Когда она закончила, я взял ее и поставил на стойку, убедившись, что она находится спереди и по центру. Моя банка для чаевых стояла рядом с банкой Теи и Джексона у кассы, но я хотел, чтобы ее банка была видна.

Потому что София была видна.

У нее было больше возможностей, чем она думала. У нее было больше ума, чем у большинства — даже с избытком.

Если я что-нибудь сделаю в течение следующих девяти дней, так это покажу ей, что по крайней мере один человек верит в нее, что один человек не ожидает, что она будет соответствовать определенной роли из-за ее наследия, фамилии или порядка рождения.й

Как Ксавьер сделал это для меня.

Бар «Бухта Жаворонка» не был гламурным, но я начинал понимать, почему Тея настаивала на том, чтобы София работала здесь. Не потому, что ей нужно было преподать жизненный урок. Не потому, что ей нужно было узнать о тяжелой работе и жизни «синих воротничков».

А потому, что ей нужно было найти цель.

Было что-то, что можно было сказать о служении другим. Хороший день работы в этом баре заставляло меня чувствовать себя ценным сотрудником. Это заставило меня почувствовать, что мне есть что предложить.

Софии тоже нужно было это почувствовать.

— Готова к следующему уроку? — Спросил я.

— Да. — Она сделала успокаивающий вдох и взяла стакан с коврика рядом с посудомоечной машиной. Затем она поставила его на резиновый коврик для разлива.

Она посмотрела на меня снизу вверх, ожидая моих указаний.

Но рецепт напитка, который я готовил тысячу раз, ускользнул от меня. Ингредиенты терялись в ее насыщенных карих глазах.

Она вздернула подбородок, ее дыхание витало между нами, цитрусовые нотки ее духов витали в воздухе. Аромат стал сильнее, когда жар между нами поднялся на градус выше.

Когда мы успели стать так близки? Ее грудь была всего в нескольких дюймах от моей. Кончики наших ботинок почти соприкасались под нами. И ее губы… Всего один рывок, и я бы прижал ее грудь к своей груди, а мой рот — к ее. Один рывок, и я бы точно узнал вкус лайма у нее на языке.

Дыхание Софии сбилось, ее глаза остановились на моих губах. Ее глаза были прикрыты, когда она молча умоляла меня сдаться.

Я наклонился, за долю секунды для того, чтобы испортить ее помаду. Мои пальцы зависли рядом с ее щекой, готовые погрузиться в ее густые волосы, когда воздух наполнил голос.

— Если вы работаете, я выпью виски.

Мы вздрогнули, отрываясь друг от друга. Я развернулся, когда Ксавьер прошел мимо меня через заднюю дверь по коридору, с Хейзел и детьми Кендриков. Его длинные волосы ниспадали на плечи. Его черный стетсон, который он всегда носил, прикрывал седые пряди.

— София! — Чарли оттолкнула Ксавьера, подбежав прямо к ногам своей тети. Двое младших тоже пробежали мимо, все трое детей были одеты в зимние шапки, ботинки и пуховики.

— Эй! У вас, ребята, у красные носы. — Она коснулась крошечного носа Камилы. — Вы играли в снегу?

— Ага. — Чарли стянула перчатки. — Мы катались на санках.

— Это звучит забавно. — София улыбнулась им, затем посмотрела на Хейзел и Ксавьера. — Приятно снова видеть вас обоих.

— Да. Не слышал, как вы вошли. — Я пожал Ксавьеру руку. — Что случилось?

— Ничего особенного, приятель. Мы просто гуляли с детьми и решили поздороваться.

Хейзел прошла мимо детей, чтобы обнять Софию.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ну, я сегодня ничего не сломала, так что это плюс. А Дакота учил меня готовить напитки.

— Он научил, да? — Хейзел повернулась ко мне, ее глаза сузились, когда она оглядела меня с ног до головы.

К черту мою жизнь. Она была хуже, чем чертова ищейка, когда дело доходило до вынюхивания чего-то: сплетен, неприятностей или романов. Если бы не вмешательство моего дяди, у меня не было никаких сомнений, что я бы поцеловал Софию.

Хейзел тоже это знала.

— Можно нам немного пиццы, Дакота? — Колин застонал. — Я умираю с голоду.

— Ты ее получишь.

Дети ели здесь часто, и я точно знал, какую пиццу они все любят. Колин любил ветчину с ананасами. И поскольку он прервал проверку Хейзел, он получит больше и того, и другого.

— София, ты бармен, — объявил я, отходя от группы и направляясь на кухню.

— Что? — выдохнула она. — О-хорошо.

Я пошел на кухню, надеясь на секунду побыть одному, чтобы избавиться от этого накаленного момента, но шаги моего дяди преследовали меня.

— Как продвигается работа? — спросил он.

— Хорошо. Сегодня медленно. — Я открыл холодильник и достал немного теста для пиццы. — Завтра будет дерьмовый день.

Он шептал.

— Позвони в участок, если случится что-нибудь плохое. Не пытайся справиться с этим самостоятельно.

— Не волнуйся, я позвоню.

Как бывший шериф города, Ксавьер провел много новогодних вечеров, патрулируя улицы и следя за тем, чтобы все благополучно добрались домой. Но я не сомневался, что если все-таки возникнут проблемы, в телефонном звонке не будет необходимости. Это был единственный и неповторимый бар в Ларк-Коув. Помощники шерифа все равно будут ошиваться поблизости.

— Эй, эм, извини. — София появилась в дверях, бросив на Ксавьера настороженный взгляд, пока шла в мою сторону. Она пересекла мое пространство, практически стоя на цыпочках, когда жестом велела мне опуститься ниже.

— Что? — Спросил я.

Она помахала мне еще ближе, пока мое ухо не оказалось рядом с ее губами.

— Что такое канава?

— А? — Я откинулся назад, любуясь румянцем на ее щеках.

— Канава? — Она склонила голову набок, пряча лицо от Ксавьера, пока говорила. — Хейзел сказала мне приготовить Ксавьеру виски канаву. Я не хотела спрашивать ее, что это значит.

— О. — Я должен был догадаться, что она имела в виду, но эта женщина вскружила мне голову. — Это вода. Один шот «Краун Ройял» в хайбол. Остальное — лед и вода.

Она кивнула, пятясь из кухни так же быстро, как и подошла, и поспешила к бару, чтобы приготовить моему дяде его любимый коктейль.

Ксавьер смотрел, как она уходит, давая ей несколько мгновений, чтобы исчезнуть. Затем он скрестил руки на груди.

— Она прекрасна.

— Я знаю это. — Я подошел к холодильнику и достала несколько баночек с начинкой для пиццы, сыром и соусом.

— Она живет в Нью-Йорке.

— Знаю и это тоже.

— О чем ты только думаешь, приятель?

— Я не знаю. — Я закрыл дверцу холодильника. — Она…

Сексуальная. Очаровательная. Чертовски богатая и чертовски не в моей лиге. Но между нами было так много тепла, что это могло сравнять все это место с землей.

— Просто убедитесь, что вы оба поступаете правильно.

Я кивнул.

— Понял.

Не сказав больше ни слова, Ксавьер вышел из кухни и оставил меня готовить пиццу для детей.

Мой дядя был человеком, которому я доверял. Он был человеком, на которого я равнялся с тех пор, как мы с отцом поссорились за день до того, как я уехал из дома на ранчо пижонов.

Обычно я бы рассказал ему все о своих чувствах. Но женщины не были той темой, в которую мы особо углублялись, в основном потому, что у меня уже десять лет не было девушки. Я понятия не имел, что он скажет, тем более что он был влюблен в Хейзел.

Последнее, что мне было нужно, это чтобы он подтолкнул меня к отношениям, потому что он нашел свою любовь. Мне не нужно было, чтобы он говорил мне остепениться и найти кого-то, с кем я могла бы разделить свою жизнь.

Я годами терпел это дерьмо от своих родителей. Хотя их «советы» всегда сопровождались пониманием того, что женщина, которую я выберу, должна разделять наше наследие.

Христос. Если бы мои родители увидели меня и Софию вместе, они были бы раздавлены.

А это означало, что если между нами что-то и произойдет, то это должно было оставаться тайной. У меня не было сил разбираться со своей семьей, если бы они узнали, что я связался с такой женщиной, как София.

Хотя я бы последовала совету Ксавьера. Я бы поступил правильно для нас обоих.

Рассматривал ли я возможность быть с Софией Кендрик? Несмотря на мое здравомыслие, и тот факт, что она была невесткой моей начальницы, и множество других причин, по которым это было чертовски глупо, ответ был утвердительным.