И тем более не задумывался, откуда им взяться, когда в стране после сталинской, а теперь и демократическо-либеральной чистки все ровно и гладко. И так насчет друзей до сих пор нет ответа.  Догадываюсь, что из-за какой-никакой окаймляющей нас территории непроходимых баскервильских топей, все и идет на перекосяк.

Да просто, в разных уровнях восприятия действительности. Кто то прошел больше, а кто то меньше. Разрозненность. Мы прошли разные пути отсюда и, непонимание. И в том числе  и из-за разного количества  денег. Какая глупость, скажет кто то, и ухмыльнется. Это главное!

Если говорить о дефиците, то он и сейчас есть. Он всегда есть. Теплом невозможно напитаться вдоволь. Дефицит тепла! По аналогии, раскаленное ядро Земли согревает поверхность. Ядерная мощь! Как сердце: греет тело-землю и душу-небо с помощью рек крови. А дефицит тепла не нравится никому. Дефицит тепла смертелен для нашего вида!

Каждый хоть раз в жизни да писал свой внутренний манифест, выкрикивал лозунги и затем изживал страхи и предубеждения, что был неправ и хорошо что не озвучил.  Заклевали бы!

И несмотря на то, что страхи у всех разные, и эти самые протесты, лозунги, и предубеждения, проблемы одни и те же. Дефицит человечности. Перебор чело. Нервы трещат по швам!  Стиснутые и прожженые, душевной, работой. Повсюду мерещится заговор и тление. И страх как же нас много! И как пробиться в такой толпе. Стресс.

Смею предположить, на флэш-карте имелся не только план выхода из тупиков, но и все-все-все, претендующее на глобальное понимание, в том числе называемое матрицей, ДНК, РНК. Как же выбраться из лабиринта детства? Оно само выведет тело?

Да никак! Живите в нем! Но если там жутко и одиноко? Да никак, если это не предусмотрено. И тогда кажется, что все просто. Все записано и предписано и незачем выдумывать что то еще. Порода ведет. Это, конечно, отдельный и долгий разговор, приправленный тишиной и частыми остановками, чтобы восстановить дыхание, отдышаться и послушать биение, тем более, когда еще и не  уверен, что вообще дышишь. Может это кто то, дышит в тебе, готовый восстать или предательски сбежать?

А может статься, что случайно прицепился к  одежде, как репейник, маленькими коготками, когда  летел сквозь бурьян. И уходя все дальше, оставляешь за собой след и новый лабиринт, как кильватер закручивает в косичку бурую волжскую воду, в которой  бликуют  разрозненные отражения небес.

Возможно, кто-то догадается или заметит, что отработка обманных финтов и резкая смена направления атаки – это то же, что у боксеров – бой с тенью и у художников – игра воображения. И может показаться, что я до сих пор блуждаю в  наизусть выученном лабиринте, как на прогулке,  в свое удовольствие, ловко увиливая от реальностей жизни на исписанных кровью и потом страницах, обоях, тканях, днях, ночах,  рассветах, закатах, заревах.

Покажите дорогу! А то радости мало – только кровавые отпечатки, полоски, детских пальцев, велосипедные гонки, следы вражеских солдат, сотен и тысяч убитых клопов. Неправда было и доброе. Много доброго прикосновения. Меня кажется  любили. А сейчас? Незнаю, но я точно, аж до слез, а вот меня  не знаю!

А поэтому дальнейшее  разочарование в бессмысленности происходящего, не так страшно. «Маразматические!», – как говорит любимая. «Гетто», – вторит друг. «Судьба барабанщика», – добавляю, и не на чем не настаиваю.

Иногда кажется, что  знаю, и поучаю, опираясь на какие-то мифические зазубринки в колесе, являющиеся на самом деле  болевыми сигналами от полученных шишек, ссадин, синяков, тренировок. Да у кого их нет! Но чем дальше иду, тем меньше представляю, как и что на самом деле. «Кто бы сомневался» – вторит эхо. Как выбираются другие попавшие в неблагоприятные условия? Они тоже ищут твердую почву!

Я не знаю, и  не скажу, потому что каждый по-своему. Но большинство так тихо и исчезает в пыли бесконечных дорог, даже если они проходят по территории однокомнатной квартиры или даже ладони человека. И в этом их предназначение. Тихо исчезнуть. Это не плохо и не хорошо, а просто это так и не как иначе.

Вязнут ноги и не выбраться, а затем пересыхают реки, горло, и все бывшее когда-то влажным, мягким становится сухим и ломким. Все происходит само собой и независимо от нашего представления о процессе.

Среда задала новые вводные и закрутилось.  Впечатляет, что среди большого количества исчезнувших в сумеречных извилинах, единицы о которых бы и не подумал никогда, все же остались. Не понимая, откуда и как, сквозь потайные ходы, тупики, через строи, напролом. Но большая часть к сожалению так и не нашла выхода, сгинув от истощения в наркотическом, алкоголическом, психическом и других видах сна. Сон разнообразен и голоден. Он питается нами. Он влавствует над нашими неокрепшими душами! Сон выдумка мозга.

Не то что я сам хотел или нет стать зомби, а то, что во мне было заложено предками, воспротивилось этому. Не знал, чего действительно надо бояться в современной жизни и нередко осознавал весь ужас в самый последний момент.  Позже становилось весело и легко оттого, что  не трус и не замечаю ужаса. Его присутствие стало обыденностью. Не видел, возможно, оттого, что лицо в лицо – лица не увидать.

Иногда только ощущал сверхзвуковое дыхание и многотонный резак трамвайных колес, шепотом проходящий в миллиметрах от рук, ног, головы. Жуть! Из-за увлеченности играми, и в большей степени, спортивным,  был не чувствителен и по большей части оставался глух к испугам и страхам пьяного гетто, чем многие ровесники. Они то были плоть от плоти оттуда. А я как будто чужой, залетный, и вообще не принимал всерьез срезающие по щиколотки покосы какой-то далекой, нереальной и лишь изредка плохо пахнущей очередным мертвецом, смерти. Счастливец, не знал, что она не где-то далеко – она в нас.

Даже находясь, по сути, в самом центре человеческой трясины и борьбы за выживание,  не понимал, где нахожусь. Преимущество молодости. Вот до чего сильно, детство. И уже топтался на краю, но не тонул из за тугодумства. Хотя признаюсь, предполагал еще и из-за того, что много-много раз, обливаясь слезами, просил и умолял:

«Не надо!  Не хочу! Я же еще такой молодой. Ну и что, что психтаблетка и, возможно, вырасту в убийцу. Все равно не надо отнимать  надежду – и у убийцы  должна оставаться надежда, на раскаяние».

 Главное, что на самом деле всегда хотел стать космонавтом. Мной владели сверхидеи. Хотя повторюсь, может, это только мне кажется, что я   тонул и выплыл, и что просил, а может  статься, что и не просил, и не умолял, а просто молча шел топориком, разрывая водой бронхи и все, и я это уже не я. Что, удивлены? Нет! Сейчас все труднее удивить. И даже любовью! Тем более любовью, без денег!

Для половины она и гроша не стоит, для четверти означает совокупление и еще для четверти еще что-то вроде извращения и похоти. Это и есть то, что реально вырисовывается.

Сразу оговорюсь, что я не собираюсь на кого-то сложить ответственность за свою жизнь, так как считаю, что и сам перед собой не несу никакой ответственности за нее: все течет и изменяется не по моей воле.

Фаталисты всех стран объединяйтесь! Мы появились на этот свет, и смею утверждать, что ни у одного из нас не спросили, хотим ли мы этого.

 Мы словно стояли в длинной очереди, занимая с рассветом, за пять часов до открытия, записываясь тридцать шестым за гражданством, которое уже имеем по факту рождения. А на самом деле стоим на поклон к чинушке из ОВИРа или отдела торговли, или соцобеспечения. Короче везде!

Блин, вот действительно Сталина на них не хватает и Берии во все места!

Барабан лото крутился и выпал шанс. Мы родились среди них, а они среди нас. Так нет, чтобы дружить.Так не хотят же!  Вне работы приятные  люди, но, как заступят на вахту, справедливости не жди. Не узнают своих. К тому же, мы далеко не центр уже не такой, как казалось раньше, бесконечной Вселенной, а уж тем более страны. Мы переферия!

Мы – случайность и селекционный экземпляр, живой пример теории вероятностей, эксклюзив, а в итоге оказываемся, мягко говоря, плохо говорящим дерьмом с окраины или из центра –  не велика разница.