К поместью своего рода мы добирались на извозчике. И подъезжал я с противоречивыми чувствами. На меня накатывали воспоминания. Как я впервые ехал по этим дорогам в машине с дедом и удивлялся новому и знакомо-незнакомому миру. Как убегал отсюда буквально через несколько дней после вселения моей души в тело Григория. За окном промелькнуло поместье Коршунова, в котором проходило памятное дворянское собрание, добавив еще порцию воспоминаний.

В итоге к знакомому дому я добрался в полном смятении. Лишь выйдя из кареты и сделав первый шаг к поместью, я встряхнулся и смог взять себя в руки. На пороге меня уже встречал какой-то мужчина лет пятидесяти. В строгом костюме, но при этом без важности и надменности на лице, какую я часто видел у аристократов. Скорее тут было внимание и настороженность. Слуга, не иначе.

Так и оказалось. Просто раньше дед мне его не представил. Я тогда вообще кроме конюха и костоправа в одном лице Степана, служанки Любавы и поварихи, чье имя мне так и не назвали, никого не видел.

– Добро пожаловать домой, господин, – поклонился мне мужчина.

– Да, здравствуй…

– Василий, – подсказал свое имя мужчина.

– Мда. Здравствуй, Василий.

– Ваша память так до конца и не вернулась? – участливо спросил он.

– Как видишь. Размести их, – махнул я в сторону алеутов, – это мои подопечные.

– Будет исполнено. Обед через два часа. Извиняюсь, но нас не предупредили о вашем приезде.

– Ничего, я подожду.

Оставив парней на слугу, я прошел в дом и застыл на пороге в гостиную, откуда на меня уставились две пары глаз. И если свою младшую сестру Катю я ожидал здесь встретить, то вот что здесь делает эта с. чка Старопольская?!

– Братик! – со слезами на глазах кинулась ко мне Катя, переведя мое внимание со Старопольской на себя.

Девчонка врезалась в меня, и я едва устоял на ногах. Уткнувшись лицом мне в грудь, она запричитала, как переживала, как не верила в мою смерть, как рада, что я приехал… Осторожно поглаживая ее по волосам, я стал просто ждать, пока она успокоится. Итак понятно, что на нее много навалилось переживаний и ей нужно просто выговориться. К счастью, Старопольская не кидалась на меня, лишь застыла сидя на кресле, да не сводила глаз с нас. Правда когда она попыталась подняться, я лишь головой покачал, и она плюхнулась обратно в кресло. Животик у нее уже было отчетливо видно. Не соврали, значит, они тогда с дедом. И правда беременна. Но что она тут делает, а не у своей семьи? Или дед вопреки своим словам уже принял ее в род? Ладно, отложу пока этот вопрос. Не готов я сейчас к разговору с ней.

– Ну все, все, – через пять минут всхлипываний и бормотаний не выдержал я и начал успокаивать Катю. – Я жив, здоров и приехал. Все будет хорошо.

– Обещаешь? – оторвалась она от меня и с детской надеждой во взгляде посмотрела мне в глаза.

– Обещаю. Давай лучше на кухню пойдем. Я проголодался с дороги. Хоть чай попьем, пока обед готовят.

– Хорошо. А… – тут она оглянулась на Старопольскую.

– А с ней я завтра поговорю, – ответил я сразу и Кате и Евгении. – А пока идем на кухню.

Когда Катя вышла из зала, я посмотрел на Старопольскую и покачал головой, на ее намерение двинуться за нами. На лице девушки возникли слезы обиды и непонимания. Но мне было плевать. Пускай пока ждет. Нечего было всякие зелья применять. Так любовь не купишь и не добьешься.

– Зря, Гриш, ты так с Женей, – покачала головой Катя, когда мы пришли на кухню, и Любава налила нам чай.

– Пожалуйста, не лезь в это дело, – поморщился я, не желая впутывать сестру во все тонкости наших со Старопольской «взаимоотношений».

Та нахмурилась и промолчала. Но долго этот «электровеник» молчать был не в состоянии, и вскоре из нее полилось: и как она испугалась, когда прочитала статью в газете и увидела в списках мое имя. И как странно ей было видеть реакцию дедушки – почти полное равнодушие и раздражение, когда она начинала говорить обо мне. И как она снова испугалась, когда получила новость о смерти дедушки. А потом горько плакала на похоронах.

– Кстати, от чего он умер? – спросил я.

– Сердце прихватило, – вздохнула Катя. – На него навалилось много. И новости о тебе, и со Старопольскими он поссорился. Да потом еще что-то было. Он не говорил о своих проблемах.

– А что со Старопольскими? – тут же навострил я уши.

– Так Женю они выгнали из дома, – опустила плечи Катя. – Там скандал у них в семье вроде знатный был. Дедушка ее приютил. Все же твоего ребенка под сердцем носит. Но подробностей я не знаю. Дедушка не говорил об этом со мной, а Жене приказал молчать. Она даже сейчас не хочет делиться со мной той историей.

Тут на кухню зашли мои алеуты, и разговор о Старопольской увял сам собой. Зато Кате тут же стало очень интересно, кто эти парни и откуда я их привез. Заметив огонек в глазах Феофана, благо сестренка была примерно одного с ним возраста, тут же отозвал его в сторону и показал кулак. После чего предупредил, чтобы даже не думал подкатывать к Кате, иначе для него это плохо кончится. И так выразительно посмотрел вниз на его штаны, что паренек рефлекторно закрыл руками свой пах и усиленно закивал, мол все понял. Надеюсь.

Перезнакомив сестру с семеркой алеутов, мы наконец пообедали (Старопольской отнесли обед отдельно в ее комнату – пускать за стол я ее не собирался), после чего я позвал парней к себе. Когда они набились в мою комнату, провел с парнями короткий инструктаж по поведению в доме и сказал, когда буду ими заниматься. Все-таки обещал их обучить искусству охраны, а слово надо держать.

Уже после этого я отправился в дедов кабинет. Там же я и познакомился с управляющим нашего рода Василием Павловичем. Это оказался тот самый мужчина, который встречал нас у порога дома.

– Первым делом, господин, вам необходимо к стряпчему, – стал он рассказывать мне процедуру вступления в наследство. – Чтобы все оформить по закону. И чем скорее, тем лучшее. Сегодня или завтра было бы идеальным решением. Увы, некоторые документы мне просто недоступны, и их вы сможете получить лишь после официального вступления в наследство. К тому же часть документов хранится в сейфе, запечатанном на кровь вашего рода. Получив доступ ко всему, уже можно будет более полно ознакомиться с делами рода. Сейчас все, что я могу вам рассказать – это о делах поместья и паре деревень, которые принадлежат вашей семье.

– Тогда так и сделаем, – кивнул я мужчине, поблагодарив за совет.

Вечером я снова собрал всю семерку алеутов, на этот раз в кабинете деда. Правда пора привыкать называть его своим.

– Итак, – начал я, – вы недавно били себя пяткой в грудь, как вы хотите меня охранять. Тогда начнем с главного – зачем вообще аристократам охрана. Основная задача безусловно – защищать. Но есть несколько ключевых «но», из-за которых вы в ближайшее время рядом со мной ходить не будете.

Переждав пару минут, пока парни возмущенно поперешептывались, я поднял руку, призывая их к молчанию.

– Первое «но» – наличие охраны у аристократа говорит о том, что он боится за свою жизнь. И вот ответьте мне: почему я должен бояться за свою жизнь, если мой род ни с кем не воюет, покушений на меня не было, и никто мне открыто ничем не угрожал?

Молчание мне было ответом.

– Вот и я том же. И ваше присутствие рядом со мной будет воспринято нашим обществом, как трусость. Причин таскать охрану у меня сейчас нет, а вы – вот они. Репутация и моя лично и моего рода упадет. Вы этого хотите? Печетесь о собственной чести, а сами стремитесь покрыть меня позором?

Парни потупились.

– Второе «но». Есть места и события, куда аристократы все-таки ходят с охраной. Но не для защиты себя и своей жизни, а для показа своего статуса. И в этом случае охрана – это «лицо» аристократа и его рода. Смотрят на все: внешний вид, поведение, манеры. Ну и конечно умение защищать и беспрекословно подчиняться. И? Вы можете похвастаться хоть чем-то из выше перечисленного?