– Он снова ушёл без телефона?

– Наш учёный очень рассеян.

Как же легко дышалось влажным августовским воздухом на лоне залитой солнцем природы!

Всего каких-то 3 часа – и мегаполис исчез из памяти, будто его и не было, а на месте беспокойной городской жизни появилось нечто настоящее, живое, вольное и бескрайнее: вот эта величественная река, эти пожелтевшие берега, тот мрачный сосновый лес, подходя к которому уже за 100 шагов ощущается запах смолы, мокрой земли и коры…

Тимофей блаженно бродил по окрестностям в неторопливых поисках брата.

– Эгей, Тима! – послышалось из леса.

– Сеня, здорОво! – обрадовался гость и замахал рукой отделившейся от тени сосен фигурке.

Мужчины приблизились друг к другу и обнялись.

– ЧУдная погода сегодня! – на лице Есения играл лёгкий румянец. – К вечеру обещают дождь. А где Олеся?

– Завтра приедет, дописывает книгу.

– Новый детектив?

– Очередной.

– Надеюсь, убийца – не дворецкий?

– Я сам пока не знаю, писатели, как художники, показывают только готовую работу.

Братья рассмеялись.

– Что за банка? – Тимофей заметил пластик, торчащий из кармана куртки брата.

– Это муравьи для Капитошки.

– Твоя колючка поедает лесных муравьёв?

– Луговых. Иногда балую его.

Есений всегда жил с питомцем. Экзотическим. И всегда Капитоном. Первым Капитоном был волосатый чёрный паук совершенно ужасного вида, вторым – наводящий страх огромный удав. Теперешний Капитоша представлял собою рогатую ящерицу с презрительным изгибом рта и недовольным прищуром глаз. Колючая рептилия смотрела так, будто подозревала всех и вся в нехороших поступках и безжалостно осуждала.

– Как твои дела? – поинтересовался Тима. – Редко звонишь в последнее время.

– Занят работой в важном проекте по рациональному расходованию биоресурсов. Нужно закончить до середины сентября: потом пойдут лекции и пересдачи в универе.

– Как дядька?

– Купил квадроцикл – теперь развлекается. А в остальном, как обычно: читает книжки про бандитов, распекает Галочку и Марка, иногда ворчит на меня.

– Вы с Галой по-прежнему секретничаете по вечерам?

– Я её единственный друг, и к тому же брат.

– В которого она влюблена с раннего детства, – подмигнул Тимофей.

– И что же? Галочка – милая, добрая девушка, практически не имеет своей жизни, во всём следует указке отца, и муж ей тоже достался своеобразный… Марк – ларчик с секретом.

– Ты уверен, что он женился на Галатее по расчёту.

– Разумеется! Породниться с начальником и стать наследником многомиллионного состояния – вот цель Марка в этом браке.

– Но он добр с женой.

– Ещё бы!

– По-моему, неплохой малый.

– Неплохой, но расчётливый, а такие раскрываются в полной мере, только добившись своего. Вот когда Галочка получит наследство (дай Бог, нескоро), тогда-то мы и увидим, кто есть Марк. Хотелось бы верить, что, действительно, неплохой парень.

Дом уже был наполнен ароматами жаркОго и свежего хлеба.

Галатея с мужем накрывали на стол.

– Тима! – обрадовалась хозяйка и подбежала, чтобы обнять. – Как я рада тебя видеть! Виталик сказал, что Олеся не с тобой.

– Наша писательница приедет завтра, не успевает закончить работу.

– Ох, папа обидится! – покачала головой девушка.

– Тимоша! – послышался за спиной серебристый голос Евы. – Дорогой мой!

Сестра сияла красотой и свежестью. Расцеловала брата. Он ласково погладил её по спине, на которой покоились блестящие тёмные волосы, такие густые и гладкие, словно шёлк. С самого детства Тимофей любил трогать эти волосы. В первом классе даже научился плести косу, чтобы иметь допуск к богатству младшей сестры.

– Помнишь, как я заплетал тебя перед сном?

– Конечно, – лукаво улыбнулась красавица. – Мама говорила, что устала за день и просила тебя «причесать малышку». Я только в школе узнала, что у вас был сговор.

– Да, я сам уговорил её, очень нравилось касаться этих длинных мягких волос.

– А мне нравились те страшные истории, которые ты рассказывал, пока колдовал над моей ночной причёской.

– Тимофей, приветствую! – в столовую вальяжно вошёл Зосима Иванович – крупный, грузный мужчина с суровым смуглым лицом. Он заключил племянника в объятия, а затем уселся во главе стола:

– Гала, есть хочу, и Тима вон проголодался. Сколько можно тянуть?

– Уже всё готово, – вступился Марк, принесший коробку со столовыми приборами. – Привет, Тима! – он пожал руку родственнику. – Достань, пожалуйста, бокалы из серванта.

– Садитесь, садитесь уже! – скомандовал глава семейства.

Вскоре сервировка была завершена, все сидели за большим столом и весело переговаривались.

Тимофей не уставал любоваться на Еву, как всегда, сияющую молодостью и благоухающую изысканным французским парфюмом. Беременность вовсе не портила её и, похоже, не оказывала особенного влияния на самочувствие. Вспомнилась Олеся, когда она была в положении. Тогда жена заметно поправилась, волосы поредели, ноги отекли, бедняжке стоил трудов каждый шаг, каждый поворот тела! Ева же сейчас крутилась, вертелась и щебетала так, словно выдающийся живот не доставлял ей абсолютно никакого дискомфорта.

«Эх, если бы Лесёнку давалось так же легко выносить ребёнка, у Илюшки были бы братья и сёстры», – позавидовал мужчина, мечтавший о большой семье.

– Галочка, ты волшебница! – восхищалась прелестница. – Столько всего наготовила и так вкусно! А этот салат просто божественный! Что ты в него добавила?

– А? В салат? – Галатея была внезапно выведена из состояния мечтательной задумчивости, в которое её периодически вводило созерцание открытой добродушной улыбки Есения. – Добавила… го… орех… ореховый… орецкий грех и чернослив…

– Ахаха! – заливисто рассмеялась Ева. – Орецкий грех!

– Галочка! – задорно захохотал Сеня, а за ним и все сидящие.

Хозяюшка ласково сощурила глаза, слегка улыбнулась и залилась нежным румянцем.

– Подобный случай был со мной в универе! – вспомнил Есений. – При написании тестовой работы один студент так разволновался, что после просьбы указать фамилию в верхнем углу листа, спросил меня: «А рядом с фамилией писло чесать?»

Последовала ещё одна волна дружного хохота.

– Ну чешите, отвечаю, если вам это поможет!

Все вновь покатились со смеху.

– Студенты – это, конечно, хорошо, но своих детей тоже было бы не дурно иметь, – строго заметил Зосима Иванович. – Универ твой, поди, лопается от бабочек, а ты и в ус не дуешь, давно бы уж женился.

Галатея с укоризной посмотрела на отца.

Муж с ревностью – на неё.

– Дядь, женщин, и правда, много, – согласился старший племянник, – но жена должна быть, прежде всего, другом, надёжным тылом, так сказать, а если такой дружбы не случилось, то и о браке нечего помышлять.

– Дружба у тебя с братом, – отрезал Зосима, – а здоровому мужику одному жить негоже!

– Ты и сам ведь не женат.

– Да не один живу! А ты с кем будешь, когда меня не станет? Марк тебе быстро от ворот поворот выпишет!

– Зосима Иваныч, ну зачем вы так? – мягко вставил своё слово зять. – Мы с Галой очень уважаем Сеню и…

– Знаю я, кто из вас очень уважает его! Что-то внуков я не вижу! Дождусь ли?

– Папа! – чуть ли не всхлипнула дочь. – Как Бог даст.

– Вот я и спрашиваю, когда вам Бог-то даст?

– Дядь, ну какие пустяки! – любимый племянник взял бутылочку крепкого напитка и с широкой улыбкой разлил по рюмкам, минуя свою. – Галочке и Марку ещё и 30-ти нет – у них всё впереди.

– Еве тоже нет 30-ти, но она вон за ум взялась! – не унимался старик. – Тимофей – вам всем пример. Второго внука давай, Тима!

– Не волнуйся, мы все родим по ребёнку! – поднял бокал с виноградным соком Есений.

– А ты когда родишь? Пятый десяток уже, друг мой! – хозяин дома явно не хотел закрывать тему. – Найди себе бабочку и женись, слышишь! Хватит с Галкой секретничать – не дети уже! Что после тебя в этом мире останется? Ничего – секреты одни!