Никак не ожидая такой высокой конкуренции, Шекспир и другие пайщики, скорее всего, недоумевали, почему не соблюдается указ Тайного совета, принятый всего год назад, согласно которому в Лондоне разрешается играть только двум труппам — Слугам лорда-адмирала и Слугам лорда-камергера. Вероятно, в данном случае невыполнение указа, содержавшего угрозу, — снести с лица земли все лондонские театры, — сулило больше преимуществ, чем неукоснительное следование букве закона. Однако решение пайщиков вложить деньги в Глобус, возможно, и было принято как раз ввиду того, что Совет обещал им дуополию; теперешняя же ситуация многих разочаровала. Откуда же возьмется столько зрителей?.. В нынешних условиях спрос на новые пьесы, которые дополнят шекспировский репертуар, сильно возрастет. Цены на билеты снизятся, а следовательно, качество спектаклей ухудшится. Слуги лорда-камергера — труппа, многое повидавшая на своем веку, — с опаской взирали на все эти новшества — от детских трупп до аристократов, драматургов-любителей. Чем быстрее откроется Глобус, тем скорее Шекспир напишет пьесы, установив новый стандарт качества, и театр наконец обретет своего зрителя.

Слугам лорда-камергера, ветеранам сцены, во что бы то ни стало нужно было выделиться из толпы конкурентов, поэтому не удивительно, что Шекспир решительно взялся за работу. Для начала он решил обновить состав труппы. Наиболее показательной в этом отношении является трагедия «Юлий Цезарь», для которой требовалось четверо хороших актеров — на роли Брута, Цезаря, Кассия и Антония. В 1599-м Шекспир всячески старался занять в спектаклях и двух юных актеров, поручая им ведущие роли (их имена, к сожалению, не сохранились). Один из них, судя по всему, исполнял роли героинь, другой все остальные женские роли. Посмотрите, какие актерские дуэты создал Шекспир менее чем за год в расчете на этих двух юношей — от Беатриче и Геро в пьесе «Много шума из ничего» до Екатерины Французской и Алисы в «Генрихе V»… В «Юлии Цезаре» Шекспир поручил им две замечательные роли — Порции и Кальпурнии. Многим зрителям запомнились знаменитые слова Порции о ее верности Бруту:

Иль твердость я свою не доказала,

Когда себе я рану нанесла

Сюда в бедро? Коль это я стерпела,

То тайну мужа я не выдам.

( II, 1; перевод Мих. Зенкевича )

Однако именно первое развернутое высказывание Порции показывает, насколько Шекспир верил в талант молодого актера: в этом остроумном монологе с его сложной рифмовкой, сменой интонации, жестикуляцией раскрывается история любви Порции и во всей полноте отражается характер героини:

            Ты нелюбезно, Брут,

Мое покинул ложе, а вчера

Вдруг встал от ужина и стал ходить,

Вздыхая и скрестив в раздумье руки.

Когда ж спросила я тебя, в чем дело,

То на меня ты посмотрел сурово,

Потом, рукою проведя по лбу,

В ответ ногой нетерпеливо топнул.

Настаивала я, но ты молчал

И гневным мановением руки

Дал знак мне удалиться; я ушла,

Боясь усилить это недовольство,

Владевшее тобою, и надеясь,

Что просто ты находишься не в духе,

Как иногда случается со всяким.

Но ты не ешь, не говоришь, не спишь,

И если б вид твой так же изменился,

Как изменился нрав твой, то тебя,

Брут, не узнала б я. Мой повелитель,

Открой же мне причину этой скорби. ( II, 1 )

Наблюдая за прекрасной игрой двух молодых актеров в «Юлии Цезаре», Шекспир, вероятно, думал о том, что они справятся и с более сложным репертуаром: впоследствии он доверит им роли Розалинды и Селии в «Как вам это понравится», а затем — Офелии и Гертруды в «Гамлете».

Строительные работы в Глобусе шли полным ходом. После заливки фундамента Стриту и его бригаде потребовалось примерно два с половиной месяца на возведение стен. Шекспиру и другим пайщикам пришлось потуже затянуть пояса: строительные работы стоили недешево и требовали еженедельных денежных вливаний. В то время как со строительной площадки вывозили неиспользованные материалы (песок, кирпич и известь), вниз по Мейден-лейн и по дорожкам, ведущим от площадки к Темзе, тащились повозки, груженые древесиной для стропил и настила пола, а также еловыми балками для возведения строительных лесов. Распиловщики уже выбрали удобное место для пильной ямы; при демонтаже или транспортировке Театра часть дубовых брусьев повредили — теперь пришло время заменить поврежденные фрагменты, выпилив новые и обтесав их при помощи специального топора и тесла.

Следующий этап работы, несомненно, самый ответственный. Старший плотник Питер Стрит лично проверял сборку внешней стороны театра и тщательно следил за тем, чтобы соблюдалось необходимое расстояние в 30 футов — между полом и подстропильными брусьями, на которых держалась кровля. Сделать точные расчеты не представлялось возможным, потому что брусья отличались по размеру, и тем не менее все детали необходимо было плотно подогнать друг к другу. К примеру, к каждому из опорных столбов с разных сторон прикладывали 26 горизонтальных брусьев, дабы попасть в размер. Чтобы собрать все детали правильно, а также скоординировать работу строителей, требовалось умение гроссмейстера, способного просчитать десятки возможных ходов.

Хорошо, что именно Стрит отвечал за демонтаж здания Театра. Скорее всего, Глобус собирала та же строительная бригада (примерно дюжина рабочих), что и демонтировала Театр. Возможно, Стрит вызвал и плотников из Виндзора, которых год спустя привлечет к строительству Фортуны. Возведение стен нельзя было доверить неопытным мастерам — в отличие от декора: даже неграмотные рабочие легко могли установить затейливые элементы деревянного орнамента (они все еще встречаются в облицовке зданий тюдоровской эпохи и даже в обрамлении зданий в Северной Америке, тогда возведенных), ведь плотники овладевали этим навыком еще во время ученичества.

Внешние стены собирали заранее, а затем устанавливали на место, для устойчивости фиксируя поперечными рамами и соединительными балками. Установив внутренние стены и пол так же, как в Театре, плотники, передвигая строительные леса, повторяли эту процедуру с каждой из примерно двадцати секций. Если материал хорошо сохранился и не нужно было выпиливать слишком много новых элементов, то этот этап работы вряд ли отнимал много времени. Наблюдая за строительством нового здания в Бэнксайде, лондонцы понимали, что работы близки к завершению и уже летом театр откроет свои двери. Каждый день минуя Глобус по пути в Розу, Хенслоу, вероятно, думал о том, что дни его старого театра сочтены.

Время, упущенное при заморозках, предстояло наверстать на самом сложном этапе работы. Теперь, после тщательных замеров, нужно было настелить пол, возвести внутренние перегородки и смонтировать места в зрительном зале. Непросто было также собрать пятифутовую сцену и лестницы. С сухим пиломатериалом особых сложностей не возникло — его доставляли в срок, так как Стрит держал поставщиков в ежовых рукавицах. В конце мая из-за сильных ливней и наводнения работа приостановилась, но затем вновь пошла полным ходом.