Поэтому обняла в ответ.

— Значит, ревнивая? — насмешливо поинтересовался он.

— Хуже. Жадная.

Своим никогда не делилась. А сейчас, стоя посреди двора старой усадьбы, я с изрядной долей изумления понимала, что это и есть мое. Не Варрах, с которым я была безжалостной воительницей и кровожадной королевой, не кто-то другой, а Светлый, которого я встретила в этом захудалом мирке.

Старая провидица Песчаного Клана любила говорить, что судьба всегда ведет разными тропами. Кого-то прямо, кого-то направляет исподволь, а кого-то просто швыряет в самое пекло. На как бы ты ни выкручивалась, как бы ни старалась сделать по-своему – все равно окажешься именно в том месте, где тебе предначертано быть.

Мне был предначертан этот путь и это место.

Я тоже жадный! — неожиданно громыхнуло в голове.

Я раздраженно откинула Варраха и в очередной раз подняла внутреннюю стену. То с какой легкостью он пробивался ко мне, вселяло беспокойство. Не ровен час, и сам заявится, во всей своей демонической красе.

Даррен тоже что-то почувствовал. Не понял, что именно, но уловил отголоски чужой ненависти. Оглянулся, озираясь по сторонам.

— Показалось…

Не показалось, Светлый. Не показалось. Даже песок под ногами и тот заволновался.

— Чай будешь? — у меня самой настолько пересохло во рту, что вместо голоса получился сип.

— Я бы съел чего-нибудь посущественнее.

Я бы съела тебя…

— В последние дни у меня нет времени готовить, — я кивком пригласила его следовать за собой.

— Тогда чай, — покладисто согласился он.

Я вытащила старый ключ из щели между двумя рассохшимися досками, отперла и вошла внутрь, остро чувствуя взгляд Даррена на своей макушке. Тот самый: мужской, пронзительный, от которого кровь разгоняется все быстрее, а сердце срывается в пропасть.

— Устраивайся, — указала на серый диван, а сама разожгла очаг и поставила на него закопчённый чайник.

Светлый не стал садиться, вместо этого прошел по гостиной, заглянул в соседнюю комнату:

— Здесь стало хорошо.

— Я старалась.

Не знаю по какой причине, но я и правда вкладывала душу в эту усадьбу. То, что началось, как скучное занятие, в надеже хоть как-то разукрасить вынужденное изгнание, незаметно перетекло во что-то большее.

Тем временем Даррен подошел к окну и уставился на внезапно потемневшее небо:

— Кажется, снова будет дождь.

Я пожала плечами. Дождь волновал меня мало, а вот собственное сердцебиение заставляло волноваться. Чтобы как-то унять это волнение, я задала вопрос:

— Как дела в деревне?

— Вода сама не уходит. Да и не уйдет. Надо восстанавливать плотину. А за это время все дома размокнут. Дерево гнить начнет, а зимой промерзнет до самого основания. По мне так заново отстраивать надо, а людей пока расселять по пустующим домам. Но у Эберли было свое мнение на этот счет.

— Эберли больше.

— Благодаря тебе, — он выразительно поднял брови, — Как ты нашла эту знахарку… она ведь неприметная такая. Я не знал о ее существовании.

Еще бы он знал. Дитя Пустоты просто так не почувствовать, будь ты хоть трижды одаренным. Даже я не знала, что она поблизости, пока не увидела своими глазами.

— Так это не я. Элька меня к ней отвела.

— Девчонка из приюта? — Светлый крайне удивился.

— Она самая, — я улыбнулась, наблюдая за тем, как он хмурился.

— А ей откуда известно про старуху?

Надо же, какой любопытный.

Выдавать девчонку, а заодно саму себя я не собиралась, поэтому поведала облегченную версию происходящего:

— Помнишь, она сбегала? Вы искали ее в предгорье, а она совсем в другом месте была. Как раз там, где Дарена жила. Увидела травы и почувствовала запах зелий. А после спасения деревни рассказала мне об этом. Вот я и подумала, а не эта ли старая ведьма готовила отраву для Эберли. Оказалась она. Мы поговорили, она согласилась рассказать правду. Вот и все. А теперь, хватит болтать, надзиратель. Чай готов.

Только до чая мы так и не дошли.

Наши взгляды схлестнулись. В моем было спокойствие, в его невысказанный вопрос. Потом на смену ему пришло желание. Пронзительное и пугающее своей откровенностью.

Я не стала говорить нет. Я не хотела этого говорить.

Я прежде не знала, что может быть так. Одновременно нежно и обжигающе страстно, остро и нестерпимо сладко.

Кожа к коже, глаза в глаза. Хриплый вдох и огонь вместо крови. Он со мной, я с ним, а все остальные миры где-то там на задворках, блеклые и ненужные. Не задумываясь о будущем, не вспоминая прошлого, только этот момент, в котором нет никого кроме нас двоих.

…Ну и еще Кот. Сидел на крыше и слушал, недовольно растопырив усы. Но с ним я поговорю позже, объясню, что бывает с любопытными зверями, которые любят совать свой нос куда не следует.

Глава 47

Не усадьба, а проходной двор…

— Опять сбежала? — спросила я, выглянув в окно.

Утро еще только набирало обороты, а девчонка уже сидела на крыльце и задумчиво ковыряла палочкой песок. Услышав мой голос, она встрепенулась, вскочила на ноги и зачем-то поклонилась.

Выглядела она взволнованной. Глазенки блестели, и даже на расстоянии я слышала, как быстро стучит детское сердечко.

Она набрала полную грудь воздуха и выпалила:

— Ты обещала поискать мою маму.

— Да. Я сказала, что подумаю над этим.

Кажется, «подумаю над этим» в детском понимании означало – приходи через день.

— Сегодня попробуем? — Эля сложила ладони и уставилась на меня, — да?

Вот ведь неугомонная!

Ее взгляд, полный надежды и волнения, был таким искреннем, что отказать язык не повернулся. Будь я хоть трижды королевой демонов, детское обаяние этой мерзавки действовало и на меня.

— Пфф, — тяжко вздохнув, я сдалась, — ладно. Сегодня.

Пока я одевалась и ворчала себе под нос, как самая настоящая бабка, девчонка под окном радостно скакала. Ее сочные эмоции сияли словно бриллиант и искрились, как капли утренней росы.

Я специально не торопилась, ждала, когда ее запал утихнет, но не тут-то было. Девчачье нетерпение лишь ширилось, заполняя собой все вокруг. Даже псы, кружащие вокруг дома и те начали подвывать, словно понимали что-то и пытались поторопить меня.

— Черт с вами, — я махнула рукой и вышла из дома.

Девчонка тут же бросилась ко мне. От волнения ее аж подкидывало. Она ни секудны не могла стоять спокойно.

— Что мне делать?

— Во-первых, сойди с дорожки, — приказала я.

Элька тут же отскочила в сторону.

— Во-вторых, расскажи мне что-нибудь о своей матери. Я не могу искать не пойми кого, не известно где. Мне нужны хоть какие-то зацепки.

Она тут же выдала:

— Моя мама очень красивая.

— Я тоже очень красивая, и что с того?

Девчонка, наконец, прекратила дергаться и задумалась, после чего начала говорить медленно и сосредоточенно:

— У нее длинная пепельная коса и серые глаза. Она небольшого роста и немного полная. Она, — пытливый взгляд на меня, — ведьма. Не злая! Помогает тем, кто живет в деревне. То корову на ноги поставит, то подлечит там, где знахарь не справляется, то с любовными делами поможет. Но может и наказать. Как-то нечестивых торговцев на путь истинный вывела. Совсем как ты с главой Эберли.

— Если у тебя такая прекрасная мама, то как ты оказалась в приюте?

— Я не помню. Мы гуляли с подружками в подлеске возле деревни. В прятки играли. Я нашла очень хорошее место – в дупле старого дерева. Спряталась и сидела тихонько. Ждала, ждала, а меня все не могли найти …

Она замолчала и неосознанно обняла себя за плечи, будто и правда пыталась спрятаться от неведомой угрозы. А когда продолжила рассказ, ее голос дрожал:

— Потом появилась высокая фигура в длинном плаще. Я не успела ее рассмотреть, потому что стало больно и темно. Очнулась я в незнакомом месте, в лесу. Долго бродила по нему, кричала, пока не сорвала голос, а потом меня нашла Жанна и забрала в приют. Я пыталась уйти, но меня возвращали обратно. Говорили, что я глупая, что мне некуда идти, что я либо брошенка, либо сирота. Но я-то знаю, что меня не бросали, и моя мама жива и горюет из-за моей пропажи!