Глава 1

– Проблема отношения бытия и небытия – фундаментальная философская проблема. Что является изначальным – бытие или небытие? – Диктовал с напечатанной горы листов седой мужчина в классическом костюме, поправляя очки.

– Пс, Антон! – Позвал друга Димка.

– Что? – Повернувшись к нему и отрываясь от записей в тетради, спросил Кузнецов.

– Мне Марина Андреевна предложила летом поехать вожатым на побережье. – Шепча вполголоса, изредка поглядывая на лектора, сказал тот.

У Димы Пеликанова были русые коротко стриженные волосы, крепко накаченное телосложение в свои двадцать лет и карие глаза, с едва уловимыми желтыми вкраплениями. Они с Антоном подружились еще в детском саду и до сих пор очень тесно общались, объединяя интересы и стараясь проводить свое время друг с другом.

– Прикольно. – Пытаясь, успеть записать термины за лектором, ответил Кузнецов.

– Антоха! – Еще раз окликнув товарища, Пеликанов ткнул в него ручкой.

– Ай! – Парень воскликнул от неожиданности.

Оба сели по струнке, когда в аудитории повисла тишина и мужчина поднял глаза на факультеты.

– Я не понял! Кто-то уже все знает и может продолжить за меня?

В ответ не последовало ничего, кроме тишины. Искать виновников было пустой тратой времени, поэтому одарив всех грозным взглядом, преподаватель продолжил диктовать, в излюбленной манере, прокашлявшись в кулак.

– Все философские вопросы приобретают смысл после решения вышеназванной философской проблемы, выступая по отношению к ней вторичными…

Парни тихо просидели до конца лекции и когда звонок оповестил студентов второго курса об окончании, Антон встал с места и начал собирать свои вещи. Кузнецов был полной противоположностью Пеликанова – высокий, худощавый, с кучерявыми волосами, которые почти закрывали зеленым глазам, сияющим на солнце, как дорогой малахит, обзор. Он, не смотря на свое неспортивное телосложение, играл в футбольной команде города, выступал на соревнованиях и частенько ходил в зал вместе с товарищем.

– Я, о чем, вообще, говорил то! – Возвращаясь к диалогу, поспешно запихивая в сумку тетрадь с ручкой, Димка догонял Антона, спускаясь по ступеням вниз. – Поехали со мной!

– Чего? – Поперхнулся тот, когда услышал предложение.

Нет, он, конечно был рад за друга, что тот, наконец-то, не будет киснуть в четырех стенах и перестанет ныть Антону, как он хочет куда-нибудь уехать от городской суеты. Но сам Кузнецов был противником такого отдыха. Ведь это даже отдыхом не назовешь. Орущие дети, столовская еда, твердые, наверняка, узкие и короткие кровати, особенно для его двухметрового роста, вечные шумные мероприятия и суета. Уж простите, лучше полежать дома, поиграть в приставку или посмотреть сериал с чипсами.

– Ну, а чего?! – Воскликнул Пеликанов.

По его мнению, такой опыт должен быть у каждого уважающего себя активиста университета, а Антон, припоминается другу, как раз хотел таким стать. Конечно, Кузнецов упустил момент, что помимо хороших оценок, уважения преподавателей и популярность среди своих студентов, еще нужно было уделять время на активную жизнь университета, участвовать в конкурсах, марафонах и ездить на различные мероприятия, такие, например, как детский лагерь.

– Дим, ну ты же знаешь, что я невыездной, у меня мама уже пожилая… Да, и дети – это не мое. – Начал оправдываться он.

Хорошо сложенный молодой человек сделал хитрую физиономию и поправив сумку на плече, сказал:

– А зачет по философии хочешь?

«На больное», – чертыхнулся Кузнецов, озираясь на Пеликанова. С философией и преподавателем старой закалки у Антона не заладилось сразу. При всех своих старческих болезнях, Григорий Григорьевич отлично запомнил Кузнецова. И также, отлично запомнил, что выше тройки он ему не поставит. Как бы парень не старался писать все конспекты, ходить на занятия, носить доклады – преподаватель не менял своего отношения к нему. Откуда взялась такая нелюбовь к его персоне, Антон не знал, но точно был уверен, что решать вопрос с предметом было нужно.

– На сколько ты мне предлагаешь туда поехать?

– На все лето, естественно. – Поспешно ответил Димка, пока рыбка не сорвалась с крючка.

– Ну, уж нет. Пусть лучше у меня будет красная рожа и синий диплом, чем синяя рожа и красный диплом после твоего лагеря! – Завопил он, разворачиваясь к Пеликанову спиной.

– Ладно, давай на две смены, хотя бы! – Догоняя его по коридору, предложил тот.

Прямо на ребят шла Марина Андреевна, которая в этом самом университете отвечала за мероприятия, активную деятельность ребят и была заводной батарейкой коллектива. Ей было около сорока лет. У нее имелась счастливая семья, состоящая из мужа, старше самой женщины на три года, и двое детей школьного возраста. Одевалась социальный педагог в классические, но не нудные костюмы, юбки и даже как-то ее видели в спортивном костюме, но об этом только ходят легенды. Женщина направлялась прямо на парней. Высокий завидев ее в пяти метрах от себя, обернувшись, понял, что отступление невозможно, потому что его друг участвовал в этом злосчастном сговоре.

– Привет, Антоша! – Она протянула ему руку в знак приветствия и кучерявому ничего не оставалось, как пожать в ответ, выдавив улыбку.

Парень понимал, что сейчас его будут склонять на самые активные вещи в его жизни, и как будто у него нет абсолютно никакой отмазки, чтобы никуда не ехать. Дети, лето, жара, сон по пять часов в сутки – вот, что его ждало в «Лесном». И это он знал конкретно от Пеликанова, который туда ездил уже в который раз. Хоть ногу ломай, хоть беги прыгать с крыши. Но ломать ногу было нельзя, потому что ходить еще хотелось, а прыгать с крыши, очевидно, не выход из ситуации. Ни один из вариантов ему не подходил и смирившись со своей участью, он завопил:

– Марина Андреевна, ну, не хочу я к детям на целых три месяца!

– Чего кричишь то так?! – Испугалась женщина, схватившись за грудь в области сердца. – Никто же тебя не заставляет ехать туда на все лето, скатайся хотя бы на два месяца!

«Хотя бы?!», – негодовал Антон у себя в голове. Ну, допустим, если он поедет туда, то будет закрыт вопрос с философией, его запишут в активисты университета, и он будет пропускать пары по уважительным причинам. Звучит хорошо. Даже слишком. Обратная сторона медали, конечно, пугала – ответственность за детей, ор, крики и куча сил на все это, которые должны были взяться у парня из неоткуда.

– Честно, я боюсь такой ответственности. Это же маленькие дети… – Грустно смирившись сам у себя в голове с тем, что он трус, заключил свои мысли Кузнецов.

– Да не бойся, вместе же будем вожатыми, я всегда буду рядом! Вырулим! – Похлопал ему по плечу Димка, поняв, что парень уже никуда от них не денется, и кажется, согласился ехать в летний лагерь вожатым.

Выслушав получасовую лекцию от Марины Андреевны о том, как тяжело лагерю без вожатых и нужно помочь детям найти себя в этом мире, поделиться опытом, и кто, как не они – студенты второго курса, с этим отлично справятся, ребята вышли из учебного корпуса.

Лето стремительно приближалось. Занятий становилось меньше, хороших солнечных дней – больше, а вместе с ними и сессия махала ручкой Антону Кузнецову, который пытался не сойти с ума от одной и той же позы сидя на стуле и количества выученного материала. Помимо экзаменов студента заботил летний лагерь, в который не очень-то и хотелось ехать. Он уже практически смирился с тем, что это путешествие для него обязательно, как минимум для того, чтобы не учить, хотя бы ту же философию и литературу, которую перенесли на двадцать девятое мая. Билеты были куплены на двадцать четвертое и это означало, что с двух экзаменов их с Димкой отпросят. Ребят предупредили, что нужно будет приехать заранее, чтобы подготовить лагерь, убраться, познакомиться друг с другом и прослушать все лекции.