Губы дрожат, я поднимаю лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.

― И кем я буду для тебя, если останусь?

Он встречает мой взгляд. Стальной, непоколебимый.

Уверенный.

― Ты будешь моей.

Моей.

От этого слова я вздрагиваю.

Он победил.

Я всхлипываю и почти падаю, но Чарли подхватывает меня. Он заключает меня в свои сильные объятия и притягивает к себе. От его тела исходит тепло, пронизывающе меня до самого естества.

― Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Руби, ― хрипит он. ― На ранчо, со мной. В моих объятиях. В моей постели и ни в чьей больше.

Мое тело прижимается к нему, как будто знает, как сильно я нуждаюсь в нем.

― Ты не можешь, ― всхлипываю я. ― Ты не можешь в меня влюбиться.

Он замирает, на его лице появляется странное выражение.

Затем он улыбается прекрасной улыбкой, от которой мое сердце трепещет, и говорит:

― Руби, малышка, я уже влюбился.

Я задыхаюсь, прижимаясь к его груди.

― Нет. Ты меня не любишь.

Он усмехается.

― Если ты думаешь, что я не люблю тебя, то тебе нужно проверить свои прекрасные глаза. Потому что я вижу только тебя. Я вижу только тебя с тех пор, как ты вошла в «Пустое место» и в мое сердце. — Он приподнимает мой подбородок. ― Я чертовски люблю тебя, подсолнух, так что смирись с этим.

Любовь, шепчет мое сердце. Я хочу ее. Она мне нужна.

Даже если это не продлится долго.

Потому что я не буду жить долго.

Потому что я не заслуживаю его.

Его ухмылка сменяется серьезностью.

― Я знаю, что это слишком быстро. Скажи мне, что я сошел с ума. Скажи, что полюбишь меня через год. Но останься. Я хочу, чтобы ты была здесь. Ты нужна мне здесь. Я не отпущу тебя. Я ждал тебя десять лет и не собираюсь терять сейчас. ― Его рука обхватывает мое лицо, и он целует меня крепко и отчаянно. ― Позволь мне любить тебя, Руби. Потому что я люблю.

От такой несправедливости мои глаза наполняются слезами, а сердце учащенно бьется. Как он может думать, что я его не люблю?

― Ты ― глупый ковбой! ― восклицаю я. Чарли замирает, и я дрожащими руками обхватываю его ошеломленное лицо. Темная борода, которую я так люблю, щекочет кончики моих пальцев. ― Какой же ты глупый. Конечно, я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем, Чарли.

― Скажи это еще раз. ― Голос срывается, его лоб опускается к моему.

― Я люблю тебя, ― всхлипывая, говорю я. Горячая слеза скатывается по моей щеке. Мне кажется, что я сплю, застряв на седьмом небе от счастья, с которого никогда не захочу спуститься.

На лице Чарли отражается облегчение. Радость тоже. Дыхание вырывается из него, как будто он сдерживал его все это время.

А потом он смеется. От этого прекрасного звука я наконец сдаюсь и падаю в его объятия. Он ловит меня, как я и предполагала, поднимает на руки и прижимает к себе. Я обхватываю его ногами за талию, а затем его рот накрывает мой.

Горячий, неистовый, всепоглощающий.

― Останься, ― рычит он мне в губы. ― Останься, и я дам тебе все. ― Мозолистые руки обхватывают мое лицо, и наши взгляды встречаются. Соединяются, горят. ― Ранчо. Каждый восход солнца. Мое сердце. Последнее ― ложь, потому что оно уже у тебя. Я принадлежу тебе, подсолнух.

Слезы текут по моему лицу.

― Ты разобьешь мне сердце, Ковбой, ― шепчу я, обвивая его шею руками. Я прижимаюсь к нему так, будто наступил конец света.

Он ухмыляется. Красивый. Сокрушительный.

― Никогда, дорогая. Ты просто должна мне позволить любить его.

Новая волна тепла обрушивается на меня.

Любовь.

― Останься, ― говорит он, его губы касаются моего горла.

― Да, ― шепчу я, ошеломленная тем, как сильно я люблю этого мужчину. Насколько он открылся мне. Он выложил все свои карты на стол, чтобы убедить меня. ― Я останусь.

Если что-то и разобьет мое дикое, безрассудное сердце, то это может быть только ковбой.

Мой ковбой.

А потом он снова завладевает моими губами, крепко прижимая к своей твердой груди. Руки Чарли путаются в моих волосах, мое сердце принадлежит ему, и он несет меня по коридору и лестнице в спальню. Наши сердца бьются в такт.

Я никогда не была так счастлива.

Я никогда так не боялась.

Глава 37

Чарли

Слышны раскаты грома. Вершины гор заволокли темные тучи. Руби сидит за столиком на маленьком балкончике возле спальни. Она завернута в простыню, ноги подтянуты к телу, щеки раскраснелись, ослепительно-голубые глаза смотрят на меня, когда я иду к ней.

Несколько часов назад она хотела уехать.

А теперь ее ― я люблю тебя ― уничтожило меня. Я покорен, но я бы не хотел, чтобы было иначе.

― Надвигается буря, ― бормочет она, не сводя глаз с моей обнаженной груди.

― Каждое лето, ― говорю я. ― Они приходят с гор и длятся до конца августа.

Поставив бутылку виски на стол, я оглядываюсь через плечо на смятые простыни на кровати. В воздухе витает запах секса. Я целую растрепанные волосы на макушке Руби, и она улыбается так лучезарно, что у меня сжимается сердце.

Все, что имеет значение, находится здесь, передо мной. Моя девочка-подсолнух, моя спасительная благодать, солнце на моем небе, когда так долго я видел только черные тучи.

Но сначала я должен рассказать ей свою историю. Я в долгу перед ней. Особенно если она останется.

Я выдвигаю стул и сажусь напротив нее.

― Я хочу рассказать тебе о Мэгги.

Она вздрагивает.

― Ты не обязан.

― Позволь мне сделать это, Руби, ― хрипло говорю я.

Кивнув, она садится прямо.

― Хорошо, ковбой. ― Затем она протягивает руку через стол и касается меня. И я успокаиваюсь. Это магия Руби. Ее любовь приносит что-то настолько безмятежное, что я не могу это описать. Все мои сомнения, все мои нервы улетучиваются от небольшого проявления любви.

― Мы были лучшими друзьями детства. Она была моей школьной возлюбленной. Я сделал ей предложение, когда мы закончили школу. ― Я провожу рукой по лицу. Мне кажется, что это неправильно ― рассказывать в двух словах о том, какими мы были с Мэгги, но, глядя на Руби, я хочу, чтобы все это осталось в прошлом, и я мог двигаться дальше. Жить прошлым больше нельзя.

― Это было последнее соревнование в сезоне. Она участвовала в забеге с бочками. ― Я медленно выдыхаю, воспоминания обжигают. ― Я был там, когда это случилось. Ее лошадь испугалась и упала на нее. Она погибла у меня на глазах.

Руби задыхается, поднося руку ко рту.

― Вот почему ты так вел себя. ― Ее голубые глаза блестят от непролитых слез. ― Почему ты не хотел, чтобы я ездила верхом. Когда я подошла слишком близко к той лошади. Ты закричал. И выглядел печальным.

Я должен был догадаться, что не смогу все скрыть от Руби. Моя девочка умная.

Она слушает, пока я рассказываю ей, как моя жизнь перевернулась после смерти Мэгги и как я не знал, как справиться с этим. Как я оказался на ранчо «Беглец» и как мои братья последовали за мной.

― Это долгая история. ― Я протягиваю руку и переплетаю наши пальцы. ― Короткая история такова ― я оказался здесь, чтобы встретить тебя.

Руби молчит долгую минуту.

― Мне так жаль, Чарли. ― Она грустно улыбается мне. ― Потерять того, кого любишь… это ужасно.

Она смотрит вдаль, потом вздыхает.

― Я нашла ее фотографию. — В ее голосе слышится чувство вины, когда ее взгляд встречается с моим. ― Она была прекрасна.

Я проклинаю себя за то, что позволил ей думать Бог знает о чем.

― Я должен был сказать тебе.

― Нет. Это твое дело. ― Она опускает глаза. ― У всех нас есть секреты.

Я больше не могу сдерживаться.

Больше никакой дистанции.

Я встаю и меняюсь с ней местами, притягивая Руби к себе на колени. Я обнимаю ее и прижимаю ее голову к своему плечу. Я все еще не оправился от того, что она чуть не сбежала.

― Ты можешь рассказать о ней, Чарли, ― говорит она, улыбаясь мне. ― Тебе не нужно скрывать ее. Тебе больше не нужно убегать.