Увидев меня, она недовольно поджала губы:

— Позлорадствовать пришла? Посмотреть на то, как мы с девочками, погибаем от непосильной работы? — потом заметила Меррана и подобострастно улыбнулась, — с возвращением. Мы так ждали вас! Жалоб накопилось, вот на этих всех…

Она широким жестом обвела всех присутствующих, а в конце ожидаемо указала на меня. Ну как же без жалоб на мою скромную персону, я ведь всегда и во всем виновата.

— Ни разу не пришла, не помогла! Мы тут надрываемся…

Мерран остановил ее стенания небрежным жестом, потом кивнул Стражам, и те не сговариваясь подошли к Карле.

— Что? Что происходит? — всполошилась она, когда один Страж взял ее под правую руку, а второй под левую.

— Карла Найтли. Вы обвиняетесь в убийстве своего мужа Эдварда Найтли.

Раздались изумленные возгласы прачек, ставших свидетелями этой сцены, а я так и вовсе бездарно ойкнула и тут же прижала ладонь к губам.

— Какая глупость! Я никого не убивала! Этот мерзавец бросил нас с девочками! Привел своего нагуляша, а сам сбежал! — завизжала она, — как смеете обвинять меня… Я буду жаловаться! Ректору! Он этого так не оставит.

Мерран слушал ее с выражением крайней скуки на лице, потом монотонно произнес:

— Двадцать пятого марта, вечером, у семилетней Евы появилась первая руна. Поняв, что ребенок с даром, Эдвард решил, сообщить об этом в Хайс, потому что в Муравейнике нет ни учителей, ни возможности для развития. Вы же считали, что девочку надо оставить у себя, чтобы получать дорогостоящие руны. Пока все так?

Карла возмущенно побагровела:

— Сплошная ложь!

Магистр отстраненно улыбнулся и продолжил:

— На фоне разногласий между вами произошла ссора. Эдвард ушел из дома, чтобы встретиться с друзьями в одном из портовых баров, вы же отправились следом и поджидали его на выходе. И когда он появился, слегка в невменяемом состоянии, накинули ему на шею веревку с грузом и столкнули в один из каналов. Он был пьян, и не смог выбраться на берег.

— Неправда! Вы…вы лжец!

— Я – Гончая, — напомнил Мерран, — К слову, вы всегда знали, что Ева не «нагуляш» вашего мужа. Он рассказал вам правду о ее появлении. Но вы разыгрывали из себя униженную и оскорбленную, надеясь таким образом скрыть следы преступления и обвинить бывшего мужа в загулах. Мол сбежал с очередной любовницей, ребенка своего на тебя оставил. И ты, бедная и несчастная, была вынуждена заниматься ее воспитанием.

Карда дёргалась в руках Стражей, пытаясь вырваться, и голосила:

— Неправда! Клевета! Меня подставили!

— А вот правда это или нет, будут выяснять имперские Хранители. Воспоминания преступников для них, как открытая книга. Вы избавились от мужа, чтобы не потерять выгоду, незаконно забирали руны у носителя. Заточение будет долгим. Уведите ее.

Стражи поволокли сопротивляющуюся Карлу на улицу. Она брыкалась, извивалась, как глиста и орала дурным голосом:

— Это все ты виновата! Ты! Надо было утопить тебя вместе с этим дураком!

Я провожала ее ошалевшим взглядом, и кажется даже не дышала. А Мерран подошел ближе и ободряюще прикоснулся к локтю:

— Мне жаль, Ева. Мне очень жаль.

— Я ведь и правда думала, что он нас бросил… — прошептала я, — Спасибо вам, что разобрались.

Глава 16

Вечером меня ждали очередные неприятности. В этот раз в лице разъяренной сестры Хеммери:

— Хватит виться возле моего брата, — прошипела она, настигнув меня посреди лестничного проема в главном корпусе. Больно схватила за плечо и дернула, разворачивая к себе лицом.

— Руки убери, — я еще не отошла после разговора с Мерраном. В голове плясал туман и обрывки слов.

Подумать только…отец. И Нора – бабка, а Лекс – брат. Столько новых родственников на меня одну, что сил на Диану с ее претензиями у меня не осталось.

— Я к твоему брату даже не подхожу. Он сам от меня отказался, променял на Эмми.

— Вот и не лезь к ним.

— Я в их сторону даже не смотрю, — врала, еще как смотрела и каждый раз была готова на стену от отчаяния кидаться, — а вот почему ты ко мне лезешь, я никак не пойму. Скучно? Заняться нечем? Иди к экзаменам готовься.

— Без тебя со своими экзаменами разберусь, — огрызнулась она, — итак учу ночами напролет.

В пользу этого утверждения говорили темные круги под глазами. Сейчас половина адептов могла такими похвастаться, хоть конкурс на лучшие синяки проводи. Но у Дианы они были особенно яркими и выразительными на фоне бледной кожи.

— Вот иди и учи, а меня оставь в покое.

— К брату моему не лезь! Поняла! — она пошла на второй заход и заводилась все сильнее. — такая как ты ему не нужна. Ты ему и в подметки не годишься. Не дотягиваешь!

— Я, значит, не нужна и не дотягиваю, а вот Эмми дотягивает?

Диана сморщилась, будто съела кусок лимона:

— Она другое дело.

— Это почему другое? Для такой снобихи как ты, прачка из Муравейника – вообще бельмо на глазу. Разве нет?

— У них чувства! — выпалила она, — Эмми искренняя…добрая… во всем поддерживает Коула. Беззаветно любит его и не испытывает корыстный чувств.

Я рассмеялась. Горько так, зло, колюче

— Эмми? Бескорыстна? Боюсь, она даже не знает, как это слово пишется. Но тебе виднее. Ты же у нас эксперт по девушкам, которые подходят для твоего драгоценного брата.

Интересно, Нора так же была уверена в своей правоте, когда решала за Айлин, с кем той стоит провести жизнь?

— Я просто хочу, чтобы он был счастлив! — авторитетно заявила Ди, — а не якшался с кем не попадя.

— Мы с Эмми из одной «семьи», — еще раз ткнула ее в очевидное, — только я почему-то для тебя «кто ни попадя», а она – образец благочестия. Тебе не кажется то странным?

Диана пошла злыми пятнами. В синих, таких же как у Коула, глазах полыхала ярость. Она открыла рот, и я уже приготовилась к тому, чтобы выслушать очередной поток грязи, но ее опередили.

Оливио, за спиной которого стояла хмурая Кайла:

— Это потому что она сама ее под него подложила, — произнес Ник.

Я непонимающе уставилась на своего напарника, а Диана почему-то отреагировала истеричным криком:

— Вали отсюда!

— А ты тут не ори. Тоже мне принцесса нашлась, — вступилась Кайла, и встала рядом с Оливио, едва заметно коснувшись его руки.

Они вместе что ли? Когда успели? Пока я сидела в заточении в башне, а потом по лазаретам моталась?

— Не лезьте в то, что вас не касается!

— Еще как касается, — недовольно сверкнула глазищами Ник, — я из-за ваших разборок закреп словил! Неделю спать не мог, пока во всем не разобрался.

О да… Я знаю, что такое закреп. Это когда вроде живешь обычной жизнью, но как только наступает острый момент так все, в голове сплошное затмение. Мысли только об одном. Половина действий не контролируется, другая – вообще словно в тумане. И нет покоя на сердце, пока все не будет завершено.

Только какое отношение закреп Ника имел к нашим, как он выразился, разборкам? В них же нет ничего особенного. Просто одна любила, как дура, второй предал, третья явно злорадствовала по этому поводу.

Вряд ли дар Гончей, тем более закреп мог сработать на такую ерунду. Или мог? Или не такая уж ерунда?

— Ник? — напряженно позвала я.

— Все, мне надоел этот цирк! — фыркнула Диана и стремительно развернувшись, пошла прочь. Правда спустя пяток шагов остановилась, потому что Оливио громогласно произнес:

— Она напоила братца своего, а потом привела ему Эмми. Специально ее выбрала чтобы тебя сильнее зацепить. Все ведь знают, какие отношения у тебя с сестрами.

— Ложь! — Диана ринулась обратно, — как смеешь врать?

— Ты подлила ему зелье сна и беспамятства. Варила его сама по рецепту вашей тетки. В лаборатории номер три. Котел с верхней правой полки. На нем остался твой след. Основные ингредиенты покупала в лавке старого Дориса, но настойку рахуса в лавке возле центральной площади. Продавцы подтвердили.

Диана сначала побледнела, потом покрылась малиновыми пятнами: