ДЕНИС

Середина октября, но на улице очень тепло, не помню когда была такая погода. Обычно даже снег пробрасывает. А тут дождя нет уже целую неделю.

К психологу всё таки пошёл, чуть полегче стало, но всё равно чувствую ЕЁ присутствие рядом, ничего не могу поделать. По совету врача просто принимаю эту ситуацию, раз не могу изменить. Он посоветовал мне не страдать, когда мне кажется, что она рядом, а наоборот, культивировать приятное чувство радости от её близости. Понимаю, что обманываю себя, но так легче, уже не чувствую, что с ума схожу. Теперь наоборот хочется продлить это фантомное присутствие ЕЁ рядом с собой.

И ведь заметил, что я чувствую ЕЁ, только когда дома нахожусь. Нет, иногда на улице или в любимом кафе, но редко. И никогда на работе. В принципе на работе некогда ни о чём думать, кроме неё родимой и это хорошо.

А дома прямо накатывает, наверное, потому что расслабляюсь.

Вот сейчас еду домой и опять о НЕЙ думаю. Зайду в дом, вдохну поглубже, почувствую ЕЁ аромат и представлю, что она за моей спиной.

Да кого я обманываю. Не стало мне легче. Так же и схожу с ума. Только теперь себя дурачком чувствую.

Заехал во двор, Саныч идёт ко мне, чтобы забрать ключи и загнать машину в гараж.

Сегодня пораньше домой приехал, засветло ещё, а то всё время темно приезжаю. Во дворе так хорошо, осенние краски играют.

Мама с Руфиной стоят возле клумбы с розами и что-то обсуждают. Подхожу ближе. Мама рассказывает какие сорта роз видела в Европе. А Руфина охает и вздыхает.

Подхожу, киваю Руфине и целую маму в щёку, спрашиваю у обоих как дела. Мама начинает рассказывать, а я перевожу взгляд вглубь сада. Там в деревянном садовом кресле сидит полу боком, почти спиной девушка, молодая, в длинном ярко жёлтом платье, её руки лежат на животике — она беременна. Она его гладит, нежно, с любовью. Так мило, что я улыбаюсь. И радость внутри… Что это? Что это вдруг за чувство на меня нахлынуло?..

— У нас гости? — Спрашиваю у женщин.

Они обе оборачиваются в сторону девушки. Я не вижу её лица, но что-то внутри меня волнуется… и радуется…

Мама смотрит на девушку и мило улыбается. А Руфина, почему-то сильно волнуясь, начинает говорить.

— Так… это… племянница моя, Ася.

— Ой, сыночек, так тепло, вот мы и вышли все на улицу, ловим последние тёплые деньки. И Асеньку уговорили, последнее солнышко, для неё и ребёночка очень полезно.

Я смотрю то на Руфину, то на маму, то на Асеньку и моё сердце сейчас выскочит из груди, мне тяжело дышать.

— Кто это? — выдавливаю через силу слова, спрашиваю маму, сейчас сердце остановится, сжало всё в груди.

— Сыночек, тебе плохо? — мама кидается ко мне, я еле дышу. — Где больно, скажи. Скорую вызовите.

Кричит мама, а Руфина сильно сжимает руки у своей груди и в глазах… страх?

— Не надо скорую, мама, просто ответь на вопрос. Кто. Эта. Девушка? — я уже взял себя в руки. Смотрю на Руфину, она бледнеет.

— Руфина же сказала, это её племянница, работает у нас горничной, очень хорошая девочка, только она немая. И вот ребёночка ждёт.

Меня как кипятком ошпарило. Ноги не чувствую, шагнуть не могу. Смотрю на Руфину, она глаза опускает, всё ещё руки у груди сжимает.

— Мама, как долго она у нас работает?

— Да что с тобой, сынок? — взволнованно спрашивает мама.

— МАМА.

— Да больше года уже.

— А почему я не знаю? — я в шоке, даже не знаю что думать.

— Ты, что, никогда не видел её? — мама смотрит так, как будто сомневается в моей адекватности.

— Не видел. — Смотрю на Руфину и уже вопрос к ней. — На моём дне рождения она была?

— Д-да.

— И она всё это время, больше года, была в этом доме? Работала горничной?

Меня сейчас удар хватит. Смотрю, что вместо ответа у Руфины на глазах слёзы. Я всё понял. ОНА. ОНА, Асенька, всё время была рядом со мной. Тогда почему?..

— Почему? — чуть ли ни с рёвом я обращаюсь к Руфине.

Она плачет всё сильнее. Мама не может понять в чём дело, смотрит то на меня, то на Руфину.

— Да что случилось то, объясните мне наконец. Сын? Руфина?

Я смотрю на Руфину и тяжело дышу, кулаки сжаты. Надо бы успокоиться, представляю, как я сейчас выгляжу, но ничего не могу с собой сделать. Медленно выдыхаю, беру себя в руки, успокаиваюсь.

— Руфина, скажи мне честно, ты же всё знаешь? — она плачет, но кивает. — Тогда почему ты её от меня прятала?

— Сынок, я не прятала, честно, — всё ещё всхлипывает, но начала говорить Руфина. — Она сама не хотела ничего тебе говорить.

— ПОЧЕМУ? — уже не выдерживаю я, а мама смотрит на нас открыв рот.

— Она деревенская, безродная, немая… не разговаривает она, а ты богатый… положение у тебя… не хотела она беспокоить тебя и твою семью. — Руфина уже просто заливается слезами. — Я уговаривала её… чтоб ты тоже знал… а она… не разрешала…

— Это мой ребёнок. Вы хотели скрыть?

— Прости, Денис. Она молодая, глупая, а я поддалась, дура старая. Она испугалась, а я не хотела, что бы она волновалась.

— Чего она испугалась? — уже успокоившись спрашиваю у Руфины, мама всё ещё в шоке.

— Что тебе будет всё равно на неё и на ребёнка. Боялась, что не выдержит безразличия с твоей стороны. Она любит тебя, сынок, знай это.

Я замолчал. Перевариваю. Смотрю в сторону Асеньки, ноги до сих пор ватные. Не могу поверить, что ОНА здесь. Но и подойти боюсь. Чего боюсь?

АСЕНЬКА. Моя Асенька.

ДЕНИС

— Сынок. Руфина. Не хотите со мной поделиться? — на удивление, мама хорошо держит себя в руках. — Что здесь происходит? И объясните по поводу ребёнка.

Я потоптался на месте, размял ноги, сделал пару шагов в глубь сада.

— Руфина, расскажи всё маме, а я к Асеньке. Не волнуйся, я не причиню ей вреда. Я нашёл её и не отпущу больше.

Подошёл в креслу, где сидит моя девочка, глаза закрыты, но она не спит, поглаживает животик. Не могу поверить, я нашёл её. Вернее она всегда была рядом, я же чувствовал. А она боялась, что не нужна мне. Глупая, накрутила себя.

Встаю перед ней на колени, руки кладу на подлокотник кресла, смотрю на неё. Она открывает глаза и видит меня. Пугается, вскрикивает беззвучно, вжимается в спинку кресла.

— Асенька, девочка моя, не пугайся, — говорю я тихо и перекладываю свои руки на её, поглаживая большими пальцами, стараюсь успокоить и её и себя, — я не причиню тебе зла. Я так долго искал тебя, думал с ума схожу, когда чувствовал твоё присутствие рядом. Не бойся меня, ладно? — она кивает. — Вот и хорошо. Руфина мне всё рассказала. И про нашего ребёнка. — Слеза катится по щеке Асеньки, я вытираю её. — Не плачь, пожалуйста, всё будет хорошо. Я рядом, и никуда тебя не отпущу. Не смогу просто отпустить, прости. Так много хочу сказать, но теряюсь. До сих пор не верю, что нашёл тебя.

Беру её руки в свои и целую в ладошку то одну, то другую. Не могу остановиться. Положил её ладошки себе на щёки и закрыл глаза. Какое блаженство.

— Асенька. Асенька…

И тут прогремел гром. Сейчас ливанёт, как обычно в России. Я подскакиваю, стягиваю с себя пиджак, уже небо резко затянуло чёрными тучами. Поднимаю на ноги Асю и накидываю на неё свой пиджак. И нас накрывает ливень. Я беру Асю на руки и бегу в дом. Она вся сжимается и прячется у меня на груди, а сердце моё замирает от этой близости. Её горячее дыхание жжёт даже через рубашку.

Прохожу через гостиную и сразу на второй этаж, к себе в спальню. Как зверь несу свою добычу к себе в берлогу. Не хочу её отпускать, но надо, она вся мокрая, надо высушить волосы и переодеть.

Ставлю Асю на ноги, снимаю с неё мокрый пиджак и бегу в ванную за полотенцами. Выхожу, а девочка моя по сторонам смотрит, понимает, что в моей комнате и начинает мотать головой.

— Не пугайся, я ничего не сделаю. Надо переодеться и высушить волосы, чтобы ты не простыла. Держи полотенца, сушись и сними мокрое платье. Я сейчас у Руфины попрошу для тебя сухую одежду и принесу, а ты сушись и ложись под одеяло, грейся.