– Добрый день? – неуверенно протянула магичка, заглядывая к смотрителю кладбища, удивительно улыбчивой девушке с холодными, цепкими глазами.

– Добрый. Редко к нам живые заходят в таком… нескорбном настроении, так что действительно добрый. Я могу чем-то помочь?

– Да, я, – Вянка усилием воли заставила себя выпрямить спину, – ищу прабабушку. Ярычевскую Викторию Велимировну.

– О! Сейчас поищем! – она встаёт из-за стола, позволяя посетительнице увидеть протез вместо одной ноги.

Кстати, очень подходящий обстановке – у смотрительницы кладбища будто костяная нога. Да и в целом тянет от неё чем-то… холодным и будто бы сырой землёй. Не со всеми отделениями ОМУ Вянка пересекалась, работающие со смертью и вовсе жили и учились обособленно, в подвальных помещениях, но одного такого девушка видела. И пахло примерно также. Да и от могильщиков в лесу шёл похожий аромат. Пусть для всех живых существ страх перед смертью был чем-то естественным, но всё равно этот земляной дух странно успокаивал.

Вянка прошлась глазами по скромной обстановке, самым примечательным которой был ряд ящиков с каталогами. С места магички прекрасно было видно, что левая сторона отсортирована по дате захоронения, а правая – по фамилиям. Сегмент между ними содержал перечень захоронений по номерам.

– Вот! Нашла! Пойдёмте, я Вас провожу, здесь с непривычки легко можно заблудиться. Да и у нас всё-таки здесь захоронены урны, а не индивидуальные могилы, отличительных знаков нет.

– Я хотела узнать… что нужно для изъятия?

– Хотите перенести в семейный склеп? Похвальное решение, – всё так же, одними губами, улыбнулась смотрительница. – Если кладбище даст извлечь урну, подтверждая родство, то сможете забрать уже сейчас. Всё-таки магические отпечатки – вещь надёжная. Почти всегда

– Ну да, – кивнула Вянка, не горя желанием дальше развивать эту тему.

Вообще – не совсем в склеп. Семейные дома предполагали ещё один вариант захоронения родственников. Под порогом, чтобы те не просто лежали в родной земле, а охраняли жилище и его обитателей. Правда, если она правильно помнила, в этом доме под порог никого не подкапывали уже давно, полагаясь на прочие охранные плетения. Девушке же почему-то такой вариант казался более правильным, в конце концов, соседствовать с отвернувшейся от неё роднёй бабушка вряд ли бы хотела, а вот стать частью дома, где живёт Вянка… казалось, что этот вариант был идеальным. И правильным. В первую очередь правильным.

При виде скромной серой урны с прахом, ничем не отличающиейся от сотен и тысяч иных, захороненных здесь, у магички немного затряслись руки. Смотрительница, щёлкающая на каждом шаге своей костяной ногой, понимающе кивнула, опутывая урну сетью заклинаний:

– При захоронении на новом месте они развеятся.

– Спасибо…

Вянка прижала сосуд к груди, сглатывая вставший в горле ком. Она и не надеялась, что всё пройдёт так быстро, а тут… прабабушка будто её ждала, словно сама вышла на встречу. Дочь Виктории, бабушка Вянки, сгинула на аномалии, тело расщепило магией, так что забирать отсюда девушке было больше некого. Смотрительница, всё ещё продолжая слабо улыбаться, вела внезапную посетительницу обратно. От этой Ярычевской – а она успела повидать разных представителей этой фамилии – тянуло тёмной холодной водой и смертью, но на накинутой сверху форменной куртке были нашивки факультета сбора и трансформации.

– Можно вопрос? – умудрилась клацнуть протезом между словами.

– Да?

– Почему Мараева? Лада Викторовна, конечно, достойная всякого уважения личность, но запах магии… Мне казалось, что Ярычевские всевозможных околобоевых специальностей избегают.

– По зову сердца, – блондинка также блекло улыбнулась в ответ. – Да и родилась я изначально под другой фамилией. Так получилось.

– А сейчас разве убрали пункт, по которому возможен перевод на соответствующий склонности факультет?

– Не убрали. Но меня устраивает моё место. Болеете за свою профессию? – Вянка поймала себя на том, что наглаживает урну кончиками пальцев.

– В каком-то смысле, да, – женщина замерла, переводя дыхание и давая передышку отвыкшему от такой нагрузки колену. – Нас, стоящих на границе, и так немного, а тут такой ощутимый фон – и нежелание учиться.

– Почему же нежелание? Просто первое образование я хочу получить для души. А там уже разберёмся. Не развиваться мне родственники не дадут.

– Ну, на то они и родственники, правда?

От кладбища Вянка буквально бежала, и так не совсем рассчитала время, планировала вернуться засветло, а солнце над Кровяником уже подошло к горизонту, даже при достаточно долгом световом дне в это время года. Встревоженный долгим отсутствием Алексей выловил магичку у портала. Зацепился взглядом за ношу и только хмыкнул:

– Мне искать лом, чтобы склеп вскрыть, или за лопатой идти?

– Лопату и фонарь. И жди у главного входа.

– Вот в захоронениях я ещё не участвовал. Точно сама дойдёшь?

В огромном доме Костянников сориентировался достаточно быстро, так что к концу нервной прогулки Ярычевской уже насвистывал какой-то прилипчивый мотив. Посмотрел на пробирающуюся через пышную клумбу Вянку и закрепил у неё над головой пару светляков. Магичка шипела сквозь стиснутые зубы, но упрямо ползла к единственному незасеянному участку в углу между стеной дома и крыльцом.

– Дай лопату, тут всё за несколько веков осело настолько, что самый верх двери видно.

– Может помочь?

– Я сама. За светильниками смотри.

Только вот душа поэта в лице Алексея не вынесла вида пытающейся зарыться в землю девушки. С крыльца он спрыгнул практически рядом с ней, едва не помяв пышный пионовый куст. На его взгляд, не дом осел за века, а кто-то специально позаботился, чтобы подхоронить останки под крыльцо было практически невозможно. На глаз прикидывая время постройки, он мог бы поспорить, что виной всему – первая и единственная волна инквизиторов с других уровней, был в истории их отношений такой этап, когда магов едва не вырезали слой за слоем. Сейчас-то их противников почти не осталось, да и выходы с Рева оперативно перекрываются, стоит возникнуть сомнениям в настроениях его обитателей. Но последствия то и дело всплывают, вот как сейчас.

Костянников копает поживее, особенно когда обнаруживает, что к двери должны вести ступеньки.

– Слушай, пионы, боюсь, придётся проредить.

– Я думаю, мы можем просто площадку расчистить, а потом из ямы ты меня вытянешь…

– Или так. Сама прыгнешь или помочь? – он создал ещё одного светляка прямо над раскопками, укладывая лопату поперёк, на уцелевшие каменные стенки спуска и вытягивая себя на поверхность..

– Сама, – прыгать-то невысоко, а вот с дверью приходится побороться, пока Вянка по наитию снова не пускает себе кровь, тоскливо вопрошая в никуда. – Ну почему именно на крови?

– Потому что контролировать кровопускание проще, чем выплески магии. Держи. Если что – кричи.

– Я думаю, всё будет хорошо.

Помещение под крыльцом тесное и душное, воздух спрел ещё столетия назад, зато светильники на её присутствие отреагировали сразу. Вянка невольно прижала к груди урну, рассмотрев несколько открытых гробов с давно уже истлевшими останками, даже кости практически рассыпались в труху – кто бы здесь не лежал раньше, а себя он отдал без остатка.

Девушка зацепилась взглядом за пустующую нишу, остальные были закрыты тонкой плёнкой магии, едва держащейся за счёт отдаваемой землёй силы. Урна с прахом опускается туда как родная, а Вянку всё-таки пробивает на слёзы, которых не было в таком количестве даже тогда, в день похорон. Она не рыдала так ни от обиды, ни когда Шед сбежал, ни после его возвращения. Кажется, так, как сейчас, она не ревела никогда в своей жизни. Сидящий под дверью Алексей внимательно вглядывался в полумрак, в котором только угадывал силуэт Ярычевской, но пока не решался лезть: а ну как дверь захлопнется и они останутся там? Их же никто не вытащит. Хотя от избытка волнения за магичку ему явно уже начал казаться исходящий из помещения тихий шёпот.