У меня было место на нижней полке по ходу поезда. На столик у окна положил свой билет на поезд. По примеру попутчика придавил билет бутылкой «Жигулёвского пива».

Переоделся в своё спортивное трико. Поставил на столик ещё одну бутылку пива и закуску к пиву. Все свои сумки, куртку и шапку положил в ящик под полку. Спустил на полку матрас, застелил постель. В это время поезд тронулся с вокзала.

Кондуктор пришла собирать билеты. Заказал стакан горячего чая. Надо было согреться с улицы. Ведь на улице зима. Через десять минут мне принесли горячий чай.

Потянулись скучные минуты поездки под стук колёс. После чая не спеша сам выпил две бутылки пива. Закусил тем, что положил на столик. После обеда захотел спать.

Проснулся во втором часу ночи. Попутчика нет. На столе какая-то записка, придавленная бутылкой из-под водки. Прочитал записку «Это тебе за моё здоровье». Кроме меня в вагоне больше никого нет.

Выходит, что сто грамм водки в бутылке принадлежит мне. Почему бы, не выпить за хорошего человека? Вылил водку из бутылки в стакан и выпил за здоровье всех.

После выпитой вдогонку водки бутылки пива понял, что надо мне собираться домой. Иначе могу проспать до самого Владивостока, куда мне совершенно не надо.

В первую очередь пошёл в туалет хорошо вымыл сонное лицо. Затем вернулся в купе. Убрал наверх постель. Навёл порядок на столике. Переоделся в дорожное бельё. Кондуктор принесла мой билет на поезд.

Заказал напоследок стакан горячего чая. Через пять минут горячий чай стоял на столике. Потянулись последние минуты ожидания конечной станции под стук колёс.

Под светом бледной луны потянулась бесконечная стена хвойного леса. Кое где мелькали огоньки таёжных деревень. Ни стал ждать, когда меня пригласят на выход. Заранее сам вышел с вещами в тамбур.

На перрон станции «Пермь-2» из поезда «Москва-Владивосток» кроме меня никто не вышел. Вокруг ни одного человека и никакого общественного транспорта. Наша съёмная квартира на двенадцатом этаже находится у «Дома Советов» по улице Коммунистическая в километре отсюда. Первый общественный транспорт через два часа.

Ждать транспорт или идти пешком? По моему мнению лучше выбор второй. Застегнул доверху тёплую куртку. Напялил ниже ушей тёплую шапку, надел на руки тёплые перчатки.

Взял в руки оба своих поклаж и, как говорится, «с песнями», двинул по морозу к себе домой. У меня уже был опыт в прошлом идти со свидания от будущей жены двадцать километров в тридцать семь градусов мороза. Так что двадцатиградусный мороз и километр ходьбы в тёплой одежде, это для меня просто прогулка по свежему воздуху.

Где-то через десять минут был у своего дома. Поднялся на двенадцатый этаж. Вошёл в съёмную квартиру. Прошёл в свою комнату. Все спали. Завтра два выходных дня и дальше новогодние праздники, к которым купил в столице всё, что надо.

Новогодние праздники и все последующие зимние и весенние праздники прошли хорошо. Мой травмированный палец зажил окончательно. Меня работать за станком не поставили.

Сказали мне, что для построения светлого будущего мне лучше работать художником-оформителем и художником-дизайнером, эта профессия под номером один в Советском Союзе полезна всем.

Примерно, через полгода после моей командировки в столицу на металлургический завод «Серп и Молот». В пермский государственный цирк приехали артисты с программой Старого московского цирка на Цветном бульваре.

От них узнал, что у главного осветителя цирка – Шуралея (Покровский Александр Викторович) за неделю до свадьбы в автомобильной аварии погибла его невеста.

Сам Покровский Александр Викторович умер в возрасте тридцати пяти лет от острого онкологического заболевания через месяц после гибели невесты.

Так как у Покровского Александра Викторовича никого не было из родных, то он всё своё имущество и все свои денежные сбережения завещал своему лучшему другу и однофамильцу Покровскому Виктору Александровичу, а также его новорождённому сыну Александру, который родился за две недели до смерти Покровского Александра Викторович. Новорождённого мальчика так назвали в честь дедушки и в честь лучшего друга.

2. Оверята.

В связи с новой пятилеткой нашему заводу срочно понадобились какие-то бланки. Но в это время все издательства и типографии в городе были загружены до предела.

У нас срывалось государственное поручения. За этот срыв могли полететь со своих мест многие начальники завода. Надо было найти какой-то выход из положения.

Меня срочно вызывают к генеральному инженеру, который у нас за все отвечал. На военном заводе все высшие начальники были в звании генералов.

– Сейчас загрузишь на складе в грузовую машину большой рулон бумаги. – сказал мне, генеральный инженер. – Завтра самой первой электричкой приедешь на завод и вдвоём с водителем отправишься в Оверята. Мы договорились там с местной типографией, что они напечатают нам необходимые бланки. Взамен ты оставишь им остаток этого рулона бумаги, как оплату за выполненную работу. На складе возьмёшь пятилитровую флягу медицинского спирта.

Это ни тебе для пьянки, а для типографии в Оверята. У них там все клише забиты типографской краской. Им надо медицинским спиртом клише протереть, чтобы настроить работу печатных машин.

Получив в конторе завода все необходимые документы на командировку, отправился на склад. Там уже стоял автомобиль, груженный рулоном бумаги. Завскладом выдал мне пятилитровую флягу медицинского спирта. Поставил на крышку специальную пломбу, чтобы мы с водителем в дороге не выпили.

После чего завсклад дал нам с водителем несколько наставлений. На случай сильного снегопада во время дороги в Оверята.

Но водитель мне сказал, что такой мощной машине, как у него никакой снег не страшен.

У него машина, как вездеход и перевозить может в любую погоду более десяти тонн. У нас в машине всего один рулон. Это Всё равно, что машина на половину загружена.

Чтобы не бегать утром в темноте через весь завод в гараж, мы поставим автомобиль прямо возле заводских ворот. Утром прямо с электрички на завод, там в машину и полный вперёд.

В течении светового дня успеем съездить в Оверята и вернуться к себе домой в Пермь. Мы так и сделали. Поставили машину у заводских ворот и на электричках отправились к себе по домам.

Тогда жил в посёлке Железнодорожном возле микрорайона Закамск на квартире у тёщи, а завод находился в противоположной стороне Перми, в Мотовилихинском районе.

На электричке надо ехать до станции "Пермь-2". Там пересаживаться до стации "Пермь-1". Дальше ехать до полустанка "Юбилейный". Даже самыми первыми и дежурными электричками мог приехать к себе на свой завод ни раньше, чем в шесть часов утра.

Все бы было хорошо. За день мы смогли бы вернуться домой. Но в эту ночь случилось самое ужасное в городе и всей Пермской области. В эту зимнюю ночь был мороз под шестьдесят градусов.

Такого мороза не мог вспомнить никто. Даже металлические бусы на электричках полопались от морозов. Но это ещё было не беда. Самое страшное нас ждало на военном заводе.

От сильного мороза лопнул двигатель нашей машины. Машина пришла в негодность. Как назло, на заводе нет ни одной машины, которая может отвезти рулон этой бумаги в Оверята.

Нам грозило ни только партийное взыскание, ни также увольнение с этого завода. Никакие природные катаклизмы не могли быть причиной срыва поручения.

Но, вдруг, из слесарного цеха выскочила надежда на наше спасение. Старенький автомобиль ГАЗ-53, который за годы своего существования ни разу не выезжал за пределы военного завода.

Этот автомобиль сменил на себе ни одно поколение водителей. В виду того, что автомобиль постоянно ломался независимо от смены времён года и от погоды, то на этот автомобиль никто не хотел садиться работать.

Вплоть до увольнения с работы. Так как на ремонте этого автомобиля нельзя было заработать хорошие деньги, в то время как водители других автомобилей имели хороший заработок и выезжали за территорию завода.