– Да, может быть, даже убью тебя.

– Oui.

Она кивнула, и еще несколько соленых капель оставили на щеках полосы. Гарет понял, что сейчас Танон зарыдает по-настоящему. Он хотел сказать ей, что у нее нет причины плакать. Ему наплевать на беспорядок. Но, черт побери, неужели она считает его чудовищем, способным наказать ее за такой пустяк?

– Пойдем. – Гарет подошел к Танон и поднял ее на руки. – Тебе нужно глотнуть свежего воздуха, а то еще лишишься чувств от страха.

Танон испытала огромное облегчение, когда поняла, что он не возненавидел ее за кавардак в доме. Она уткнулась в шею Гарета и поцеловала, оставляя на коже пятно от сажи.

– Спасибо за то, что ты не наорал на меня, – пробормотала Танон. Гарет открыл дверь и вышел из жилища. – Знаешь, при определенном старании ты можешь быть таким нежным, добрым…

Он разжал руки, и Танон полетела вниз.

В течение одного ужасного мгновения ее руки отчаянно молотили по воздуху, а потом она плюхнулась в прохладную воду. Танон ушла с головой, и Гарету захотелось прыгнуть в реку следом за ней. Но вместо этого он повернулся и пошел обратно в дом, чтобы отыскать какую-нибудь сухую тряпку, которую можно было бы использовать в качестве полотенца.

– Как ты мог, Гарет! – услышал он яростный крик жены. – Гарет! – опять пронзительно завопила Танон.

Сейчас ее голос мало чем отличался от визга поросенка, что путался у него под ногами.

Гарет вернулся к ней, неся в одной руке мыло, а в другой – кусок материи.

– Перестань кричать. – Он бросил ей мыло. – Ты должна быть счастлива, что я не повесил тебя за ноги на стропилах. Это такая медленная казнь, с помощью которой мы, дикари, любим порой умерщвлять наших врагов.

Она зло зыркнула на него. На глаза ей падали длинные черные волосы, с которых капала вода.

– Я могла бы утонуть, бесчувственное ты бревно.

Гарет стоял и улыбался.

– Там, где ты сейчас находишься, глубина всего два фута. Но после твоих слов, я должен как следует подумать над казнью на стропилах.

Рот Танон негодующе округлился, и обе ее руки со всего размаху ударили о поверхность воды. Ей удалось хорошенько намочить Гарета уже с первой попытки.

Он искренне удивился тому, что ей хватило храбрости обрызгать его. Гарет даже не поежился от ледяных брызг и продолжал смотреть на озорную улыбку Танон.

– Я предупреждаю тебя, Танон. Больше не смей…

Она снова обрызгала его, а потом повернулась и поплыла прочь, когда Гарет бросился за ней. Ей следовало бы знать, что в воде ее муж был таким же быстрым, как и на суше. Ощутив на талии его руки, Танон завизжала от смеха.

Притянув ее к себе, Гарет посмотрел ей в глаза и почувствовал, как тает сердце в его груди. Ее взгляд сиял счастьем, которое согревало его тело, словно ласковое летнее солнце. От его прикосновения она закрыла глаза, и Гарет судорожно вздохнул, Он целовал других женщин, но каждый раз, когда он целовал Танон – черт, каждый раз, когда просто смотрел на нее, его норманнская жена забирала себе еще одну частичку его сердца.

Гарет мыл ее так же тщательно, как и целовал. Он осторожно тер щеки и лоб Танон. Гарет очистил от сажи ее руки и прикоснулся губами к каждому ее пальцу, отчего ее будто обожгло огнем. Когда он снял с нее платье и шершавыми ладонями начал мыть ее грудь и живот, Танон со стоном втянула в себя воздух, который словно раскалился от их страсти. Его рука опустилась вниз. Гарет приблизил губы к губам Танон, но не стал целовать их, а прошелся ртом по ее подбородку, по притягательной мягкости ее щеки, рассказывая жене, что он хочет с ней сделать.

– В воде? – прошептала Танон.

Ее затуманенный взгляд загорелся от волнительного удивления.

Он ответил ей чувственной улыбкой и соблазнительным рычанием, после чего обхватил Танон и посадил верхом на себя. Гарет двигался медленно, зная, что сейчас она испытывает болезненные ощущения.

Танон обхватила его за плечи и прислонилась лбом к его лбу. Боль вскоре исчезла, и она почувствовала себя невесомой в его объятиях. Танон свободно обвила ногами талию мужа, и в ответ он улыбнулся ей сводящей с ума улыбкой. Гарет лениво раскачивал бедрами, даря удовольствие. Его тело было теплым и скользким от воды.

– Ты совершенна, – прошептал он, прежде чем соединиться с ней в поцелуе, который был таким же томным и чувственным, как и движения его бедер.

Но вскоре его толчки стали быстрее, а поцелуй – более требовательным. Гарет поднимал тело Танон вверх, а потом опускал его вниз. Когда Танон вскрикнула, он распрямился и посмотрел ей в глаза.

Позже Гарет нашел для жены тонкую нижнюю рубашку, а сам облачился в штаны из кожи. Молодые супруги легли в тени старого дуба.

– Когда я была маленькой, то часто мечтала о твоем возвращении.

Гарет прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

– Я думал, что наши пути разминулись.

Она заглянула в глаза мужа, желая заново узнать его.

– И по какой же дороге ты пошел?

– По той, куда меня вело чувство долга. Так же поступала и ты.

Танон высвободилась из объятий Гарета и посмотрела на проплывающие над ней облака, обдумывая его слова. Он приподнялся на локте и окинул нахмуренный лоб жены изучающим взглядом.

– О чем ты думаешь? – спросил ее Гарет.

– О родителях.

В этом ответе была доля правды. Она на самом деле ужасно скучала по ним, но вспоминала сейчас о том, как счастливо сложилась их супружеская жизнь. Танон хотела, чтобы ее брак с Гаретом оказался таким же. Как ему удалось так легко завладеть ее сердцем? Она знала, как это получилось. Гарет заставил ее вновь ощутить себя самой собой. Ей нравилось быть с ним, даже когда он выводил ее из себя, потому что с ним не надо было прятать истинные чувства под фальшивой улыбкой. Гарет волновал ее. Пробуждал в ней способность смеяться. Боже праведный, она ведь забыла, какой была на самом деле, а он помог ей вспомнить. Когда-то давным-давно она не боялась любить его. И сейчас, глядя ему в глаза, Танон поняла, что снова перестала бояться этого. Гарет дарил ей чувство безопасности. Так было всегда.

Никто из них не слышал приближения Мэдока, пока его голос не разорвал приятную тишину утра.

– Что, черт подери, стряслось с домом? – спросил он, старательно отводя взгляд от прелестных контуров тела Танон.

Гарет повернулся к другу и сел.

– Там Танон наводила порядок.

Танон могла бы защитить себя, но была слишком занята тем, что пыталась спрятаться за материей, служившей ей полотенцем. Потом она тоже села и недовольно посмотрела на мужа.

– Я постучал. – Мэдок отвернулся, когда материя, что она натянула на себя, задрала вверх подол рубашки. – Скоро уже полдень, а ты говорил, что хотел сегодня поработать в поле.

– Да. – Гарет кивнул. – Пошли за Кадуин и Дейдре, пусть они помогут Танон вычистить жилище, а потом…

– Но это я устроила беспорядок, Гарет, – напомнила ему Танон. – Мне и убирать его. – Она вежливо улыбнулась Мэдоку – Не обращай внимания на то, что сказал Гарет. Я сделаю все сама.

– Не обращай внимания на то, что сказал Гарет? – повторил ее муж, изумленно поднимая брови. – Я все правильно расслышал?

– Oui, – недвусмысленно ответила она.

Гарет скрипнул зубами.

– Все здесь…

– Я не хочу, чтобы женщины думали, будто я и пальцем не могу пошевелить…

– Танон, замолчи.

В ее зеленых глазах вспыхнуло возмущение.

– Я совершенно определенно не собираюсь молчать.

Во взгляде Гарета появилось опасное выражение.

– Мэдок, можешь идти, – сказал он, не отводя глаз от жены.

– Мэдок, ни в коем случае не приводи сюда Кадуин и Дейдре, – сквозь зубы угрожающе произнесла Танон.

О, с нее довольно заносчивости Гарета. Кем он, интересно, себя возомнил? Как ей вообще могло прийти в голову, что она может быть неравнодушна к нему? Ведь сейчас Гарет смотрел на нее так, как будто собирался задушить.

– Мэдок, – прорычал Гарет.

– Уже ухожу. – Валлиец проскользнул в дом, не сказав больше ни слова.