– Вы простите, но я не могу понять, как вы ко мне относитесь. – Неожиданное признание и совет немного выбили меня из колеи. – То заявляете, что я сопляк, полезший не в своё дело, то вдруг становитесь дружелюбной и даёте советы. Это какая-то игра?

– Отнюдь, – снова улыбнулась Анна Марковна, – никаких игр. И я никогда не испытывала к тебе негативных эмоций. Разве что чуть-чуть досады за несообразительность, не более.

– То есть Таня была права, и тогда вы хотели стимулировать меня на некие действия. – Я почесал в затылке. – А просто сказать было нельзя?

– Опять же, не совсем так, – окончательно сбила меня с толку Тарасова. – Тогда я говорила истинную правду. И действительно собираюсь забрать Таню, но… могу передумать. То, что ты в итоге закрутишь роман с девочками из команды, лично мной не подвергалось сомнению с тех самых пор, когда ты вышел победителем из схватки с Патриархом гремлинов и продемонстрировал свой выдающийся Дар. И в принципе, хоть такое говорить и нельзя, меня твоя кандидатура устраивает. Смущала лишь твоя позиция, безынициативность в вопросе создания собственного Дома. Уж извини, но отдавать дочь безродному авантюристу я не собираюсь. Думаю, Милорадович меня в этом вопросе поддержат. У остальных девочек необычная ситуация, так что оставим их пока за скобками.

– А при чём тут Милорадович? – я подозрительно прищурился, а затем до меня дошло. – Должен вас разочаровать. Ваши выводы в отношении Катерины совершенно неверны. Мы, конечно, перестали собачится, но никаких отношений у нас быть не может. Да и с остальными тоже всё очень мутно.

– Не может так не может, – неожиданно легко согласилась Анна Марковна, но мне показалось, что её глаза ехидно блеснули. – Тебе виднее.

Разговор прервался, тем более что началась посадка, и разговаривать было просто неудобно. Да и некогда. Сначала мы грузились в самолёт, потом началась делёжка мест. Нет, взрослые спокойно заняли первые попавшиеся, но ведь с нами летели и дети. И я не только о мелких и Ксении. Внезапно в самолёте оказались и пара братьев Милорадович, таких же огненных и безбашенных.

Старший из них, Костя, лет четырнадцати от роду, тут же попытался подкатить к Ксюхе на предмет, мол, ты привлекательна, я чертовски привлекателен, давай мутить. И это буквально за пару минут, пока я отвлёкся. Пришлось дать ему по ушам, в прямом и переносном смысле, объяснив, что я сделаю с ним всё то же самое, что он с моей сестрой. Пацан было вспыхнул, тоже по-настоящему, но, увидев, как у меня глаза загораются алым огнём, вдруг сдулся и притих. Даже вмешательство старших не понадобилось. Самое смешное, что после этого Ксения таки забрала его с собой, на соседнее кресло, а сам Константин начал поглядывать на меня с уважением.

У Изабеллы тоже нашлась сестра, ровесница Петьки. Тому в этому году как раз одиннадцать стукнуло. На удивление, общение со своей настоящей семьёй Белка не прекращала никогда. Хоть Голенищев и требовал этого под тем предлогом, что обычная семья, где нет одарённых, её позорит. Тогда девушка ушла в подполье, встречаясь тайком, чтобы никто не видел. Я же, наоборот, считал, что семья, какой бы она ни была, – это самое главное в жизни, так что не препятствовал их общению, а наоборот, всячески поддерживал и без вопросов включил в состав делегации. Или как наш табор назывался по-научному.

Родня Дары добиралась сама, да и не сомневался я в возможностях Айдара Намжаловича организовать трансфер для своей многочисленной семьи. Не удивлюсь, если у них где-нибудь частный самолёт завалялся. А то и не один. От клана, фактически контролирующего регион, можно было ещё и не такого ожидать. Так что интерес Дары ко мне с одной стороны грел самолюбие, с другой – заставлял задуматься, а нужны ли мне такие головняки. Это же постоянно придётся отбиваться от попыток поставить в стойло и пристроить в общую упряжь. Впрочем, посмотрим. Пара недель у меня есть, а там начнём встречаться и будем поглядеть, как говорят в Одессе.

Единственными, кто летел в одиночестве, оказались Мико и Матвей. Причём если японка встречи с роднёй и не желала в свете не самых приятных отношений, то вот кузнец переживал сильно. Старался скрыть, но по простодушному парню всё было видно невооружённым глазом. Хорошо ещё, что я успел его познакомить с моими родителями, и теперь мама взяла шефство над сироткой, да ещё и будущая тёща принялась опекать потенциального зятя. Видимо, боялась, что тот сбежит, и куда потом ей Белку девать? Характер-то у дочери далеко не сахар, это с нами она притихла да присмирела.

Но всё равно отношение родичей Матвея напрягало. Я всё понимал, он ушёл из дома, и не только из владетельного. Ушёл из старой команды, порвав все связи. Однако сделал он это не по своей прихоти, а чтобы избавиться от ярма позорной службы. Как по мне, наоборот, стоило поддержать его в этом. Но родственники вместо этого полностью отвернулись, забыв о его существовании. Хотя была у меня мысль, что они сделали это, чтобы уберечь Матвея. Но тогда становилось очень интересно, чем же таким занимаются Раевские. Впрочем, это не моё дело, пусть даже это связано с Гончаровым.

– Скучаешь? – на соседнее кресло элегантно плюхнулась Таня, вырывая меня из круговорота мыслей. – Чего кислый такой?

– Да вот сейчас с твоей мамой пообщался, – я не собирался грузить других своими размышлениями на тему Гончарова и его прихвостней. – Не могу понять, чего именно она хочет. То говорит, что ты уходишь, то остаёшься. Я запутался.

– Не бери в голову, – Тарасова тихонько рассмеялась. – Мама привыкла всё держать под контролем. Так что у неё на каждый случай по паре вариантов. А я никуда уходить не собираюсь. Или уже гонишь?

– Завязывай, – я поморщился, – тут и так голова пухнет. Так ещё Анна Марковна накинула. Прикинь, говорит, что Милорадовичи на меня матримониальные виды имеют. Мол, свести с Катериной.

– И что тут такого? – с искренним недоумением уставилась на меня подруга. – Это же нормально. Ты парень видный, она красивая девушка. Ладно ещё был бы простым человеком, там бы ещё мог встать вопрос о количестве, но ты-то у нас просто маньяк какой-то. Секс-машина, блин. Так что только радоваться должен, что очередную красавицу в постель затащишь.

– Да при чём тут это?! – не выдержал я. – Как ты вообще себе это представляешь?! Я и Катя! Да мы поубиваем друг друга! Она же меня ненавидит! Сейчас, конечно, стало получше, но я считаю, что она просто привыкла. Я, конечно, мужчина-мечта. Красавец, герой, Чемпион и всё такое, но в шаги от ненависти до любви не верю, уж извини. Это только в сказках бывает.

– О… как всё запущено, – Таня хлопнула себя по лбу рукой и покачала головой. – Слушай, я знала, что у тебя эмоциональный интеллект уровня табуретки, но не настолько же. Неужели ты не замечаешь, как она на тебя смотрит? Да и не было у неё к тебе ненависти. Скорее Катя сама не могла понять, что чувствует, вот и срывалась. Но теперь-то она изменилась. Как ты это мог не видеть?

– Твою за ногу, – я тяжело вздохнул, – этого мне ещё не хватало. И чего теперь делать? Может, эмигрировать в Грецию? Как думаешь, дадут мне политическое убежище?

– Поздно, дорогой, – Таня хищно улыбнулась и лизнула меня в щёку. – Теперь ты от нас никуда не денешься.

– Наконец-то! – я с чувством потянулся, ощущая, как по телу разбегается кровь, застоявшаяся за двенадцатичасовой перелёт. – Твёрдая земля!

– Тут так красиво! – Ксюха с сияющими глазами рассматривала окрестности аэропорта. – И пахнет… чувствуешь, морем?! Так хочу искупаться!

Мне стало немного совестно за свой пессимизм. Действительно, природа и запах кардинально отличались от родной Сибири. Горы, море, растительность, температура под сорок, всё кричало, что мы таки добрались до Греции. Просто далось мне это совсем не просто. Одиннадцать часов перелёта до Солоников, потом пересадка, и ещё час до какого-то аэропорта Эпиталион, что на Пелопоннесе. После такого никакой природы не захочешь. Вон малые так и вовсе вымотались настолько, что даже буянить перестали, сбились в кучку и сидят тихонечко на чемоданах. А это симптом!