Не терпелось рассмотреть каждое приобретение повнимательнее и опробовать на себе.

Тушь и тени придали немного женственности. Я даже выдохнула с облегчением. Наконец-то стала похожа на девушку, а не на тощего подростка-наркомана с синяками от катетеров на сгибах локтей и темными кругами под глазами.

Дрожащими от предвкушения пальцами я ухватила красный мелок и поднесла к голове. Сознание внезапно поплыло, а рука мгновенно стала тяжелой. Я качнулась и мазнула себя по лбу. Выглядело это жутко, и я поспешила смыть яркую полосу, опрометчиво зачерпнув воды в ладонь и плеснув на лицо. Краска потекла по бровям и векам. Я неистово терла глаза, пока не размазала и тушь, и тени.

Андрей… Была ли у него кровь? Как сильно я ударила парня по голове?

Я сползла по выложенной плиткой стене и тихонько заплакала. Даже чертовы мелки не помогли стать нормальной, а лишь усугубили и без того шаткое состояние.

Я с трудом успокоилась и убрала их подальше, особенно красный, розовый и оранжевый. Остальную косметику расставила на полочках у зеркала, но не была уверена, что начну пользоваться этим богатством в ближайшее время. Для кого? Для мертвого парня, пытавшегося меня изнасиловать? Отличный ход для убившей его и сбросившей в реку девушки.

– Аллергия? – упавшим голосом спросила мама, разглядывая мои припухшие глаза.

– Все в порядке. Мыло попало, – соврала я, пододвинув тарелку с брокколи и курицей.

Очень медленно я пережевывала ужин. У меня была непростая задача: разыграть недомогание, чтобы пропустить вечернюю пробежку. Не хотела встречаться с Андреем. Он вполне мог оказаться злобным духом, который, к счастью, не помнит подробностей своей смерти. Но как только все выяснит, непременно станет мстить. А еще слова Костика о незнакомце, от которого я пряталась в недостроенном тауне, отбили всякое желание околачиваться около пустующих домов.

– Как посидела у Маши? – спросил отец.

Выходит, они уже обсуждали меня с мамой. Забавно. Когда успели? По телефону?

– Неплохо… – Наверняка это браслет на руке сообщил, что я еще и до озера прошлась. – Потом прогулялась по поселку немного.

Я решила принять превентивные меры и рассказать сама. Так гораздо лучше, чем сидеть и нервно ждать неудобных вопросов.

– И как тебе?

Мама выглядела напряженной. Ее пальцы слишком сильно сжимали вилку, так, что на руке проступили вены.

– Круто. Много детей. Приветливые люди. Охрана следит за порядком. Мне даже замечание сделали, прикиньте. Думали, я принесла на набережную что-то для того утонувшего парня.

– Как имя охранника?

Отец вытер салфеткой губы и потянулся к телефону.

– Все нормально, па! Ничего такого. Они же делают свою работу. Жильцы близлежащих таунов жалуются на стихийный мемориал. И я их прекрасно понимаю. Это жесть, смотреть в окно, а там свечки, игрушки… – Вполне естественно передернула я плечами, представив такую картину.

– Думаешь? – немного грустно спросила мама и неожиданно для самой себя добавила: – А тебе его разве не жаль?

Папа бросил на свою жену недовольный взгляд, и она быстро опустила глаза в тарелку. Это помогло выиграть время и справиться с собственными эмоциями. Я растерялась. Жаль? Не знаю, правильно ли это слово в данной ситуации. Мне скорее больно. Неприятное, тянущее чувство душило, и я не знала тому причин. Кажется, сердце помнило что-то такое, что я безнадежно позабыла.

– Наверно. Он ведь был моим ровесником?

– Вроде того… – кивнула мама, и они вместе с отцом принялись считывать мои эмоции.

Нужно быть честной, иначе долго не протяну. Заметят! Они неглупые.

– Жалко, конечно. Представляю, каково его родителям! Вы так же переживали за меня? – использовала я запрещенный прием, заставив маму и папу погрузиться в собственные воспоминания.

– Мы верили, что вернешься, милая. У нас была надежда. Ты всегда находилась рядом.

Голос у мамы дрогнул, а я возненавидела себя за причиненную им боль. В прошлом, сейчас и, наверно, в будущем. Я и дальше собираюсь лгать и докапываться до истины. Но не сейчас.

– Можно я сегодня пропущу пробежку? Немного устала…

Я решила не изображать больную. Хватит с моих родителей тревог.

– Да, конечно, ты сегодня много ходила. Этого достаточно, – обрадовалась мама.

Оставшуюся часть ужина я слушала разговор родителей. Отец рассказывал о работе и с каким-то пренебрежением отзывался о новом инструкторе в автошколе. Он сокрушался, что нанимать людей с улицы – не самая лучшая идея, но в маленьком городке выбирать было не из кого.

– Раз ты не пойдешь на пробежку. Может, посмотрим фильм? – предложила мама.

– Отличная идея, – поддержал отец. – Кристина, выбери любой на свой вкус. Там уже куча оплаченных подписок.

Мой вкус. Ага. И что же я люблю?

Маша и Костик уже не казались странными. Подруга не выглядела участницей заговора за моей спиной, а ее младший брат не сыпал загадками и не припоминал прячущуюся в поселке лысую девушку. Чем дольше я общалась с их семейством, тем сильнее убеждалась, что они самые обычные люди, а все остальное было плодом моего воспаленного сознания. Вдруг и Андрей тоже глюк?

С июнем у Маши появилось больше времени для занятий немецким. Их мы чередовали с математикой, которая давалась мне удивительно легко. Соседка Оксана Николаевна, милая женщина с такой же короткой стрижкой, как у меня, выглядела моложе своих лет, и в ее компании я чувствовала себя комфортно. Втайне я мечтала, что она будет преподавать в моем будущем одиннадцатом классе.

– Оксанка крутая, – фамильярничала Маша после моих восхищенных отзывов о репетиторе. – Если я в пятьдесят буду выглядеть как она, это будет просто шикарно.

– Ей пятьдесят?

Я едва дала бы женщине сорок.

– Ага… – Девушка мечтательно прикрыла глаза. – Надо узнать ее рецепт. Ничего не нашла в ее доме необычного?

Я напрягла свои новенькие воспоминания.

– Нет. Хотя…

– Ну? Не томи.

– Много книг со стихами.

– Стихи? – разочарованно выдохнула Маша и поджала губы. – Ты врешь мне! Там определенно ванна с кровью девственников.

– Брр…

– Кстати, на этих выходных показывают крутой ужастик. Меня Паша пригласил, но он припрется с другом, и шансы на романтику стремятся к нулю. Твои не отпустят тебя?

Девушка молитвенно сцепила руки у груди.

– Надо спросить. А что за друг? – изобразила я интерес, хотя мысли снова рванули к детской площадке.

– Симпатичный, стремных не держим! Спроси родителей, и погнали завтра. Сейчас гляну сеансы, чтобы не очень поздно… – Маша постукивала по экрану. – Блин, самое раннее в семь. Встретимся пораньше, погуляем, в кафешку зайдем, по магазинам, а после мои могут нас забрать, ну, или твои. Тут до города ехать-то минут семь.

– Не уверена, что мама разрешит, – с легким разочарованием ответила я, потому что дико загорелась этой идеей.

И дело вовсе не в симпатичном парне, которого обещала подруга. Неплохо бы хоть ненадолго вырваться из удушающего рая, в котором меня заперли с момента приезда. Даже в больнице я чувствовала себя свободнее, находясь в тисках расписания отбоев и процедур.

– Смотри и учись.

Маша схватила меня под локоть и потащила домой.

– Маргарита Алексеевна! – с порога крикнула она бойким голосом.

Мамы не оказалось на кухне, но мы быстро нашли ее на качелях с книгой в руках.

– Маргарита Алексеевна, отпустите Кристину в кино со мной. Мои родители привезут нас после сеанса. Пожалуйста. Я эту премьеру ждала целый год. Фильм по моей самой любимой книге, но одна я буду там как дура, – тараторила девушка, а мама растерянно переводила взгляд то на меня, то на Машу.

– Даже не…

– Мы бы встретились чуть раньше, прошвырнулись по магазинам. Может, кого из одноклассников увидим. Обещаю, мы никуда из торгового центра не выйдем.

– Кристина?

– Пожалуйста, мамуль. Я очень хочу.