– Да, именно там он обычно сидит, – подтвердил Уэйв.

– Но вы уверены, что он до сих пор не вернулся? – выразил сомнение Доддс, – Когда мы шли к вам, мы как раз проходили мимо этой комнаты – и из неё отчётливо доносились чьи-то размеренные шаги…

– Как это понимать? – удивился Уэйв, – Кэттл уже вернулся, но не удосужился зайти ко мне? Как-то странно с его стороны…

– Давайте сами к нему зайдём – а заодно и проясним все странности! – предложил Маклуски.

Когда четверо решительных спутников стремительно пересекли наискосок коридор и с напором вторглись в кабинет под табличкой «Юрист», тот действительно не пустовал – по нему размеренно расхаживал некий задумчивый джентльмен, чьи шаги были отчётливо слышны даже из коридора. Обитатель кабинета оказался джентльменом чуть моложе среднего возраста, невысоким, щупловатым и коротко стриженным. Он выглядел бы ещё моложе, если бы не его совершенно седая шевелюра…

– Кэттл, так вы уже вернулись из регистрационной палаты? – удивился Уэйв, первым заходя в кабинет.

– Как видите, – подтвердил юрист, приветственно кивнув вошедшим, – А вы, стало быть, уже вернулись из Саутгемптона?

– Какого ещё Саутгемптона? – машинально переспросил Уэйв.

– Отпираться вам бесполезно! Мне уже всё известно, – предупредил Кэттл, – Я нахожусь в этом кабинете с десяти утра. Не успел я отпереть дверь, как вы позвонили мне по междугородней связи и сообщили, что находитесь в Саутгемптоне…

Уэйв широко раскрыл глаза и в недоумении переглянулся со своими спутниками.

– Кэттл, что с вами? – воскликнул он, – Я с самого утра сижу в рабочей комнате и дожидаюсь, пока вы изволите объявиться! Разумеется, сегодня я не был ни в каком Саутгемптоне – и к вам в кабинет в десять утра тоже не звонил… Мы с нашими уважаемыми клиентами целый час пытались догадаться, куда же вы вдруг запропастились – а вы, оказывается, спокойно бродите по своему кабинету! Странно, что вы не догадались пройти несколько шагов по коридору и меня проведать…

– Но я был уверен, что вы находитесь в Саутгемптоне! – возразил юрист; он был озадачен ничуть не меньше своего коллеги-риэлтора, – Вы хотите сказать, что оттуда звонили не вы, а кто-то другой? Значит, я разговаривал не с вами, а с кем-то ещё? Вот чудеса-то! – он в задумчивости взъерошил свою седую шевелюру, – А ведь я первым делом специально у вас уточнил: «Это – вы?» И вы ответили: «Да-да, это – я. Ну, рассказывайте: Что у вас новенького?» И я подробно изложил вам итоги своей поездки в регистрационную палату… Вы внимательно меня выслушали и сказали: «Да, тут найдётся, над чем поразмыслить…» Ваш голос показался мне чересчур хрипловатым. Я на всякий случай поинтересовался: «Вы часом не простудились?» И вы ответили: «Есть немного…» Или это тоже были не вы?

– Кэттл, ну какой же вы непонятливый! – потерял терпение Доддс, – Уэйв вам ясно сказал: Сегодня он к вам в кабинет не звонил!

– Да что ж это такое? – юрист в отчаянии схватился за голову, – Я полчаса разговариваю с вами по телефону – а потом выясняется, что вы мне не звонили! Похоже, мои дела совсем плохи… Не пора ли мне переселяться отсюда в дурдом?

– Потом будете переселяться! (Фирма «Лондон-Риэлт» поможет вам с переездом.) – прервал его Маклуски, – Кэттл, мы ждём подробного отчёта о вашей поездке в регистрационную палату!

– Я ничего не могу прибавить к своему первому рассказу. Я отчитался о своей поездке в самых мельчайших подробностях, – ответил Кэттл, – Ах да, ведь я рассказывал не вам, а кому-то другому! – сообразил наконец он, – Тогда повторю: Итоги моей поездки оказались крайне неутешительными…

– Что вы под этим подразумеваете? – воскликнул в волнении риэлтор.

– Я прошу вас только об одном: Не нужно раньше времени впадать в панику! – Кэттл снова начал методично бродить по комнате; его собеседникам пришлось так же методично поворачивать свои головы ему вослед, – У нас ещё остаётся надежда благополучно выпутаться из этой истории…

– Никто и не думает паниковать! – нервно вскричал Уэйв, – Давайте ближе к делу: Что вам удалось выяснить в этом архиве? Кто является настоящим собственником квартиры Рифкина?

– Он же сам и является, – замогильным голосом ответил юридический работник, – На его квартиру за всё время было выдано лишь одно свидетельство – то самое, восьмилетней давности, которое он показывал нам. Никаких других свидетельств о собственности на эту квартиру регистрационная палата больше не выдавала – ни самому Рифкину, ни кому другому.

На какое-то время в комнате повисла напряжённая тишина. Её прервал недоумевающий голос Кристи:

– Но если квартира действительно принадлежит Рифкину, тогда какие причины для волнений у нас могут быть?

– Как я погляжу, вы до сих пор ничего не поняли! – с горькой усмешкой констатировал Кэттл, – Очевидно, что Рифкин задумал провернуть с этой квартирой какую-то афёру. Мы предположили, что он использует хорошо известную схему с двумя свидетельствами о собственности… Мы проверили эту версию – и поняли, что ошибались. Это означает, что он действует по какой-то другой, более изощрённой и пока не известной нам схеме… Но если мы не успеем разоблачить его в течение ближайших суток, нам придётся подписывать с ним окончательный договор о купле-продаже. После этого все мосты окажутся сожжены, и мы уже не сможем выбраться из ловушки, которую он нам подстроил… А вы ещё спрашиваете: Какие причины для волнений у нас могут быть? – поиронизировал он.

– Но уверены ли вы, что речь и впрямь идёт о какой-то афёре? – поставил вопрос ребром Доддс.

– Никаких сомнений в этом у меня нет! – подтвердил юрист, – Рифкин ведёт себя как типичный аферист: мутит воду и пытается выловить из неё рыбку… Скажите, пожалуйста: Для чего он два года назад писал заявление об утере свидетельства? А для чего он полтора года назад брал справку из паспортного стола? Свою квартиру он так до сих пор не продал – значит, все его действия имели какой-то особый смысл, который мы пока постичь не можем… Сдаётся мне, он что-то темнит! Если бы он хотел честно и открыто продать свою квартиру, он бы не стал прибегать ко всяким мелким хитростям. Возможно, он специально подсовывает нам кучу посторонних документов, чтобы отвлечь наше внимание от самого главного… Но от чего именно? Пока мы не получим ответ на этот вопрос, мы не сможем спать спокойно…

– Постойте! – поспешил вмешаться Маклуски, – Давайте рассуждать последовательно: Вы подозреваете, что Рифкин задумал какую-то махинацию. Ваши подозрения основаны на том, что он когда-то давно написал какое-то заявление и взял откуда-то какую-то справку… А теперь давайте подумаем: Если бы эти два документа являлись частью его хитрого замысла, ему следовало бы всячески скрывать их от посторонних – а тем более от вас. Но вместо этого Рифкин зачем-то приносит оба документа к вам в контору и едва ли не открыто суёт их вам под нос… Ну не абсурд ли это? Ему было бы достаточно просто запереть их в какой-нибудь ящик у себя дома – и на фирме «Лондон-Риэлт» никто бы и не догадался о существовании этих документов! Поэтому я скажу так: Если этот Рифкин и аферист, то какой-то чересчур странный…

– Что он со странностями – с этим никто и не спорит, – подтвердил Уэйв, – Но сути дела это не меняет! Афёра всегда остаётся афёрой, даже если её проворачивают странные аферисты. Поведение Рифкина не оставляет места для сомнений: Либо он подсунул нам какие-то неправильные документы; либо…

Он сделал длительную паузу, как бы призывая собеседников закончить свою мысль. На его призыв неожиданно откликнулся Кристи:

– …либо он – идиот.

– Вы в самую точку попали! – воскликнул Кэттл, – В самом деле: А вдруг у этого типа не всё в порядке с головой? Вдруг он состоит на учёте в психдиспансере? Но в этом случае он вообще не имеет права совершать сделки с недвижимостью… Вы только представьте, в какую лужу сядем мы с вами, если наши подозрения подтвердятся уже после заключения сделки по купле-продаже! Рифкин получит от Кристи деньги за квартиру, перешлёт их куда-нибудь в Гамбург и тут же достанет из кармана справку от психиатра: «Вот, прочитайте: Я – шизофреник и за свои поступки ответственности не несу!» Сделка будет немедленно признана недействительной, и квартира опять вернётся к Рифкину. А вот вернутся ли деньги к Кристи – это ещё большой вопрос…