На другой день после Карловых именин я с ним встретился, и мы вместе пошли в вербовочный пункт.
И столкнулись на ступеньках госучреждения с Карменситой Ибаньес, нашей одноклассницей. Благодаря существованию таких прелестниц радуешься своей принадлежности к двуполому биологическому виду. Кармен не была моей девушкой, да она вообще ничьей девушкой не была. Ни с одним парнем не встречалась дважды, хотя со всеми нами держалась любезно. Я с ней был неплохо знаком по той единственной причине, что она часто плавала в нашем бассейне, имевшем поистине олимпийскую длину, и обычно приходила в сопровождении нового мальчика. Иногда являлась одна, но это по настоянию моей мамы, считавшей, что Кармен «хорошо влияет» на меня. Тут, пожалуй, мама была права.
Заметив нас, Кармен задержалась у входа и улыбнулась:
– Привет, ребята.
– Привет, Ochee Chyornya, – откликнулся я. – Каким ветром тебя сюда занесло?
– А самому догадаться трудно? У меня сегодня день рожденья.
– Серьезно? Мои поздравления.
– И я иду в армию.
Я ахнул от изумления, и Карл, похоже, растерялся не меньше моего. Но Карменсита – это Карменсита. Она о себе слухов не распускает и свои проблемы решает сама.
– Кроме шуток? – Мне не пришло в голову ничего поумнее.
– Да какие тут шутки? Выучусь на пилота космического корабля. Ну, хотя бы попытаюсь.
– Наверняка получится, – поспешил вставить Карл. – У тебя для этого есть все данные.
Сколько раз я потом убеждался в его правоте!
Кармен невысока и отлично сложена, у нее отменное здоровье и превосходные рефлексы, скучные соревнования по прыжкам в воду она превращает в увлекательное шоу и как орешки щелкает любые задачи. Сам-то я выпустился с оценкой «С» по алгебре и «B» по деловой арифметике, а Кармен мало того что изучила все математические дисциплины в рамках школьной программы, так еще и прошла высший курс где-то на стороне. Зачем малютке Ибаньес понадобилась математика? Этим вопросом я никогда не задавался. Когда любуешься таким вот ходячим украшением планеты, тебя не интересует его практическое применение.
– Мы… – заговорил Карл, – то есть я тоже хочу завербоваться.
– Оба хотим, – сказал я.
Нет, это не разум принял решение, а рот вдруг зажил собственной жизнью.
– Правда?! Вот здорово!
И я твердо добавил:
– Я тоже стану космическим пилотом.
Это не вызвало смеха, Карменсита ответила со всей серьезностью:
– Замечательно! Надеюсь, будем видеться на тренировках.
– На встречных курсах? – хмыкнул Карл. – Не столкнитесь только.
– Карл, не говори ерунды! На Земле, конечно. А ты тоже хочешь в пилоты?
– Я? – переспросил мой друг. – Нет, грузовик водить – это не по мне. Да ты же мою натуру знаешь. Пойду в «Космические исследования и разработки», если возьмут. Электроника.
– Грузовик водить! Ну надо же! Надеюсь, тебя на Плутон загонят, намерзнешься там досыта. Хотя нет, конечно, я тебе желаю только удачи. Ну что, идем?
Мы поднялись по ступенькам в ротонду; там, огороженный барьерами, находился вербовочный пункт. За столом сидел флот-сержант в парадной форме, яркой, как цирк шапито; вся грудь – в планках незнакомых мне орденов. От правой руки осталось так мало, что китель ему сшили вовсе без рукава… А подойдя к барьеру, я увидел, что у военного и ног нет.
Но его это как будто нисколько не смущало.
– Доброе утро, – поздоровался Карл. – Я хочу вступить в армию.
– Я тоже, – добавил я.
Сержант не обратил на нас ни малейшего внимания. Но, даже сидя, ухитрился отвесить поклон нашей спутнице:
– Доброе утро, юная леди. Чем могу быть вам полезен?
– Я намерена вступить в ряды вооруженных сил.
– Славная девочка! – улыбнулся военный. – Беги в двести первую кабинку, обратись к майору Рохас, она займется тобой. – Потом оглядел Кармен с головы до ног. – В пилоты?
– Если можно.
– Наверное, годишься. Иди к мисс Рохас.
Кармен вышла, поблагодарив сержанта и бросив нам:
– Увидимся.
Военный наконец уделил внимание нам с Карлом. Но наша внешность, в отличие от внешности Кармен, не доставила ему ни малейшего удовольствия.
– Итак? – спросил он. – Куда? В трудовой батальон?
– Что вы! – запротестовал я. – Конечно нет! Я хочу стать пилотом.
Он присмотрелся ко мне и равнодушно перевел взгляд:
– А ты?
– Меня интересует Научно-исследовательский корпус, – важно проговорил Карл. – Особенно область электроники. Полагаю, у меня хорошие шансы.
– Хорошие, если ты годишься для этого дела, – проворчал сержант, – но плохие, если ты пустышка без ума и таланта. Парни, вы хоть догадываетесь, почему я сижу тут перед вами?
Я не понял вопроса.
– Почему? – буркнул Карл.
– Да потому, что государству совершенно наплевать, вступите вы в армию или нет! Нынче мода такая, многие, даже слишком многие желают отслужить солдатский срок, получить право голоса, нашить ветеранскую ленточку на лацкан… даже не побывав ни в одном бою. Но если вы рветесь служить и я не в силах вас отговорить, то армия вынуждена вас принять, по той единственной причине, что это вам гарантировано Конституцией. Там сказано: любой мужчина и любая женщина по праву рождения может отслужить в вооруженных силах и получить полноценное гражданство. Но это не отменяет того печального факта, что нам не обеспечить достойной службой всех желающих, а славный кухонный патруль отчего-то не пользуется популярностью. Не каждый способен стать настоящим солдатом, а ненастоящие на войне без надобности, поэтому отбирается только наиболее пригодный материал. Вы хоть представляете себе, чего стоит воспитать бойца?
– Нет, – честно ответил я.
– Две руки, две ноги и тупая башка – по мнению обывателя, этого вполне достаточно. Допускаю, раньше, в эпоху пушечного мяса, обыватель был прав. Наверное, Юлию Цезарю ничего другого и не требовалось. А в наше время все иначе, сегодняшний рядовой – специалист такой высокой квалификации, что и в любой иной области деятельности легко станет мастером. Мы дураков не держим, это непозволительная роскошь. Поэтому тем, кто желает отслужить, но не обладает нужными нам качествами, предлагается длинный список грязных, вредных, противных работ. С такой службы многие убегают, поджав хвост, раньше срока, а кто не убегает, тот всю жизнь помнит, чего стоит право голоса, и дорожит им. Возьмем, к примеру, девчушку, которая с вами пришла. Она хочет выучиться на пилота, и надеюсь, у нее получится – хорошие пилоты нам нужны, их всегда не хватает. А если не получится, дослуживать придется в Антарктике, и эти прелестные глазки покраснеют, не видя другого света, кроме искусственного, а ручки загрубеют от изнурительной черной работы.
Хотелось возразить, что Карменсита в крайнем случае займется компьютерным программированием космических рейсов, ведь она в математике дока, но сержант не дал мне и рта раскрыть.
– Так что, детки, моя работа – охлаждать ваш пыл. Вот, взгляните. – Он крутанулся вместе с креслом, на тот случай, если мы еще не заметили отсутствие ног. – Предположим, вы не отправитесь на Луну копать туннели, не попадете в биолабораторию, где на самых никчемных солдатиках испытывают новые хвори. Предположим, мы все-таки сделаем из вас бойцов. Но полюбуйтесь на меня: итог вашей службы может быть и таким. А то и похуже: вы получите земельный участок метр на два, а ваша родня – телеграмму с глубокими соболезнованиями. Именно это, скорее всего, и случится – в нынешние времена на ученьях и в бою раненых бывает мало. Если все-таки попадете туда, то, скорее всего, вернетесь домой в гробу. Я – редкое исключение, мне повезло… Хотя вряд ли вы это считаете везеньем. – Выдержав паузу, он добавил: – Так что не пойти ли вам, мальчики, обратно к мамкам, а? Отучитесь в колледже, станете аптекарями или там страховыми агентами… Армия – не детский летний лагерь. Служба трудна и опасна даже в мирное время, ее последствия иногда крайне печальны. Ни отпусков, ни романтических приключений. Ну так как?
