немалому удивлению Насти. Старого гнома выдворили из зала, но пока его тащили к дверям, тот громко удивлялся, не понимая, что он такого сделал? Ведь речи попаданских начальников принято сопровождать хлопаньем в ладоши! Настя не удержалась и захихикала. Следом на ней начали смеяться и остальные и какое-то время в зале царили смех и всеобщее ликование.