Всё понятно нам с тобой,
Дело ждёт нас нужное.
Свиньям надо б на убой,
Закопать поглубже их.
Поголовье их больно,
Жуткое, проказное.
Им ведь, свиньям, всё равно,
Не спастись спецназами.
На свинарник мир похож,
На горячку белую…
Жуткий триллер, бросит в дрожь
Даже очень смелого.
* * *
Ходит по городу бес бородатый,
Всем говорит, что святой.
С камней за пазухой или гранатой,
Добрый такой и простой.
Буй у него за плечами огромный…
Вот уже, вроде бы, с год
Он величаво, без паники стрёмной
Всё наводнения ждёт.
Хочется мне, чтоб уплыл он далече,
Под громкий вороний грай.
Смотрит он в души по-человечьи,
Но, всё равно, негодяй
Морда его, что вода из ушата,
Студит надежду и пыл.
А по ночам он кропает стишата,
Даже куда-то вступил.
Милый такой, но с двойною моралью,
Правда, в общении прост.
Но разобраться в нём ни пора ли,
Выдать ему в полный рост?
Пакостит мне, где только возможно,
Гадит с улыбкой кругом…
С буем огромным бесовская рожа,
Но в настроенье благом.
Если утонет, то я не заплачу,
Видом от злобы он жёлт.
Ходит он с буем даже на дачу,
Шкуру свою бережёт.
Жду наводненья без всякого стресса,
Даже и песни пою.
Видел и вижу я мерзкого беса
Я, как всегда, на бую.
Ночь на постаменте
(тоже параллельная реальность)
В историческом моменте
Среди нищих и бичей
Ночь на чёрном постаменте
В плаче солнечных лучей.
В городах и малых весях
Похоронена мечта…
Много значит, много весит
Чёрной ночи пустота.
На просторах небывалых
Тонем в лунном серебре.
Ночь крепка на пьедесталах
И на утренней заре.
Зло на лицах монолитных
Каждый миг и каждый год.
Ночь бескрайняя сердита
На разбуженный народ.
Почему не спится люду?
Ночь всё видит, не слепа…
Начинает верить в чудо
Неуёмная толпа.
Перемены ждёт годами
Обездоленная брать.
Ночь кромешная над нами…
Думай! Делай! Слов не трать!
К нам пришло магнатов братство,
Но пора сказать им: «Прочь!».
Все народные богатства
Поглотила злая ночь.
Царь ночной жесток, продажен,
Не видать вокруг не зги…
Нефть качает он из скважин
И вгоняет нас в долги.
У отверженных, несчастных
Нет уже и голых стен.
В мире чёрном лавок частных
Жить нельзя без перемен.
В рубке леса будут щепки,
Встанут люди мрачных мест…
И мужик воскреснет в кепке
На царях поставит крест.
Всем князьям, ворам, чинушам,
Всякой мерзости иной
Не придётся бить баклуши
За высокою стеной.
Царь – слуга ночного сброда
Грабежами счастлив, сыт.
Не в чести он у народа,
Будет проклят и забыт.
Мерзкой подлостью загружен
И разнузданный, без мер,
Он сидит в кровавой луже,
И большой… миллиардер.
Взгляд навечно заморожен…
Ну, к чему ж пришёл ты, крёз?
Жалок, жаден и ничтожен,
К трону задницей прирос.
Ночь кромешная безлика,
В душах пустота и тьма.
Но летят осколки криков
Во дворцы и в терема.
Не ликуй, ночная свора!
Ты изведаешь свой страх…
Превратятся очень скоро
Постаменты ночи в прах.
Сермяжная правда
В прошлом году, в воскресенье
От жуткой удачи хмельной,
Отчалил в Америку Сеня,
Простившись с родною страной.
По палубе шёл спесиво,
Что граф или баронет.
Гневно ругал Россию,
Страну, где свободы нет.
В ней полное безвулканье
И скучная тишина.
Только бури в стакане
Ну, что это за страна?
Твердил сам себе заучено,
Впадая в блаженный стон:
«В Америке – самое лучшее,
Даже есть Йеллоустон».
Свободе мешать не будем:
Трансгендеры, фейк, ГМО,
Стрельба полицейских по людям…
И там… у кормушек чмо.
У Сени нуль за душою,
Суров благодатный край.
У крёзов с деньгой большою
Даже в пустыне рай.
Бедность одной окраски,
Черна, будто рыбий глаз.
Американские сказки
Такие же, как у нас.
Но Сеня – мужик не робкий,
Всё хает Россию он.
Живёт в картонной коробке
И радует Вашингтон.
…Нет, не умру от смеха я,
Полмира в лихой нужде.
У Сени не крыша съехала,
Просто он лишний везде.
Давно за Большою Лужей
С нищих спадает спесь.
Он там никому не нужен,
Впрочем, так же, как здесь.
С восходами и закатами
Как можем, так и живём.
Куда же ты голь перекатная,
Обманутая жульём?
В дорогах отверженных масса,
Истоптана ими Земля.
…Сеня читает Маркса,
Пора начинать с нуля.
Но, всё-таки, Сеня, ты – шавка.
Не любят таких на Руси.
…А если уж выбрал ты шапку,
То и до гроба носи.
* * *
Я утро встречаю раннее…
Двигатель прочен во мне
Внутреннего старания
Наяву, не во сне.
Я объяснить стараюсь
Всем тем, кто сейчас живёт,
Что после цветенья завязь
Это ещё не плод.
Это всего лишь надежда
На будущий урожай.
Даже в рассвете свежем
Не всякая мудрость свежа.
Глупость да червоточина
Объявлены мудростью враз.
Червям просто скушать хочется
Заживо смирных нас.
Черви – продукт каприза
Лакействующих господ.
От ультра-либерализма
Плесенью так и прёт.
В явлениях форс-мажорных
Взяли нас черви в круг
В прах превратит плодожорка
Старания наших рук.
Кто записался в холопы
Ненасытных червей,
Свободу ушами прохлопал
И потерялся в траве.
Стал он тлёй на подхвате
И в мире совсем другом.
А я, в фуфайке на вате,
Давил бы их сапогом.
Ни днём, ни ночью, ни утром
Они в саду не нужны.
В российском народе мудром