— Ты слишком добрая, Прес. Я бы никогда его не простила. И желала бы смерти этому ублюдку каждый день до конца времен…
— Здравствуйте, прекрасные женщины, которые нас любят! — доносится до нас от входной двери. — Ваши мужчины-добытчики вернулись из своей экспедиции за добычей пищи.
— Не обманывай нас, Дэшил Ловетт. Мы послали вас за клюквенным соусом три часа назад. Магазин прямо на углу. Вы, ребята, были в пабе!
Рэн и Дэш наслаждались тем, что в Великобритании можно пить с восемнадцати лет и не нужно врать о своем возрасте. Честно говоря, не могу сказать, что виню их. Они оба ухмыляются от уха до уха, когда вваливаются в гостиную.
— Может, мы и остановились, чтобы выпить пинту пива, — говорит Дэш, целуя Кэрри в макушку. — Но, уверяю вас, большую часть времени мы провели, рыская по городу в поисках идеальной банки клюквенного соуса. — Он с большой помпой достает стеклянную банку и с восторгом преподносит ее своей девушке.
Кэрри берет ее, кривит лицо.
— Дэш, это брусничный соус.
— А разве это не одно и то же? Парень в магазине на углу сказал, что это одно и то же!
Кэрри продолжает дразнить Дэша. Рэн тихонько пристраивается позади Элоди на диване, обнимает ее и притягивает к себе так, что она использует его в качестве спинки. Он шепчет ей на ухо что-то личное, настолько интимное, что Элоди краснеет, а мои внутренности скручиваются в узлы.
Я не знаю, о чем думала, приезжая сюда. Мне следовало остаться дома и дать этим ребятам спокойно провести свой праздник, не портя им настроение. Но, как ни странно, папа настоял на том, чтобы я поехала. Он не отговаривал меня, как предположили мои друзья, а практически выталкивал за дверь. Новая женщина, с которой он встречается, пригласила его поехать погостить к ней в Нью-Йорк, и он, не раздумывая, согласился.
Словно осознав, что я неловко сижу на диване, заглядывая в свой пустой бокал из-под вина, мои друзья внезапно отстраняются друг от друга, принимая куда менее романтичные позы.
— Ладно. Сегодня, блядь, Рождество, — говорит Дэш, чуть громче, чем обычно. Очевидно, он соврал насчет одного пива, которое они выпили в пабе. — По-моему, самое время начать готовить, не так ли, ребята?
— К черту готовку. Когда мы будем открывать подарки? — спрашивает Элоди.
— После ужина. Мне все еще нужно завернуть кое-что из твоих подарков, — говорит Рэн, чмокнув Эль в кончик носа. — Когда ты стала такой нетерпеливой?
— Сегодня. Сейчас, — отвечает она.
— Не повезло, Стиллуотер. Тебе придется подождать.
***
Ужин, что удивительно, не подгорает. На самом деле, все получается идеально и очень вкусно, хотя странно, что англичане едят индейку на рождественский ужин. В последний раз, когда я ела индейку, Пакс пытался уговорить меня попробовать немного с его тарелки, при этом изо всех сил пытался вырвать у меня из рук чашку с желе. Всего несколько часов спустя он говорил мне, что любит меня, и целовал на прощание.
— Я не хочу ее носить. Она все время падает мне на глаза. Я ничего не вижу! — жалуется Кэрри, пытаясь снять розовую бумажную корону, которую Дэш мужественно пытается закрепить на ее локонах.
— Ты должна ее носить. Это не обсуждается, — утверждает Дэш. — Это британская рождественская традиция. Тебя выгонят, если ты не будешь стараться соответствовать местным жителям. — Его бумажная корона оранжевая. У Элоди — зеленая. Я думала, что Рэн откажется надеть свою розовую, такого же цвета, как у Кэрри, но он удивил всех, лихо нацепив ее под изящным углом на свои волнистые волосы, и откровенно в ней красовался.
Моя корона красная, под цвет волос.
Мы распиваем еще одну бутылку вина. К тому времени, когда приходит время открывать подарки, я чувствую себя хорошо подвыпившей и смертельно уставшей. Прошла всего неделя, с тех пор как я перестала принимать довольно сильные обезболивающие препараты. Я готова на все, чтобы просто пропустить открытие подарков и лечь спать, но когда даже предлагаю это, на меня сыплется град возражений.
— Так не пойдет, — говорит Рэн, направляя меня к дивану и усаживая прямо возле красиво украшенной елки. — Ты отвечаешь за распределение подарков.
Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к дружбе с этими ребятами. Рэн Джейкоби был легендой в Вульф-Холле. Вместе с Паксом и Дэшем он так долго терроризировал наш класс, что я была уверена, что мне до конца жизни понадобится терапия, благодаря ребятам из Бунт-хауса. Наверное, когда-нибудь в будущем, оглядываясь назад, я буду смеяться над тем, что мои друзья вели себя так плохо. Но пока… странно участвовать в празднествах с этими двумя.
Не думай о Паксе.
Не скучай по Паксу.
Не думай о Паксе.
Не скучай по Паксу.
Этот постоянный напев в моей голове по большей части работает. Повторение мантры не оставляет много места ни для чего другого. Я хорошо играю свою роль, ухмыляюсь, читая имена, прикрепленные к подаркам, и вручая их один за другим. Подарки у всех очень продуманные и красивые.
Дэш купил Кэрри украшения в ее стиле, а также потрясающий антикварный телескоп из полированной латуни, от которого у нее загораются глаза, как только она его разворачивает. Она дарит ему кожаную папку для нот с монограммой и билеты на концерт пианиста, билеты на который были распроданы семь месяцев назад.
Рэн получает от Элоди художественные принадлежности и первый экземпляр книги стихов Сэмюэла Тейлора Кольриджа с автографом. Рэн в свою очередь показывает Элоди на фотографии свой главный подарок: массивное, очень большое зеркало в золоченой раме, установленное на стене спальни в их новой квартире, очевидно, слишком большое, чтобы упаковать его и привезти в Великобританию. Элоди визжит, когда видит его на экране телефона. Она обнаружила его в антикварном реставрационном магазине в Нью-Йорке несколько месяцев назад, но в то время они жили в гостинице, и им негде было его хранить. Рэн купил его тайно и заплатил владельцам магазина, чтобы они хранили его до тех пор, пока у них не появится дом, где его можно будет повесить. Он также преподносит Элоди сюрприз — великолепное черное шелковое платье с глубоким вырезом и пару новых ботинок «Док Мартинс».
Меня осыпают всевозможными подарками; думаю, ребята немного переборщили, чтобы я не чувствовала себя обделенной. Косметика, духи, всевозможный шоколад. Новая зеленая шелковая рубашка, от которой у меня волосы дыбом, и столько книг. Книги, книги, книги.
Я подхожу к последнему подарку, завернутому в обычную черную бумагу, перевязанному золотой ленточкой, и вижу, что на нем написано только одно имя: мое.
— От кого это? — спрашиваю я, держа его в руках.
— Твой папа прислал его нам по почте, чтобы мы передали тебе, — смущенно говорит Элоди. — Он сказал, что хочет быть уверенным, что ты получишь его сегодня, но не хочет просить тебя везти свой собственный подарок.
Это определенно похоже на то, как поступил бы папа. Он сказал, что у нас будет свое маленькое Рождество, когда мы оба вернемся домой. Похоже, что ради одного этого подарка он приложил немало усилий. Я открываю его, с остервенением рву бумагу, и сердце замирает в груди. Это еще одна книга. В простой черной обложке с золотым тиснением.
(БЕЗ НАЗВАНИЯ)
Авторы: Пресли Мария Уиттон Чейз и Пакс Дэвис.
Этот подарок не может быть от моего отца. Это невозможно. Это не та книга, которую он мог бы купить в магазине или заказать по интернету. Это та самая книга…
Я открываю ее, чтобы убедиться. Да. Слова выпрыгивают со страницы, такие знакомые.
Это наша книга. Книга, которую мы с Паксом написали, когда я только пыталась склонить его к дружбе. Мы были партнерами в нашем продвинутом классе по творческому письму. Наш учитель, Джарвис Рид, предложила нам закончить книгу, переходя от главы к главе с нашим партнером по проекту, и вот что у нас получилось.
Я, конечно, никогда не видела ее в таком формате и переплете. Я лишь читала слова на экране ноутбука. Сейчас, листая главы, я вспоминаю все это. Сколько часов я потратила на написание своих глав, стремясь создать нечто такое, что произвело бы впечатление на Пакса. Читая его главы, я цеплялась за каждое слово, читала так много между строк его слов. И никогда еще я не испытывала такой гордости, когда мы закончили этот проект.
