Надо же, помню почти дословно. Язык немного корявый, потому, что этот справочник переведен с гномьего, но суть отражает верно.

Правда, сейчас Зург Камнегрыз какой-то подозрительно хмурый. И на свои любимые инкрустации смотрит с плохо скрываемым раздражением. А что, интересно, не так?

– Господин комендант? – робко уточняю я, прикрыв за собой тяжелую дверь. – Я просто хотела спросить фронт работ на сегодня. Если вы не в духе, я зайду попозже…

– Да в духе я, в духе! – рычит гоблин как самый настоящий орк. – Это все ректор с покойной супругой, сожри их обоих ржавая гидра! Знаете, что он удумал?!

Не знаю, но если проняло даже Зурга, это должно быть что-то совершенно феерическое.

– Во-первых, Урлах-тор требует похоронить свою Мымру на территории Академии СУМРАК! Представляете, да?! У нас тут не академия, у нас тут некрополь!

– Ужас, – бормочу я. – Прямо-таки посреди Академии? А где? Надеюсь, не в саду со скульптурами?

– Нет, – чуть остывает гоблин. – До этого он не додумался, и, надеюсь, не додумается. Мы подобрали площадку возле леса. Во-вторых, похороны должны быть торжественными, а это целая прорва денег.

Ну, это понятно. Наш комендант довольно прижимистый, расходы на пышные похороны его нервируют. А от перспективы похоронить Галку не на городском кладбище, а у нас – что, разумеется, тоже влечет дополнительные расходы – в восторге, наверно, только ректор и факультет черной магии.

– И, в-третьих, – гоблин снова утыкается в свою инкрустацию, явно чтобы набраться спокойствия, – ректор требует, чтобы все присутствующие на похоронах были одеты в любимый цвет покойной! Вот как он это себе представляет?! Сегодня четвертое, похороны шестого, как я должен организовать это за два дня?!

Зург набирает воздуха в грудь и разражается эмоциональной тирадой в адрес Галгалеи, которая-де не любит традиции своей исторической родины с похоронами в черном, зато любит выделываться, и ректора со склерозом.

Я не совсем понимаю, причем тут склероз, но спрашивать не рискую. Просто молча киваю и жду.

Вскоре вопли переходят в инструкции:

– Так что, Марина, сегодня вы не будете мыть полы! И завтра не будете! Вы будете ходить по студентам-бюджетникам и отбирать у них форму! Списки студентов-бюджетников возьмете у ректорской секретарши, Аллет. Пошить новую под ректорские хотелки мы не успеем, договорились на краску!

Гоблин выдыхает и садится на свое место. Я тру переносицу и решаю уточнить:

– Какую?

Ну, мне же надо как-то объяснять бедолагам-бюджетникам, для чего я собираю у них форму.

– Понятия не имею, – хмурится гоблин. – Представляете, наш дорогой, в широком смысле этого слова, ректор забыл нужный цвет. С горя. А стоило мне робко возмутиться, он начал драть волосы на голове и рыдать. Так что про цвет должна узнать секретарша, спросите у нее.

Киваю. Зурга жалко, ректора Урлах-тора тоже. А вот кого больше не жалко, так это Галку. Перекрашивать форму студентов из-за ее дурацких капризов!

– У платных студентов вы форму не отнимаете, – добавляет комендант. – Я сделаю объявление, пусть за свой счет покупают. У нас и без того на эти похороны уходит такая сумма, что впору билеты начать продавать. Удовольствие избавиться от Галгалеи столько не стоит.

Ого! Комендант тоже ее не любил? Хотя если вспомнить, что покойная не стеснялась называть его «поганым гоблинским отродьем» прямо в лицо…

Впрочем, раньше он не называл ее «Мымра». Это тут расчувствовался – видимо, сумму расходов на похороны прикинул. А там еще на краску отдельной строкой! Причем непонятно на какую.

– Поняла, господин комендант, – киваю я. – Иду раздевать бюджетников. Надеюсь, покойная Галка не отличалась любовью к каким-нибудь экзотическим цветам.

– А я как надеюсь! Чем сложнее цвет, тем дороже платить, – вздыхает Зург. – Верите, нет, но мне даже жалко, что следствие решило, что это несчастный случай. А то можно было бы выставить счет убийце.

Ого! Вот это новости! Я тут, значит, Амину допрашиваю и вампиров ищу, а дело, оказывается, раскрыто!

– Несчастный случай?! – я даже не пытаюсь скрыть возмущение. – Я даже боюсь спросить, как это так получилось! Смерть при неосторожном обращении…

– С вампирами, кошками, слабительным и снотворным! – чеканит комендант, глядя на меня, а потом мы оба невольно начинаем нервно смеяться. – А, и еще с окном. Я ничего не пропустил?

– Вроде нет, – хихикаю я. – Или да? Господин Зург, если вы не расскажете мне официальную версию, я спать не смогу. Умеете вы заинтриговать!

– Расскажу, расскажу, – машет рукой повеселевший Зург. – Возьмите сначала стул, а то упадете.

– Как Галгалея?

– Как Галгалея.

Восемь месяцев назад

– Мариночка, постарайтесь вспомнить, принадлежит на эта отрезанная рука вашему бывшему супругу.

Федор Иванович выглядит заинтересованным, но не удивленным. Три дня назад мне прислали по почте отрезанный палец бывшего мужа, Петьки, сопроводив это запиской с предложением продать квартиру и выплатить шантажистам энную сумму. И вот, пока компетентные службы отслеживают путь этой посылки, вдогонку пришла отрезанная кисть. Может, Петька надоел шантажистам, и они решили выслать мне его по частям?

– Не помню я его руки, Федор Иванович. Вот если голову пришлют, тогда да… а хотя…

Кажется, у меня появилась надежда провести опознание не дожидаясь отрезанной головы. Прошло несколько лет, но воспоминание о том, как Петька воткнул вилку мне в руку, все еще не померкло. Как там говорится, один удар – четыре дырки? А, впрочем, если бы не это, я, может, до сих пор не решилась бы развестись.

Идем на кухню. Беру вилку, беру отрезанную руку и пытаюсь примерить, как они смотрится вместе. Так, если собрать пальцы в кулак…

Федор Иванович и его стажер Вадим с интересом наблюдают за моим манипуляциями.

– Марина, вы слишком спокойны, – отмечает стажер. – Меня бы уже два раза стошнило.

Я вздрагиваю, и чудесная композиция шлепается на пол. Стошнило бы его, как же! Вадим прибедняется, он явно видел больше трупов, чем я.

– Марина уже натренировалась на пальцах, – объясняет следователь, наклоняясь, чтобы подобрать улику.

Не успевает: из-под стола выскакивает моя новая вечно голодная кошка, Мелисска, и впивается зубами в трофей. Я эту лишайную прелесть неделю назад подобрала на помойке, и ест она вообще все.

Федор Иванович поднимает Петькину кисть с висящей на ней кошкой и задумчиво ее осматривает. Мелисска машет хвостом и явно считает отрезанную конечность моего бывшего мужа своим обедом. Как, собственно, все, что валяется на полу.

– Вы что, натаскиваете живность на человечину? – веселится стажер.

Нервно хихикаю, вспоминая демонического кота из недавно прочитанного романа Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Решила, что называется, разнообразить свое чтение ужасами!

Федор Иванович аккуратно отцепляет кошку от зловещего трофея:

– Ну что, Мариночка, вам удалось провести опознание? Эта рука принадлежит вашему бывшему мужу?

Наши дни, Академия СУМРАК

– Итак, согласно официальной версии следствия, госпожа Галгалея хотела выкинуть из комнаты кошку, но потеряла равновесие и выпала из окна, – объявляет Зург Камнегрыз, и я нервно вздрагиваю.

По правде говоря, я уже успела забыть, о чем шла речь. Зург начал рассказывать про смерть Галки, но тут прибежала ректорская секретарша Аллет с новостью о том, что покойная, оказывается, любила голубой цвет. Комендант вознес хвалу всем богам, что не какой-нибудь экзотический вроде фуксии, и они с Аллет принялись бурно обсуждать технические детали. Я в это время немного погрузилась в свои мысли и вынырнула из воспоминаний только сейчас – с трудом вспомнив, что перед этим мы обсуждали причину Галкиной смерти.

– Потеряла равновесие и выпала из окна, когда что?.. Пыталась выкинуть кошку? Из окна, что ли?!