– Эй! Все в порядке?!

– ТЕБЕ ТО КАКОЕ ДЕЛО?!

Доносившиеся слова из коридора вынудили меня серьёзно задуматься. Действительно. Какое мне дело? И вообще, что я тут делаю, рядом с этой сумасшедшией?

Не дожидаясь, что моя, походу уже, бывшая девушка учудит еще что-то, начал собирать свои вещи.

– И вот это свое забери! – произнесла она и бросила на пол видеоприставку, вместе, с джойстиком. Я лицезрел, будто бы в замедленной съемке, как постепенно падает Плейстейшен пять и… достигнув пола, услышал хруст пластика.

– Ты вообще, нормальная? – проговорил я, глядя на разбитую видеоприставку. – “Сонька” то здесь причем?

– А при том! – не своим голосом заорала Юля. – Ты всегда либо в телефоне, активно снимаешь свои тиктоки, либо липнешь к этому джойстику! А я хочу ВНИМАНИЯ! Я – ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК! ПОНЯТНО?

Мне нечего ей ответить. Точнее, я не хочу ничего отвечать. Просто гляжу на разбитую свою приставку, которую она мне подарила. “Она. Сама. Подарила. Мне. Приставку” – проговариваю про себя, пока на заднем фоне шумит Юля.

– Язык проглотил? – продолжала она выводить меня на конфликт.

Я хладнокровно бросил взгляд на нее. “И почему я любил тебя?” – промелькнула мысль в моей голове, и тут я понял, что… Я никогда в жизни не любил ее. А был с ней, потому что мы прекрасно смотрелись. Сползаю глазами уже по известному мне телу: песочные часы, недурная тройка, длинные темные волосы, довольно красивое личико. Юля стоит и орёт на меня, кидая слова все хуже и хуже. В этот момент, мой мозг выключается. Не говоря ни слова разворачиваюсь и продолжаю собирать вещи.

– Ах так значит?! – слышу банальную фразу сквозь свои мысли. – Вот так ты со мной, да? Даже не попробуешь все исправить?

– Ты сломала мою плейстейшен, – заявляю ей, комкая синюю футболку в спортивную сумку.

– Тебе что, какая-то железяка дороже, чем я?!

– Да, – бесчувственно отвечаю ей, разворачиваясь. – Да. Мне эта железяка теперь дороже, чем ты.

– Скотина! – выкрикивает Юля, добавив: – Выметайся отсюда!

– С удовольствием!

Девушка демонстративно уходит на кухню, а я смотрю на поломанную видеоприставку. Присаживаюсь на корточки и приподнимаю джойстик. Он цел, хоть что-то. Гляжу на саму приставку, которая треснула по периметру.

– Н-да…

Достаю телефон из карманов штанов и звоню Сане.

– Алло?

– Здарово. Слушай, тут такое дело…

– Че, со своей поругался?

– Откуда знаешь? – потрясенно переспрашиваю у него.

– Дык, твоя Юлька уже в сториз вывесила себя в алмазных слезах.

“Вот же шустрая, а” – раздумываю про себя, а после, говорю:

– Мы окончательно расстались.

– Ой, да проходили мы это! – с ехидностью передразнивает меня друг. – Который раз по счету?

– Братан, она мою приставку расколотила…

В трубке нависла пауза.

– Че, прям совсем?

– Окончательно, – опускаю взгляд на приставку, и еле слышно вздыхаю. – Только новую приобретать.

– Ну и дела, – отзывается друг. – Давай, приезжай ко мне.

– Спасибо.

И кладу трубку. До собрав нужные мне вещи, обуваюсь и натягиваю пуховик. Вижу, как Юля сидит на кухне и негромко всхлипывает.

– Прочие вещи заберу завтра.

Она не реагирует на мои тихие слова, а я, переведя дыхание, кидаю ключи на полку и выходя, захлопываю за собой дверь.

Что-ж. Одной головной болью меньше. Неизбежно придётся, отыскивать себе новую квартиру…

Соня

– Ты точно уверена?

Мама следит глазами за мной, облокотившись на дверной проем.

– Да.

Я собирала пару сумок с одеждой и необходимыми мне вещами. Решила взять только самое необходимое.

– Софья, – ангельски адресовалась ко мне она, – давай не будем горячится?

– Я уже все сказала, – в мгновение ока ответила ей. – И детально обсуждать это не хочу.

– Девочка моя, – мама приблизилась ко мне сзади и обняла за плечи. – Как я тут буду без тебя?

– Максим позаботится о тебе…

– Софья!

– Что?

Я остановилась и распрямилась. С мамой мы были одного роста, поэтому, она с легкостью развернула меня и заглянула в глаза.

– Давай слово, что ты не на долго съезжаешь?

С мамой мы были в нормальных отношениях. И не важно, что нас связывало не только кровное родство, но и уход моего отца. А потом отчима. А потом еще одного. Терпеть не могу таких мужчин, которые бросают женщин. Они слабохарактерные и трусливые.

– Не знаю, мам, – ослабив тон, обняла ее за плечи. – Мне нужно недолго побыть одной, да и, проведите новый год вместе. Быть может, ты согласишься со мной.

– Хорошо, морковка, – произнесла мама и я ощутила, как она улыбнулась. – Звони мне, ладно?

– Ма-а-ам! – распевно проговорила я. – Я же не в другую страну съезжаю!

Она отошла от меня. В ее глазах промелькнула тёмная искра безмерной боли и глубокого разочарования. Уловив, испытала укол обиды прямо в сердце. “Быть может я зря это затеяла?” – промелькнула мысль в голове.

– Я так привыкла, что ты рядом, – прошептала мама. Ее глаза уже были на мокром месте, и я, машинально ее крепко-накрепко обняла.

– Все будет хорошо, мам. Я буду звонить каждый вечер!

Слышу, как мама всхлипывает. Я понимаю, почему она так расстроилась. Когда ребенок переезжает, или даже просто отправляется к кому-то в гости —их сердца раскалываются на миллион крошечных обломков. Они волнуются, хоть и не поддают вида. Эта неразрывная связь между ребенком и матери никогда в жизни не утратит свою силу. От мыслей, ощутила печаль, спускающуюся ежовым комом в горле.

Макс вышел помочь донести две спортивных сумки и чрезвычайно тяжелый портфель до такси.

– Давай, помогу.

– Нет уж, – ворчала я, почти не отрывая сумки от земли. – Я сама!

– Софья, – лепетала мама, подбегая ко мне в коридоре. – Не таскай тяжести!

– Своя ноша – не тянет!

– Давай сюда, – Макс вырвал у меня сумки и взяв их в руки, распахнул передо мной дверь.

– Шапку не забудь, – проговорила мама и нацепила мне ее на голову.

– Маааам! Ну перестань! – сказала я с улыбкой на лице.

– Позвони как доберешься, хорошо?

– Идёт, – и чмокнула ее в щеку.

Мама ничего не сказала, лишь, утёрла ускользающую на коже слезинку. Я помахала ей рукой и вышла за Максимом. Таски уже меня ожидало, поэтому, выйдя из подъезда, увидела, как с неба непрерывно падали большущие снежинки. Они кружились хоровод, неторопливо спускаясь на землю. Москва в это время года просто великолепная! Когда ночные багряные огни, в перемешку в лепными гирляндами украшают серебряные снежинки – ты немедленно начинаешь верить в чудеса, как в детстве. Когда верила в деда мороза, или же, зубную фею. Когда ты была на седьмом небе от счастья и каждого яркого момента, который окружал тебя. Когда ты писала письмо Дедушке Морозу, пытаясь не ошибиться в слове. И до скрежета в зубах мчалась по сугробам, чтобы положить это письмо в ящик. Ящик почты Деда Мороза. Как радовалась любому моменту, что провела с отцом, который дарил тебе игрушки, вынимая их из кармашка в рубашке и откровенно удивлялся тому, как они туда попали. Как ты ожидала чуда, которое вот-вот должно было произойти с тобой, и не смыкая глаз до самого утра – дожидалась, что увидишь сама это новогоднее диво.

– Все готово, – сказал Макси захлопывая багажник.

– Большое спасибо, – это все, что я смогла ему ответить.

– Позвони матери… – он галантно открыл заднюю дверь машины и дождался, пока я сяду на сиденье. – Она очень будет переживать.

– Ладно.

Мы быстро доехали до квартиры, в которую переезжала. Выйдя из машины, водитель помог достать сумки, а вот в парадный подъезд, к большому сожалению, пришлось волочить самой. Я позвонила в домофон с номером квартиры, указанной в смс и мне отозвался женский голос:

– Да?

– Добрый вечер! Это Софья!

– Ах да, заходи! Седьмой этаж.