В его глазах мелькает веселье.

― Сад, да?

― О, я думаю, сад очень нужен. На заднем дворе твоего дома. По утрам, когда ты будешь пить кофе, на него будет открываться чудесный вид.

Он хмыкает.

― Думаю, у меня и так чертовски хороший вид. ― Его взгляд опускается на мои губы, и я вспыхиваю.

― Гортензии, ― лепечу я. ― Дельфиниум. Думаю, они будут расти здесь. ― Я сияю. ― Я могу показать тебе, как сажать.

Он усмехается.

― Я добавлю это в свой список дел. ― Затем он опускается рядом со мной, наблюдая, как я погружаю руку в землю. ― Я справился? ― спрашивает он, загибая поля своей ковбойской шляпы, когда снова надевает ее на голову.

Хотя его голос звучит хрипло, вопрос задан искренне, и от этого мое сердце трепещет.

― Более чем, ― говорю я ему, и его взгляд становится мягким и теплым.

Я снова смотрю на цветы. Я скучаю по своему саду, но мое сердце, моя душа пустили корни в земле Монтаны.

Я провожу пальцем по одному из цветков, рассматривая его вблизи. Великолепная смесь кремового, пыльно-розового и рубиново-красного. Я задыхаюсь, когда до меня доходит.

― Это Руби Эклипс²¹. ― Я улыбаюсь ему. ― Ты нашел цветок с моим именем.

Он изучает меня, прочищая горло.

― Похоже на то.

― Да, ― шепчу я. ― Похоже.

Когда я собираюсь встать, Чарли протягивает мне руку, помогая подняться.

Я прикусываю губу и задумчиво смотрю на него.

― Я должна вернуться к работе.

― Сделай перерыв. У тебя выходной.

Я упираю руку в бедро.

― Кто это сказал?

― Твой босс.

― Так вот ты кто?

― Ну да. И мои работники должны быть счастливы.

Я счастлива.

Даже слишком.

― Сегодня суббота, ― говорит Чарли, сжимая мою руку. И тут я понимаю, что он все еще держит ее. Не отпускает.

Он бросает взгляд на мой компьютер на столе.

― В любом случае, тебе не следует работать, ― говорит он своим низким, хриплым голосом.

Я смотрю на его пропитанную потом рубашку и пыльный «Стетсон».

― А как насчет тебя?

― Я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь.

Я наклоняю голову.

― И чем займемся?

― Проведешь со мной день?

― И чем займемся? ― переспрашиваю я, затаив дыхание.

Для меня это все, чего только я могу желать. Блаженство. Провести день с Чарли Монтгомери. Я слишком взволнована, чтобы беспокоиться о том, что будет после. Я просто хочу прожить сегодняшний день.

Я просто хочу его.

Протянув руку, Чарли убирает волосы с моего плеча и проводит пальцами по линии шеи, там, где бьется пульс. От этого естественного движения мое самообладание улетучивается.

― Думаю, мы могли бы вычеркнуть два пункта из твоего списка дел.

Теперь, когда Чарли знает о списке, я прикрепила его к холодильнику. Каждое утро я смотрю на него. Каждый пункт ― как достижение, у которого мне не терпится поставить галочку. Даже если я с ним не до конца откровенна, мне приятно, что кто-то поддерживает меня в этом.

Я прикусываю губу, преисполненная надежды.

― Покатаемся на лошадях?

Улыбка на его красивом лице тает.

― Нет. Только не лошади, Руби.

― Тогда что ты предлагаешь?

― Мы пойдем куда-нибудь потанцевать. Полюбуемся восходом солнца.

Мое сердце делает сальто в груди. Это звучит идеально.

Звучит катастрофически.

― Я думала, мы не будем заниматься такими вещами.

Он ворчит в знак несогласия.

― Мы просто развлечемся. Вот и все.

― Я не знаю, Чарли… ― Его руки скользят по моей талии, поглаживая изгиб спины. ― Что, если я ужасно танцую? ― шепчу я.

Его лицо озаряет умопомрачительная улыбка, которая заставляет меня забыть о том, что мы вместе только на лето. Я забываю, что это плохая идея.

― Это не так. Только не со мной. ― Он кивает головой в сторону своего грузовика, припаркованного у дороги. ― Давай. Поехали.

Сверкнув яркой улыбкой, я позволяю ему прижать меня к своей груди.

Это самое лучшее чувство. Что я кому-то нужна.

― Уходишь в середине рабочего дня? ― Я провожу ладонью по его колючей щеке. ― С каждым днем ты удивляешь меня все больше и больше, ковбой.

Его голубые глаза сверкают.

― Руби Блум, я могу сказать о тебе то же самое. ― Он целует кончик моего носа. ― Пойдем, поживем в свое удовольствие.

Глава 19

Чарли

― Мне нравится этот бар, ― говорит Руби, ее глаза горят от любопытства, когда она опускается на табурет за высоким столом.

Я устраиваюсь рядом с ней.

― Лучше, чем «Пустое место»?

Она притворно вздыхает, а затем на ее милом лице появляется дразнящая улыбка.

― Не знаю. Здесь будет красивый ковбой, который унесет меня отсюда сегодня вечером?

Что-то острое пронзает мою грудь при мысли о Руби в объятиях другого мужчины.

― Если ты хочешь затеять очередную драку в баре, то конечно.

Она подпирает подбородок ладонью и улыбается.

― Может, я так и сделаю, ковбой.

Когда она называет меня «ковбоем», для моего сердца это все равно что подлить бензина в огонь.

После того, как я целый день знакомил Руби с Воскрешением ― с лучшим настроем, чем в первый раз, ― я повел ее в «Неонового Гризли» на Главной улице. Несмотря на то, что в баре шумно, здесь царит непринужденная атмосфера, и он обслуживает как туристов, так и местных жителей. По телевизору с приглушенным звуком крутят клипы в стиле кантри, а официанты в фартуках пробираются сквозь толпу. Здесь безопаснее. Никаких потасовок.

А вот что небезопасно, так это то, что я сейчас делаю. Сам того не желая, я повел Руби на чертово свидание.

Все, о чем я мог думать сегодня, это о встрече с ней. Хотел помочь ей со списком дел. Извиниться за то, что напугал ее до смерти. К тому же, не буду врать. Приятно отдохнуть от работы на ранчо, пусть даже один вечер. Мне нужен был выходной, и она стала идеальным человеком, чтобы отвлечь меня.

Только она не отвлекает. Она ― Руби. Девушка, от вида которой у меня все переворачивается внутри каждый раз, когда я вижу ее прекрасное лицо.

Прошло много времени с тех пор, когда мои дни включали что-то еще, кроме дел на ранчо. Я всегда занят, но для Руби я всегда найду время.

Мой желудок сжимается, когда я смотрю на ее тонкий профиль. Ее золотисто-розовые волосы спускаются локонами по спине. Фиолетовая бретелька сарафана соскользнула с плеча. Она скрестила ноги, отчего подол сарафана высоко задрался, обнажив гладкую нижнюю часть бедра.

Я провожу рукой по бороде, оглядывая свою грязную синюю джинсовую рубашку и заляпанные сапоги. Черт возьми, я чувствую себя деревенщиной, сидящим рядом с принцессой.

― Надо было привести себя в порядок, ― ворчу я.

― Нет! ― восклицает она, а затем прикусывает губу. ― Таким ты мне нравишься больше.

― Каким?

― Грязным. ― Розовый румянец окрашивает ее щеки. Черт, она выглядит мило.

Появляется официантка, нетерпеливо взмахивая рукой.

― Что будете пить?

― Выбирай сама, ― говорю я Руби. ― Это твой вечер.

Она вздыхает.

― Разве это справедливо? Ты наконец-то взял выходной в этом году? Тысячелетии?

Я улыбаюсь правдивости ее слов.

― Что-то вроде этого.

― Мой вечер, да? ― На ее лице появляется неуверенность, пока ее глаза сканируют меню на меловой доске. ― Как насчет… виски с соленым огурцом и двух бутылок пива?

Официантка исчезает.

Я барабаню по столу.

― Теперь ты говоришь на моем языке.

― Что? Грубо и задиристо? Или ворчливо и хмуро?

Я смеюсь. Застигнутые врасплох этим звуком, мы с Руби оба вздрагиваем.

Господи. Когда я в последний раз так смеялся?

― Видишь… ― говорит она, протягивая маленькую руку к моей челюсти. ― Ты умеешь смеяться.

Я закатываю глаза, борясь со своей продолжающей расширяться улыбкой.

― Да, но не привыкай к этому.

― О, я уже привыкла, ковбой. Никаких отговорок. Теперь ты должен улыбаться мне не менее двух процентов времени.