Холодный диск луны еще висел в воздухе, но на востоке небо начинало светлеть. Слишком рано встает солнце летом, не успеешь напитаться лунным светом. Сознание прояснялось, в нос ворвался пьянящий аромат предрассветных трав, сырой земли, густого леса. Она в истоме прикрыла глаза, полной грудью вдохнула дурманящий воздух. Наконец-то дома!

Сестры опустили ее тело на сырую и такую родную землю – толстый слой опавших хвойных иголок слегка пружинил под ее легкой оболочкой. Прикрыв глаза, она не спешила сбрасывать шкуру, и какое-то время просто дышала лесным воздухом, вслушивалась в звуки просыпающегося леса, и нежно улыбалась, как улыбается ребенок после долгой разлуки с матерью.

Хотя почему как? Земля и была ее мамой.

Еще раз глубоко вздохнула, набралась решимости и, плотно закрыв глаза, выпустила из мелкого тела себя настоящую.

Со стороны процесс превращения лешей выглядел жутко: из тела прекрасной девушки начинали лезть сучья, тонкая кожа разрывалась в клочья, из из нее буквально прорастали ствол, ветки и корни дерева. Это было болезненно и одновременно прекрасно и долгожданно. Переживать свое рождение снова и снова, из раза в раз, уже пятьдесят лет – ничто для жизни лиственницы. И помнить не только каждое свое новое рождение, но и предшественниц – каждой из ее рода, кто носил это тело Лилит.

Ее ствол рос выше и выше, из него выбивались ветви и потемневшие к середине лета мягкие иголки. Лешая уже не была похожа на обычное дерево – ветки в нем все больше напоминали сильные руки, ствол потерял свое ровное стремление к небу. Где-то в ее центре проступали вросшие останки некогда прекрасной девушки. Не дерево, но и не человек. Опасное для общества чудовище. Четвертой степени опасности, по гнусной мажьей классификации.

Лешая пошевелила корнями, будто принюхалась к наиболее аппетитному кусочку почвы. И, почувствовав приближение подземного источника, сделала три тяжелых шага и с упоением впилась в землю.

Впереди, спасибо собственной глупости и когтям поверженного зверя, двое суток покоя. Двое суток, чтобы оплакать убитых, оплакать свою жизнь. Весь свой род и все племя.

Наводящие страх лешие давно остались лишь в мажьих сказках. И в вечной памяти, до последнего дерева рода.

Лиственница легко погружалась в воспоминания всех предыдущих леших своего корня. Чтила предшественниц от их лица. А, кроме памяти, им больше ничего уже и не оставалось.

Она помнила все.

Помнила, каким густым и дремучим был их лес в тот год, когда пробудилась первая от их корня.

Эти воспоминания были самыми туманными. В них еще не было разума, но были ощущения, от коры и иголок: свет и тьма, дождь и засуха, жара и мороз. И, конечно, волшебство, энергия которого растекалась по лесу. Здесь, рядом с Бездной, его было так много!

Ей уже было недалеко до предела жизни, когда она осознала свою первую ночь. Слышала шум соседей, уханье совы и шорох мелких тварей, радовалась лунному свету и утренней росе, с удовольствием впитывала влагу дождя могучими, уходящими в недра земли корнями. Наслаждалась гармонией леса. Она чувствовала присутствие и других оживших деревьев – рядом росла сестрица-сосна, а дальше дневные березы, рябины, дубы и тисы. Весь лес вокруг Бездны постепенно приходил в движение. Уже тогда они разделились на ночных и дневных леших, Темных и Светлых. Ночные, хвойные деревья, корнями тянули магию, лиственные тянулись к ней ветвями.

Когда от первой лиственницы остался лишь трухлявый пень, на ее месте выросла свежая поросль молодых деревьев. Но лишь одно из них росло из самой сердцевины первого дерева, и лишь оно унаследовало ее просыпающееся сознание и ее память. И продолжило развитие. Приподняла корни над землей и перебралась к более подходящей почве. А потом обзавелась компанией других оживших деревьев. Они перешептывались шумом листвы, обнимали друг друга, поддерживая в грозы и бури, гибкими ветвями собирали вокруг себя опавшую листву по осени, утепляя корни к зиме. Они учились выживать и заботиться и о безмолвных братьях и сестрах. Взяли под опеку не только растения, но и всех тварей волшебного леса. Приручали индриков, оберегая тех от хищников, чесали шерсть коту-Баюну, прикармливали алконостов и птиц-сирин. Это было самое благостное время в жизни леших, самое гармоничное и правильное. Ничто не тревожило их покой и неторопливое развитие. Лешие пели ни на что не похожие песни первых пробудившихся.

А потом до леса добрались и пробудившиеся звери. Лиственница с братьями и сестрами сразу поняли, что эти животные гораздо ближе к ним, чем все другие: как и лешие изменили свою физиологию, по-своему: встали на две ноги, и звуков в их перекличках было больше, чем у неразмумных зверей. Они разговаривали между собой, как и лешие в своем племени. Лешие назвали их свирами, те же назвали себя людьми. Сначала первые пробудившиеся наблюдали за соседями, осмелев, протянули к ним свои ветви дружбы, сделали шаг навстречу. Но свиры в ужасе бросились прочь из леса леших.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.