— Ладно, мы поняли, — усмехнулся магистр, — можешь не продолжать. Так что вы сделали с окном.

Скрываться уже было поздно, поэтому я с тяжким вздохом призналась:

— Мы нашли зелье, которое используют для того, чтобы скрыть истинное содержимое склянок и нанесли его на стекло.

Хейден на миг задумался:

— А где вы взяли нужные ингредиенты?

— Ну…эээ…как бы…позаимствовали…

Была там пара ингредиентов, о которых говорить не хотелось.

— Мне даже интересно, где две адептки первого курса могли найти настойку бычьих яиц.

— Мы ее заменили настойкой для улучшения пищеварения. Там это…бычье… в составе есть.

— За изобретательность пять баллов каждой. Но там еще много чего другого в составе есть.

Об это мы тогда не подумали.

— Ладно. А чем заменили кровь девственной козы? Насколько мне известно, она не входит в состав легкодоступных зелий и настоек.

Еще одна ступень моего позора.

— Ну…— я пыталась подобрать слова, а трое мужчин выжидающе смотрели на меня, — в общем мы решили, что я …могу заменить козу.

— Боги, Найтли, — простонал Райдо, прикрывая лицо ладонью, — ты просто…пффф.

— Тебе в детстве не говорили, что не стоит добавлять в зелья собственную кровь.

— В Муравейнике ничего не знают о зельях, — сухо напомнила я, — и, кстати, наша мешанина сработала. Из корпуса напротив к нам теперь не заглянешь, да и черти эти ночные нас не видели.

— Уверена?

— Абсолютно. Когда окно было открыто, невидимые твари двигались в нашем направлении, а как только его закрывали – они останавливались, словно не знали куда идти.

— И какой из этого вывод, Ева? — спросил Ректор, который до этого молчал, задумчиво постукивая пальцами по столу.

От его взгляда у меня пересохло во рту. Я с трудом просипела:

— Они шли за мной.

Он кивнул.

— За тобой. Тот, кто это сделал, узнал, что на тебе закреп. Это может помешать ему творить бесчинства. Поэтому он послал своих прислужников с тобой разобраться.

Меня затрясло. Одно дело подозревать, и другое, когда вот так в лицо говорят страшные вещи.

— Вспоминай, кому ты говорила о закрепе? Кто в Академии мог знать об этом?

Я вспомнила забитую до отказа столовую, сотни любопытных глаз и жадное перешептывание за спиной. Сморщив нос, виновато произнесла:

— Ммм… Все?

Ректор тяжко вздохнул, Хейден покачал головой, а Райдо угрюмо поинтересовался:

— Можно я ее сам задушу? Все равно ж помрет, бестолочь. Либо прибьет кто, либо сама себя изведет.

Я насупилась:

— Я не знала, что об этом нельзя говорить.

— А голову напрячь? Нет? Слишком сложно, Найтли?

Тогда я об этом не подумала, а сейчас жалеть уже было поздно.

Райдо раздраженно хлопнул по подоконникам, поднялся с дивана и подошел к окну:

— Вроде умная девка…была.

Я почувствовала, как щеки начали наливаться румянцем.

— Я просто…

— Когда ты пришла на отбор, я даже удивился. Надо же, какая целеустремленность, сколько рвения, готова драть зубами и когтями, лишь бы добиться своего. Это внушало некоторое уважение. Было интересно наблюдать за тем, как ты рвешься я к победе.

Хонер говорил спокойно, не повышая голоса, но с каждый словом в помещении становилось все холоднее. Ректор молчал, предпочитая наблюдать и делать одному ему ведомые выводы, магистр Хейден и вовсе будто растворился, отступив тень.

В кабинете осталась только я и голос куратора, в котором сквозило откровенное разочарование:

— Когда ты набрала максимальное количество баллов при поступлении, только и разговоров было, что о тебе. Самородок, с отличными качествами… Гончая с прекрасными перспективами…Повторюсь, было интересно. Лично я ждал хорошей истории о том, как девочка с той стороны реки будет преодолевать трудности и брать вершину за вершиной на своем пути. И что в итоге?

Хмурый взгляд на меня.

— Не понимаю.

Я и правда не понимала, и от этого краснела все сильнее. Вроде все как обычно, идет своим чередом, не торопится.

— Тебя как подменили, Ева. При таком хорошем старте, ты взяла и расслабилась. Твои успехи на учебе – ничем не выделяются на фоне остальных. В некоторых местах даже слабее. По моему предмету да, ты молодец. Ни одной такой девушки больше нет в Весморе, которая бы так самозабвенно летала по полосе препятствий, но…Но! Это ведь не все.

Жар в щеках становился невыносимым. Я думала, у меня все хорошо, но судя по интонациям Райдо, ничего хорошего не было.

— Я стараюсь…

— Скажи, для чего ты поступала в Весмор? Какой была твоя первоначальная цель?

— Я хотела вырваться из Муравейника, стать магом, открыть свой салон рун.

— Салон рун? — усмехнулся Хонер, — и что ты сделала на пути к этой мечте? Насколько мне известно, госпожа Нора очень низкого мнения о твоих умениях. Более того, она уверена, что ты завалишь первую же сессию и покинешь нас.

Я скрипнула зубами:

— Госпожа Нора не очень ко мне благосклонна.

— А чего ты хотела? — удивился он, — что все и каждый, будут идти тебе навстречу и восхищаться? Будут помогать, утешать, становиться на твою сторону только потому что ты это ты?

— Нет, но…

— Нора жесткая, требовательная. И не всегда бывает непредвзятой, но что ты делаешь, чтобы покорить эту вершину? Ждешь очередного чуда?

От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

— А что насчет твоих способностей Гончей? — снова вперил в меня вопросительный взгляд.

— Я чувствую Зов.

— И все?

Это вопрос поставил меня в тупик. В смысле, и все? Разве этого мало?

Видать, я выглядела совсем жалко, потому что Хонер недовольно крякнул и продолжил сам:

— Ты случайно поймала Закреп на это дело. Оно когда-нибудь закончится и все. Я ни в коем случае не умаляю твоих заслуг, без тебя бы мы не нашли ни Кая, ни Чейза. Но…

Я уже дергалась от этих его «но».

— Вас всего двое в группе. Ты и Доминик. Так вот его показатели в полтора раза лучше твоих. Такое чувство, будто ты решила, что и так сойдет. Мол, чувствую настоящий Зов, а остальное ерунда. Как-нибудь, когда-нибудь…А ведь Зов — это не только вдохновение. Это прежде всего работа. Никому не нужна Гончая, которая сидит на булках ровно и ждет, когда на нее снизойдет. Зов не только ощущать надо, но и понимать его природу, уметь управлять каналами, призывать по необходимости, задавать направление, а еще…просчитывать дальнейшие шаги и выбирать безопасные маршруты. Потому что толку от мертвой Гончей, какой бы чувствительной она не была – ноль. И вот тут мы возвращаемся к началу разговора.

Я уже стояла ни жива, ни мертва, и не могла оторвать взгляд от пола.

— Первый раз на поиски ты отправилась с Лексом. К нему много вопросов…упрямый как черт, не слушает ни хрена. Но это у них родовое. И в безрассудстве его упрекнуть точно нельзя. Он точно знал, что делал. Отдавал себе отчет в каждом шаге, был готов отвечать не только за свои действия, — Райдо оторвался от подоконника и подошел ближе, — но и за тебя.

Непривычно было видеть его таким серьезным. Обычно он гонял нас по полигону, подбадривая криками и насмешками, испытывал на прочность, порой заставлял краснеть и шипеть от обиды, но всегда был эдаким бравым воякой, которому досталась участь тренировать молодых да бестолковых. А вот так, строго глядя в глаза, выдерживая абсолютно ровный, жесткий, без единой эмоции фон он говорил впервые.

— Второй раз ты ломанулась сама, никому не сказав. На твое счастье, за тобой увязался этот дурень Оливио. Знал, что получит по шапке, если отпустит тебя одну.

Только сейчас до меня дошло, что Райдо уже тогда сомневался в моей адекватности и способности трезво оценивать ситуацию.

— И с Кайлой повезло. Я надеюсь, ты это осознаешь, а не думаешь, что справилась бы со всем сама. Без них.

Казалось бы, краснее красного цвета нет, но щеки начинает калить еще сильнее.

— И что делаешь ты после всего этого? Вместо того чтобы включить голову, мотать на ус и готовиться, разбираться с тем, что тебе дано, ты просто берешь и вываливаешь на всеобщее обозрение важные подробности. Просто выходишь перед толпой и в полный голос говоришь: вот она я, в моих силах помешать вашим коварным планам, можете меня прибить.