Новую ли?! Как положено, шагнул в историю на штыках и спинах невинно убиенных!? Но дым от сигар  и папирос его сгубил! Всего лишь дым! Или все же время? Компромисное, дым времени. Они же марксисты-дарвинисты, нигилисты, гедонисты, морфинисты. Даже не Кромвели, и не Робеспьеры, а так хапуги. Что ж, слов из песни не выкинуть. А с набитым драгоценностями сейфом как быть!? Что пригодилось ему!?

Революционеры, борцы за идеалы, а все туда же – карманы набивать! Что, скажете, оклеветали? Допускаю, но от них же и произошли эти уже сегодняшние большевички тире демократы, что в нувориши пролезли. И так они от чего то падальщиков напоминают, а ну никак не хищников, организация конституция другая.

Ради личной выгоды пупок рвут, прикрываются высокими идеями, ух, ах, а мы слушаем их полупидорские группы с ширинкой на жопе, в полукедах и ничего уже не можем перед их кодлами, бандами, хунтами, холдингами, масонскими ложами – тихим развратом, короче. А ругай не ругай. Плебейская низость вывешена на щит!

Захватывают власть смело, по-ленински, рейдерски прикрываясь светлыми идеями. Хвалятся и бахвальствуют, своим бывшим рабством! Почти бескровный захват и раздел. А что кровить-то, коль сами дохнут. Вот в Чечне не хотели сами, так пришлось покровить, пока не поняли, как и с кем выгодней. Используя государственные механизмы, сплачиваем силой. И уже дальше, спокойно кому проперло набивают безразмерные сейфы. Повезло. Только вот зачем им столько, ведь все равно рано или поздно уйдут, сдохнут или дефолт, или еще что. Разлука с награбленным неизбежна! Так что не суетитесь, в космических масштабах, совсем не долго осталось.

А Свердловка, несмотря ни на что, остается светлой линией на сером теле города. Время летит! И как важно не променять,  важное и дорогое на пустышку.  Просто плыть, мимо фешенебельных магазинов и бутиков одежды. Молчаливо оглядывать нереальные мерседесы и бентли, соседствующие с уличными бродячими музыкантами. Идти мимо художников и кинотеатров, вслед студентам мехмата и филфака, к драмтеатру и на трамвайную остановку «единиц и двоек». А вокруг исторический центр и проведенный невидимым циркулем с высоты орлиного полета круг и две точки – площадь Минина и площадь Горького – соединены  отрезком.

Лингам, как символический отрезок священной трубы, напряжен и как бы соединяет двух мужей – Минина и Горького, а третий муж – перевоплощенный Икар, асс и Герой Советского Союза, Васильевский парень Валерий П. Чкалов и его не запечатленный в металле, но подрузмеваемый предшественник Нестеров, три пишем один в уме. А Палыч показывает  характерный жест, как бы говоря: «А нате-ка вам за то, что я здесь на отшибе! Зато возле меня свадьбы, праздники, салюты и речная заволжская ширь, а летней ночью бывает и что интересней: и байкеры шумят, и девчонки визжат.»

Вот вам, бродяги! Зато у меня лестница именная, которую пленные  строили, и еще передо мной стрелка, борский мост, тайга, заречье, на месте которого скоро какой-то супертаун построят. Восход и закат, а в зените так обжечься можно. Связь времен. Можно если захотеть еще прочертить с десяток силовых линий города, например незримую энергетическую линию от площади Свободы через Оку к Ленину, вот тогда вырисовывается что-то интересное и чем-то похожее на исключительно Лыжногородский вариант дерева Сефирот. Сефи, что? Цифры, воплощенные в буквах. Правда,  кособокенькое  деревце получилось – и не мудрено если подгонять приходится. Но вполне, если опереться на старинный из серого резного камня Центробанк и Кремль с его Коромысловой башней, то.

Девушку-красавицу замуровали, чтобы башня крепче стояла. Вот тебе и православие! Когда надо и глаза закроют, и отвернуться ради общего дела.

Деловые, блин! Представь, идешь по воду, небесами любуешься, думаешь, как тесто месить, а тут хвать под руки и тащат, и поймешь, что не шутят, только с последним камнем, который закроет солнечный свет, а плакать и молить уж поздно. И причитаешь, что уж лучше убили б сначала, ироды, а дальше, что хотите. Так нет, по поверью надо живьем замуровать. Вот они где – демоны! На экскурсиях так об этом со смаком, как похвальбу, рассказывают с придыханием.

Вот так, мол, судьба такая: шла по утру за водой с коромыслом, так взяли под белые рученьки и замуровали, чтобы башня неприступная и крепкая стала. А мы школьники млеем от страха, представляя там за кирпичами скелет!

И есть в этом явный перебор и пример человеческого брака и изуверской трусости. Человеческая жизнь тогда еще меньше стоила.  Никто не вступился, история умалчивает! Все  согласились. Не их же муровали, и никому дела нет, что она еще не скоро в темноте задохнется.  Помучается ради общего дела дева красная, а они снаружи еще и послушают, ухо приложат и пожалеют, будут по цепочке передавать, что еще покрикиват да постаныват, а уж позже затихла родимая, отмучилась.

Так надо! Тебя отдали на заклание! Гордись! «Спасибо за доверие» скажи – не каждому такая честь выпадет. А может быть,  выдумки! Уж лучше б так, но скорее правда. И репрессии тридцатых кажись на том же, держались. На жертвоприношении!

А раз пленный литвак ногайского хана из пушки шмальнул. И все. Ногайцы разбежались. Что за люди? Побежали домой в степи хоронить, а наши-то возомнили. Ух ты, форпост! Орда разбежалась! Это где же видано – ногайцы испугались! Самим не верится, что одним выстрелом – и никакой дани, никакой резни. Московский князь им судья.

В здание Центробанка раньше экскурсии водили. Сейчас снаружи туристы каменную резьбу на фотики щелкают. На Свердловке много чего есть: и оригинальных кафе, и ресторанов, пивных, пиццерий, итальяно веро, мон пари, пекинская кухня, вернисаж художников, и театр кукол, и неформальный «Орленок» и « Рекорд» в подбрюшье.  И  вот что характерно,   кандидат в президенты только в кафе «Библиотека» и зашел, книжки за чаем полистал. И губернатор привел как то ненароком.  А через день кандидат и выборы выиграл! Президентом стал! Респект и уважуха.

Центр! По-другому не положено. Архитектура не броская, но удовлетворяет кой- каким запросам. Свой Гауди у нас вряд ли вызреет – не приживется он в эдакой гонке и холодрыге, но, чем черт не шутит. Архитектурная школа реалистично приземленная. Поклонники соцреализма пока еще у власти. У них и деньги! К тому же у нас все больше протеже строят! Ну-ну, признайтесь! По знакомству! Кто с кем учился, женился, любился, напился, талан вроде как и не причем.

Так пилить сподручнее, а архитектура у всех одинаковая. Застывшая музыка! Но только не у нас! Все ради быстрых денег! Объемов! Тысяч квадратных метров торговых площадей в центре города! Про потомков некогда думать. Да что там лирика, когда речь о быстрых деньгах! Бабки пилят, моют и отмывают. Есть целый набор терминов – всех не упомнишь. Все одинаковое, жуликовато-обольстительное и страшно привлекательное, что не устоять никак.

Может, то, что до революции строили, и являлось нечто, хотя бы тот же модерн, Бугровские и другие особняки, но сейчас строят много и некрасиво, сами себя корпоративно нахваливают и по очереди премии раздают, почти как в литературе. Великая русская незаметно превратилась в какую-то другую – сами определите какую. Правды в ней мало! Однобокая!  Косо-криво- корпоративная, так кажется.

А перемен много. Поэтому иду, и  медитирую на добро.

 Вот колонны Дворца культуры им. Свердлова неплохо вписываются, почти как радиаторные батареи, обогревающие улицу. До «Свердлова» было дворянское собрание, а сейчас имущество облсовпрофа, проданное инвестору.

Во как! А там столько кружков и различного творчества заседало. Вот тебе и профсоюз! Хотя обещали сохранить профиль.

Все как-то приземленно, утилитарно, доходчиво и доходно. И что выдумывать! Из магазинов предпочитаю спортивные, стоящие в ряд и напротив друг друга. Конкуренция в них отсутствует, оттого что у всех, один хозяин. Клиентов обхаживают, согласно тренингам. Продавцы стараются уговорить и всучить не то, что ты хочешь, а главное можешь, себе позволить, а что подороже и похуже продается.