— Отстаньте, — зеваю и сажусь, отряхиваясь от прилипших травинок и листочков. — я же не знаю, как обратно. Да и не буду я тут обращаться. Не пристало приличной девушке по лесу голой шастать.

— В наготе нет ничего предосудительного, — Отвечает Вестар в игривом рыке. — Мы же оборотни.

А после встает на задние лапы, сбрасывает шерсть и вытягивается в голого мужчину. Разминает плечи, шею, поигрывает мышцами и внимательно вглядывается в мои глаза.

Как волчице, мне все равно на его наготу, четкий рельеф напряженных мышц и мужское достоинство.

Но тень зверя истончается под искрой человеческого стыда. Сейчас волчья натура, сытая играми и мясом, готова уступить место.

— Кстати, парни, — он приваливается плечом к сосне и чешет щеку, не стесняясь своей наготы, — я же с вами хотел обсудить вопрос о торжественном вечере в честь… не знаю, как правильно сформулировать… слухи всякие поползли, что вы померли. Надо рожами своими посвятить. Ну, хоть листочками, что ли, прикрылся…

Анрей и Эрвин тоже встают на ноги, сбросив шерсть и передернув плечами.

— Видишь, ничего сложного, — Вестар кивает на братьев. — Просто подумай о своих прелестных ножках, ручках, попке… Круглой такой попке, которую приятно шлепать.

— Я не стану бегать по лесу голой, — принюхиваюсь к воздуху и озираюсь по сторонам, пытаясь угадать, где замок. — Это очень неприлично.

— Да чтоб тебя…

Анрей вскидывает лицо и воет, требовательно призывая слуг, которые непонятно, как доберутся сюда с моими тряпками. Одно дело бегать тут волчицей, а другое тащиться по зарослям на двух ногах.

— Лес приведет слуг по короткому пути, — снисходительно отвечает Эрвин.

Его перебивает воем Вестар, который просит прихватить несколько бутылочек вина, закусок, легкий шатер, покрывал подушек и другое очень важное барахло.

— Я просто хочу платье, — рычу я.

— А я хочу теперь культурно отдохнуть после волчьей беготни, — разворачивается и шагает среди кустов вглубь леса. — Так я и нахожу баланс в этой непростой жизни. Тут недалеко красивое озеро. Предлагаю присоединиться, но совершенно не настаиваю. Мне компанию может составить одна из хорошеньких служанок, которая с удовольствием побегает по лесу от меня голой. Без капризов и со словами, что я у нее один такой особенный и как она хочет за меня замуж.

Раздумываю над тем, укусит ли Вестара за его крепкий зад, чтобы остановить поток его сердитых глупостей, и отворачиваюсь, решив, что я просто проигнорирую Советника. Его провокации мне неинтересны.

Я жду платье, чтобы прожить в кустиках первую метаморфозу и быстренько скрыть наготу от любопытных глаз Анрей и Эрвина.

— Будто мы будем не в состоянии сорвать с тебя платье, Ягодка, — хмыкает Эрвин.

— Какие дикари! — из лесной темноты доносится недовольный голос Вестара. — Настоящие мужчины любят все эти подвязочки, шнурочки, юбочки! Это ведь такая прелюдия! Свет свечей, шорох одежды, шепот… В этом ведь и смысл.

— Да много ты со своей служанки стянешь из одежды! — рявкает Эрвин.

— Если вы не в курсе, то все служанки в замке теперь носят подвязки, чулки и шелковые кружевные панталончики с хитрыми шнурочками.

Мой рык в волчьей груди нарастает. Мне не нравятся разговоры о служанках и об их хитрых панталончиках. Вестар устроил в замке какой-то бордель.

— Знаешь, что, Вестар? — Эрвин скрещивает руки на груди, глядя в кусты, в которых Вестар деловито скрылся. — Мы всю прислугу сменим. И никаких тебе милых простушек, которых ты зажимаешь по всем углам. Ты прав. Сломанные ребра тебя не проймут.

— Ты мне не угрожай.

— А ты прекрати все эти игры.

Анрей одобрительно хмыкает словам Эрвина и переводит ехидно-надменный взгляд на меня.

Где-то в темной глубине моей девичьей души проскальзывает мысль, что я — не единственная крошка для Вестара.

— Ангел мой, мне прекращать все эти игры? — шепчет ветер в кустах. — Они ведь тебе нравятся, не так ли?

Анрей и Эрвин одновременно и в ожидании вскидывают брови.

— Как и сказал Жрец, я буду для души. Томные вечера, тихие беседы, а после я целую твою ножку от колена до твоего сладкого цветка.Я успеваю спрятаться за ствол толстой и старой сосны до того метаморфозы в пристыженную и пунцовую девицу. Я прижимаю к лицу ладони и верещу:

— Мне не нравятся твои игры!

— Слышал, Вестар? — Эрвин смеется. — Тебя отвергли!

— Ну что же… Одной служанкой я не буду сегодня сыт. Пусть будет две.

Глава 41 Зачем он мне?

— Мы должны, — резко и, подхватив юбки, разворачиваюсь к Анрею и Эрвину, которые заправляю рубашки за пояса своих штанов, — вернуться.

— Что-то забыла, Ягодка? — глаза Эрвина ревниво и недобро вспыхивают.

— Или кого-то? — Анрей с издевкой вскидывает бровь.

Расталкиваю их и решительно пру через кусты. Юбки цепляются за ветки, и я раздраженно рычу и рву ткань.

Я бы прыгнула в тело волчицы, но потом опять одеваться, а все эти корсеты, подъюбники и шнуровка занимают совсем не пять минут.

— Вестар — тот еще кобель, — говорит мне в спину Лида, которая вместе с остальными слугами явилась на зов. — Зачем тебе к нему?

— Надо!

— Да пусть посмотрит, как Советник вечера и ночи проводит, — хмыкает Вестар.

Оглядываюсь, а он расплывается в улыбке.

— И ни женщина, ни волчица не способна его исправить, — вздыхает Лида. — Калечный он. И все никак в ссылку его не отправят, — смотрит на Эрвина, — ни закроют. Я бы вздернула его и дело с концом.

— Я не исправлять его хочу, — фыркаю я.

На самом деле, я понятия не имею, чего хочу от Вестара. Я его совершенно не понимаю.

— Идем! — опять оглядываюсь на Эрвина и Анрея. — Чего встали?

Они переглядываются. Мне в голову даже не пришло, что я могу без них пойти к озеру и найти Вестара. Они должны быть рядом. Зачем?

Не знаю.

Но они должны быть рядом. И это не обсуждается.

Они опять переглядываются, и Эрвин тихо говорит, уверенно шагнув в мою сторону:

— Ладно, я хочу быть свидетелем твоего разочарования в Советнике. Я так и не пойму, почему женщины покупаются на его игру.

— Просто есть такие мужчины, которые до самой смерти пудрят девкам мозги. Они могут быть старыми, кривыми, косыми, а ноги перед ними все равно раздвигают, — голос Лиды дрожит осуждением и негодованием.

— Достаточно, — выныриваю на тропинку и нервно оправляю разорванную верхнюю юбку.

— Вот сдался он ей, — шипит Анрей позади. — Что Верховный Жрец, что Вестар… два мудака.

— Да вы тоже не милые щеночки!

Торопливо и зло шагаю среди ночных теней.

— И это не он взял меня в плен, — сердито бубню под нос.

— А ты, кажется, этим моментом очень расстроена? — хмыкает Эрвин.

Я молча пру вперед. Спотыкаюсь, срываю край юбки с колючих веток и в тихой злобе порыкиваю.

Действительно. Зачем мне сдался Вестар? И я прекрасно понимаю, что это очередная провокация, от которой он ловит удовольствие, как и Верховный Жрец от своих фокусов.

Слышу приглушенный девичий смех.

Мы уже близко.

— Может, она его сожрет? — шепчет Эрвин. — И больше проблем с Вестаром у нас не будет?

— Ну или мы все утром проснемся в одном шатре голыми и пьяными, — Анрей недовольно вздыхает. — У него же талант всех спаивать и втягивать в проблемы, да в такие, что все потом молчат и краснеют на встречах с ним.

Выныриваю на лунную поляну перед тихим озером, которое со всех сторон окружено стеной леса. У песочного берега стоит шатер из плотной белой ткани, на которой танцуют тени и оранжевые блики свечей.

Луна раздроблена на осколки в ряби на воде. Прохладный и несмелый ветер треплет мои волосы, будто уговаривает уйти.

— Господин! — доносит ветер шепот. — Что вы делаете?

— Держи свою подружку, милая.

Я в возмущении смотрю на Анрея и Эрвина, которые лишь усмехаются в ответ.

— Что они там делают? — цежу я сквозь зубы.