– Осторожнее. Есть будешь?

– Да, – вырвалось у меня, прежде чем он договорил, и, кажется, я при этом невольно облизнулась по-кошачьи, как моя Муська.

И этот синеглазый демон, так вроде пела Агузарова, хищно уставился на мои губы. Я постаралась этого не заметить.

Выпрямилась, стараясь не сильно выпячивать грудь, обошла застывшее столбом высочество и направилась к костру. Гори оно всё синим пламенем, так я себя веду или не так, пока не поем, соображать всё равно не способна.

Там уже вертелся Берси, наливая из котелка в миску похлёбку с кусочками мяса и неизвестными корнеплодами. Живот неприлично заурчал, а в следующий миг я уже дула на ложку, подрагивающую в руке от нетерпения. Похлёбка была жирная и очень горячая. О диете я и прежде не заботилась, а нынешнее обиталище не вредно и подкормить. До чего же вкусно. М-м-м.

Сколько же времени я не ела? Я не рискнула сразу же вылавливать из варева мясо, помня множество историй из книг, когда голодные люди набрасывались на еду и умирали. Нет, для начала обойдусь бульончиком. Помедлив, отправила в рот кусочек разваренного корнеплода, похожего то ли на репу, то ли на тыкву. Всё, пока всё.

Не выпуская из рук миски, огляделась осоловевшими глазами и наткнулась на взгляд Ротана. Наверное, сытому человеку весь мир видится по-другому. Я, к примеру, прочла на его лице нечто отечески жалостливое. Куда делся жёсткий взгляд? Так смотрят на подобранную на улице грязную тощую зверушку, когда она первый раз утыкается в миску с едой. А потом её отмывают. И мне бы не помешало помыться. Сколько я там в дорожной пыли пролежала? И почему была замёрзшая? На улице лето.

По спине пробегает холодная волна. Ведь она, эта девочка умерла. Как давно? Мне становится жутко. Я снова смотрю на руки. Они не синие, вполне живые. Это куда же я подселилась? И тут же останавливаю паническую скачку мыслей.

А вот об этом лучше совсем не думать, особенно, когда горячее живое тепло разливается от желудка по всему телу. Я живая, и точка.

Неохотно расстаюсь с миской, на дне которой аппетитные куски мяса и овощей, когда Берси протягивает за ней руку.

– Можно я потом доем? Я не помню, сколько не ела, – стараюсь говорить как о чём-то обыденном, но голос подрагивает.

– Всё правильно, сейчас больше и нельзя, – говорит Ротан. – Берси, отнеси еду в шатёр. Девушка поест чуть позже.

– А в какой? – спрашивает парнишка.

– В мой, – звучит за моей спиной бархатный голос. И предупреждая все возражения, добавляет. – Берси, отгороди занавесью достаточно места. И сделай вторую постель для нашей гостьи.

Э-э-э, я не знаю, что сказать. Женщин в отряде нет. И выбирать я могу только между улицей и одним из шатров.

– Здесь где-то есть вода? – я обращаюсь к Ротану. – Мне бы хотелось умыться.

Мыло! В этом мире есть мыло! Мне вручили огромный кусок пахнущего травами мыла. Берси и один из воинов отнесли в лес к ручью два котелка с горячей водой, вручили деревянный черпак и оставили меня в одиночестве. А ещё, прежде чем уйти, Берси протянул свёрнутую чистую рубашку.

– Рэйнер просил передать.

Мой деревянный дом на задворках цивилизации очень часто оставался без горячей воды. А после тренировок мыться необходимо часто. Приходилось греть в кастрюльке, смешивать горячую с холодной и потом в ванной из ковшика поливать себя.

Так что предоставленная мне возможность была вполне привычна. Единственная проблема, с которой я столкнулась, – волосы. Тёмные и волнистые, в распущенном состоянии они полностью закрыли мою спину и часть попы. Когда-то я мечтала о такой роскоши, а потом привыкла к короткой стрижке. И совершенно не представляла, как подобное сокровище можно вымыть в лесных условиях. Попросить кого-нибудь полить? Угу. Тогда уж сразу и спинку потереть.

С тяжёлым вздохом я начала с самого сложного: с мытья головы. Раздеваться не спешила. Мыть волосы в обнажённом состоянии, стоя в сомнительной позе, не рискнула. Ну намочу одежду, всё равно её стирать. На голову и ушла большая часть воды. Все остальные места я мыла на скорость. Говорят, в армии всё делают быстро. Сегодня я была бы чемпионом. Непривычно в незапертой лесной душевой. Вроде плотная стена кустов вокруг, а хочется побыстрее прикрыться. Наскоро вытерлась своей же одеждой, отжала, как могла волосы, закрутила на затылке мокрый узел и побыстрее натянула на себя чистую рубашку. И как я выйду в таком виде? Его высочество, конечно, немалого роста, но рубашка едва доставала мне до колен.

Стирать пришлось в ручье. Горячей воды не осталось совсем. Нежная кожа рук моментально покрылась цыпками.

К тому моменту как всё было готово, я зверски замёрзла. Надо было возвращаться в лагерь. А я всё не могла решиться предстать перед двумя десятками мужиков в таком виде: ноги открыты, рубашка не скрывает затвердевших от холода кончиков груди, в одной руке узел с мокрой одеждой, другой поддерживаю грозящий в любой момент развалиться пучок влажных волос. Лесная нимфа. А между тем сгущающиеся сумерки принесли прохладу.

– Алекса! – тихо позвал знакомый голос. – Ты там как, готова?

– Д-да, – стуча зубами ответила я.

Берси появился со знакомой меховушкой в руках.

– Держи, Рэйнер передал.

Протягивает, а сам своими шустрыми глазёнками меня обшаривает. Вот ведь озабоченный мальчишка. Наверняка, специально не сразу отдал накидку.

Тонюсенькая длинная шкурка неизвестного животного. В этом мире не может быть искусственного меха. Так её и не рассмотрела. Вроде не одежда, но до чего ж чудесная и тёплая. Выделана так, что от ткани не отличить. Я вцепилась в неё заледеневшими пальцами и закуталась. Целое покрывало. Можно жить. Берси, руки которого я случайно коснулась, вздрогнул:

– Ты чего такая холодная? Мы ж тебе горячей воды принесли.

– Н-не хватило, – коротко ответила я.

Тяжёлый мокрый узел с одеждой Берси донёс до шатра, шёпотом сказал.

– Держи, как войдёшь, сразу налево, я тебе там за занавесью, устроил постель. Не шуми только, Рэйнер уже спит, наверное.

Я быстренько попрощалась и тихой мышью нырнула под полог.

Его высочество не спал.

Его высочество не спал.

Рэй не спешил в шатёр. Решил сам обойти посты и подумать заодно. Пусть девочка пообвыкнется.

Вечером она рванула из его рук с такой решимостью, что его это задело. Что такое произошло, пока его не было? Куда исчезла её мягкая доверчивость? Что её испугало?

То, что Ротан с Берси утверждают насчёт применения магии воздуха, – бред. У неё по-прежнему нет связи с Хранилищем. Он, скорее, поверит в то, что чамп неудачно упал, или наоборот, чересчур удачно.

Тогда почему девушка стала к нему относиться с опаской? Ротан что ли её напугал, когда понял, что она маг? Он всегда осторожен. И это правильно, они на чужой земле. Правительство Хорнии настраивает свой народ против соседей. А значит, любой человек, а тем более маг-воздушник может увидеть в них врага. И выполнить миссию станет гораздо сложнее.

А с другой стороны, оно и к лучшему, что девочка начала отстраняться. Нельзя приучать её к себе. У них разные дороги. Её надо к целителям и семью искать. А у него задание от отца.

С постами всё было в полном порядке.

Рэй стоял в сгустившейся тьме под деревьями и смотрел на свой шатёр. Он видел, как Берси привёл девочку. Пришлось доверить этому мальчишке сопровождение и заботу о ней. Это раздражало. Но странно бы выглядело, если бы первый наследник Империи таскал котлы с водой и одежду для найденной на дороге девушки. Чем выше титул человека, тем больше он вынужден считаться с мнением окружающих. И тем меньше может делать то, чего ему действительно хочется.

Мелькнула мысль, что неплохо было бы отправить девушку в целях её же безопасности под опеку родителей в свой замок. А уж потом по возвращении разбираться. Но для этого отряду пришлось бы разделиться. Отец не поймёт. И воины тоже. Что бы такое придумать?