Испугавшись, оба родителя проговорили:

– Вы смерть? Вы за нами пришли? Детей оставьте!

Те улыбнулись:

– Нет, нет, вы ещё поживёте. Мы на деток посмотреть, – с этими словами растворились в воздухе.

Первой проснулась Наташа.

– Лёш, Лёш! – Будила она супруга. Тот глубоко спал.

Наташа встала и отнесла деток в постель, те видели уже десятый сон. Вернулась в спальню.

– Блин, Наташ, что тебе снилось? – Алексей проснулся и тяжело дышал, проводя руками по лицу.

Она рассказала. Они испугались жутко.

– И что это значит? – спросила Наташа.

– Это значит, что я сказал детям правду… Невероятно… Давай выпьем сладкой воды, чтобы уснуть.

Он встал, налил два стакана воды, бросил ложку сахара в каждый и протянул один стакан супруге.

Они помолчали немного, сидя на кровати и болтая ногами. Затем Наташа сказала:

– Вероятно, и остальные твои рассказы – чистая правда… Невероятно!

– Я… просто… – терял слова супруг… – давай спать. Может, поспим сегодня.

Та кивнула и обняла мужа. Легли.

Тут открылась дверь, и вошёл Мишка.

– Ма, Па, Настя спит, а как вы познакомились?

– Дети, я с вами с ума сойду! – произнёс папа. – Марш в кровать!

Ребёнок лёг, и папа начал свой рассказ:

– Была другая зима…

Утро. Наташа стояла на кухне и ждала, когда компаньон мужа возьмёт трубку. Телефон держала плечом. Щёлкнула чайник и бросила в чашку ложку кофе. В трубке были лишь длинные гудки. Она поправила волосы, запахнула халат, и тут в трубке послышался голос:

– Алё, привет, Лёш.

– Это не Лёша, это Наташа. Серёж, доброе утро.

– Привет, Наташ… Так а где этот… гений наш? Книжка пошла в продажу… уже первые покупки, магазины спрашивают тираж, так это при том, что все перешли на электронные книги… Ладно, где он?

– Он спит, – вздохнула супруга и продолжила виновато: – Дай выспаться…

– Вот если бы вы ночью спали, а не занимались понятно чем…

Наташа засмеялась.

– Тебе не понятно чем… поверь.

– Мировое закулисье в шоке! Планета перенаселена, а вы опять делаете детей по ночам… – шутил компаньон. – Если бы я на нём не зарабатывал такие бабки… А что, кстати, новый роман?… Другая зима.

Наташа изменилась в лице и со всей серьёзностью произнесла:

– Будет тебе «Другая зима»! Жди! – и отключила телефон.

Наверное, это палата… Наташа открыла глаза. Всё такое белое. Столько белого цвета – простыни, пододеяльники, всё так пропахло мылом. Видно, не экономят на больных, – мысли летели в её голове одна за другой, не давая покоя. Покой, впрочем, был ей необходим – она лежала без сознания уже четвёртый день. Всё тело затекло.

Голова то кружилась в одну сторону, то в другую, а глаза постоянно бегали, изучая всё вокруг. Белый стол у окна… Надо же, и авторучка тоже белого цвета. За окном ветка белой сирени прямо напротив её глаз… опять белая.

Она недовольно поморщилась и перевернулась на другой бок.

– Почему столько белого? Даже металлические перила натёрты до блеска, так что отражают тот же белый цвет наволочек. Можно с ума сойти, – думала Наташа.

Она снова перевернулась на другую сторону, и опять этот белый цвет. Она ворочалась на подушке, то в одну сторону, то в другую, стараясь найти хоть что-то другого цвета. Нет! Один белый цвет! И он так резал глаза… белый цвет!

На свежих наволочках и пуховых подушках она уже вспотела. Облако её каштановых волос под тяжестью пота рухнуло на подушку и лежало, словно копна сена.

Надо перевернуть подушку. Где я? Больница, но почему никого нет? Должна быть кнопка для вызова врача… – мысли летели, опережая друг друга. Кнопки тоже не было. Она попыталась встать, но тут же от бессилия рухнула на постель… Послышались шаги…

Кто-то идёт… меня спасут… С надеждой она взглянула на дверь – опять белого цвета. Дверь открылась, и вошёл мужчина невысокого роста, полный, опять же в белом халате и в белом колпаке.

– Я с ума сойду, – заключила Наташа.

– Бородка чёрного цвета! Есть! – мелькнуло у неё в голове. – Жить можно. – Она слабо улыбнулась и потеряла сознание.

– Она, похоже, была в сознании. Хорошо! – проговорил доктор, мужчина лет шестидесяти, с бородкой а-ля Меладзе, и устроился на стуле рядом поудобнее. Два санитара высокого роста стояли чуть в стороне и ждали его указаний.

– Вколи ей кофеин. Вон он, на тумбочке, – скомандовал доктор одному из них. Вскоре Наташа снова открыла глаза.

– Спасительная чёрная бородка доктора, – пронеслось у неё в голове. – Жить можно. – Она с трудом улыбнулась.

– Вот, – сказал доктор, – улыбка у вас красивая, это хорошо. Всем светлее стало.

– И так… – она говорила с трудом, еле ворочая сухими губами, – столько белого цвета и света, куда ещё?

– Так-так-так, не напрягаемся, не говорите, берегите силы. Я Андрей Петрович Караулов, ваш доктор.

Она разволновалась.

– Доктор, как Лёша? Нет, он не Лёша. Лёша он такой один! Он меня спасёт! Он может! Лёша, Лёша, Лёша, – неслось у неё в голове со скоростью света. – Значит, будем жить! – она улыбнулась шире и стала успокаиваться. – А вот ещё оправа на докторе – не белая… фух, жить можно, – заключила она.

Доктор повёл бровями, мол, не понял, что случилось.

– Опять улыбаетесь, радуете старика, приятно… Мало по-настоящему красивых людей, красота – это ваше. Все миленькие да сексуальные, а по-настоящему красивых мало, а вы – королева! – продолжил хвалить Андрей Петрович.

– Да уж, – проговорила Наташа, с трудом выговаривая слова, – королева, вся израненная в больничной палате… Это ж больница? – Доктор снова кивнул санитару на бутылку с водой, стоящую всё на той же тумбочке. Её напоили. Помолчали немного, и Андрей Петрович спросил:

– Что вы помните последнее?

– Свет, трасса, Москва, много света и машина навстречу белого цвета… опять белый цвет! А Лёша, мой Лёша… он самый лучший! Слышите? Он самый лучший на свете! – уже кричала она, слова не выговаривала, а просто шевелила губами.

Санитары напряглись, Андрей Петрович сдерживал её руки. Она стала крутиться из стороны в сторону.

– Лёша! Лёша, живи! Позвоните в Сан-Франциско. Он попал в аварию! Фото у меня под подушкой, возьмите… Ну, поднимите вы подушку… пригород Сан-Франциско, он ведь ваш коллега, он гений, он очень хороший доктор! Поднимите подушку, – орала она уже во всю глотку.

Те замерли и смотрели на неё как завороженные.

– Феназепам! Быстро! – наконец скомандовал доктор.

Два санитара крепкого телосложения еле сдерживали хрупкую женщину, которая всё продолжала шептать сухими губами: "Лёша, живи! Лёша, живи! Лёша, живи!"

– Чёрная бородка доктора, – пронеслось у Наташи в голове перед тем, как она отключилась.

Доктор сделал укол и залез рукой под подушку. Фото – Наташа с каким-то молодым человеком в Париже на Эйфелевой башне…

– Андрей Петрович, гляньте на дату снимка, – предложил один из санитаров.

Доктор опустил глаза в нижний угол фото.

– Да, этого просто не может быть!

Полгода назад.

Алексей припарковал машину. Открыл дверцу и вышел. Ноги тут же утонули в снегу. Зима. Зима выдалась славная. Ещё и пригород. Лес, свой дом, приятный морозец. Он ненадолго осмотрелся.

– Природа совершенна, – заключил он.

Ёлки утопали в снегу, кое-где протоптана тропинка в лес. Воздух чистый, что хочется дышать полной грудью, и всё равно не надышишься. Небо «завоевали» его любимые перистые облака. По деревьям пробежала белка, стряхивая с веток снег. Она подбежала к нему, дёргая носиком в ожидании угощения. Алексей похлопал по карманам дублёнки и достал кулёк с орехами, который взял в дорогу. Кинул парочку, та схватила и тут же убежала кормить бельчат.

Он взял из машины сумку, поставил машину на сигнализацию и направился к дому. Там «Цыган» – любимая немецкая овчарка – уже ждёт. Там диссертация и спокойные дни далеко от кафедры, можно просто работать и по вечерам ничего не делать, тупо смотреть телек. Из соседей никого, только местный почтальон дядя Миша, добрый пьяница, иногда зайдёт пропустить рюмашку и обсудить последние новости. Мысли грели: "Сейчас ещё заварю кофейку, и жизнь удалась!" – заключил Алексей.