Сэм Баррис резко потянулся за трубой.

— Эй, да ты уверена?

Жена оттолкнула его руку.

— Конечно, уверена. Думаешь, я не могу ее узнать? Я ее вижу ясно, как днем… Да, окно там разбито… Больше я никого не вижу. Она все еще ходит…

Он бесцеремонно выхватил трубу из рук жены.

— Сэм Баррис! — воскликнула она, отнюдь не лишившись от этого дара слова. — Что это ты так хватаешь вещи, да еще…

В голосе мужа появилась вдруг новая, резкая, властная нотка.

— Замолчи. Это может быть что-то серьезное. Дай, я посмотрю.

— Это мне нравится! Так вырывать вещи! Да кто ты такой?

Баррис ничего на это не ответил, сообщая лишь, что он видел:

— Ты права. Я не думал, что это возможно, и если бы ты меня не позвала…

Это смягчило ее.

— Конечно, я была права. Я вижу так же хорошо, как и всегда. Ну что там?

— Миссис Эдриан ходит там кругом, как будто что-то собирает… Как ты думаешь, почему окно разбито? Артура Кашинга нет и следа… Видимо, его нет поблизости и… Слушай, лучше мне сходить туда и посмотреть, все ли в порядке… Сколько сейчас времени?

— Откуда мне знать? Часы на кухне. Если хочешь, пойди и посмотри.

— А ты можешь взглянуть? Я занят, наблюдаю.

— Сходи ты, а я буду наблюдать.

Сэм Баррис уступил трубу.

— Мне кажется, нужно что-то предпринять. Видимо, там что-то случилось.

Он начал одеваться.

— Может быть, одна из этих девушек дала ему по заслугам, — предположила миссис Баррис.

— Давно пора.

— Не говори так, Сэм. Ты идешь туда?

— Думаю, мне надо сходить.

— Кашингу это вряд ли понравится.

— Меня это не волнует. Это разбитое окно и этот женский крик…

— Это Белл Эдриан кричала, Сэм.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, я думаю, это именно так… Сэм, по ее поведению видно же, что она всем этим испугана.

— Да нет. Я думаю, кричала дочь, а она хочет теперь прикрыть ее.

— Пойди взгляни, который час. Я хочу знать.

Он взял фонарик, прошел через столовую в кухню, вернулся и сообщил:

— Половина третьего. Я пошел туда.

— Да, тебе лучше сходить.

— Никому не рассказывай, что видела миссис Эдриан там.

— А почему бы и нет?

— Потому что они хорошие люди. Чуть раньше ее дочь была там, и если что-то случилось… В общем, ты много болтаешь.

— Вот тебе раз! Кто ты такой, чтобы приказывать? Мне кажется, что если эта женщина крутится там с мужчиной десятью годами моложе, значит она пытается обойти свою дочь, и я имею право высказать свое суждение после того, как видела все собственными глазами.

— Ты только успокойся, — сказал он. — Сплетни разлетаются здесь слишком быстро.

— Сэм Баррис, да ты понимаешь, с кем ты говоришь или что ты говоришь?

— Эти Эдрианы — хорошие люди, — настойчиво повторил он.

— Но, Сэм, ты говорил, что слышал выстрел.

— Я слышал какой-то грохот. Думаешь, будь это действительно выстрел, расхаживала бы миссис Эдриан так спбкойно?

— Это не спокойствие, Сэм Баррис, и если ее дочь была с Артуром Кашингом, зная то, что мы о нем знаем…

— Давай оставим их обеих в покое. Зная все это об Артуре Кашинге, мы понимаем, что пора было бы кому-нибудь что-нибудь сделать.

— Пойди посмотри, что случилось, Сэм. Может быть, она застала его с его троглодитскими приставаниями к ее дочери, и тогда, действительно, случилось что-то плохое.

Явно нехотя Сэм Баррис пошел в чулан, надел теплое пальто, шапку и наушники.

— Можешь больше не топтаться на месте, Сэм, — едко сказала миссис Баррис. — Она ушла.

Глава 3

Миссис Эдриан, сердце которой все еще возбужденно колотилось от событий последних часов, дошла до пересечения тропинки с дорогой и повернула в свой двор.

Гараж был все еще пуст.

На секунду это озадачило ее, поскольку она думала, что Карлотта, видимо, покинула коттедж Кашинга сразу после того, как крик ужаса распорол холодное безмолвие ночи. На месте дочери она поставила бы машину в гараж, закрыла бы дверь и отправилась спать.

Сейчас же зияющая пустота гаража могла означать лишь одно: Карлотта решила искать спасение в бегстве. Это был самый бессмысленный, глупый поступок, какой она могла предпринять.

Ее же бегство было уликой. Бегство неизбежно укажет перстом подозрения прямо на Карлотту. Полиция узнает, что Артур Кашинг пригласил Карлотту на ужин, захочет побеседовать с ней и, обнаружив ее отъезд, тут же посчитает ее подозреваемой номер один. После этого самый искушенный адвокат вряд ли придумает версию, которую принял бы суд.

Миссис Эдриан задержалась ровно настолько, чтобы быстро оценить ситуацию. Бегство Карлотты можно было прикрыть, представить его как нормальный поступок, запланированный за несколько дней до этого, скажем, как поездку в город за покупками.

Это означало, что миссис Эдриан нужно было сделать две вещи. Она должна найти Карлотту до того, как полиция начнет разыскивать гостью Артура Кашинга, а еще нужно собрать чемодан дочери. По крайней мере, сумку с вещами на одну ночь, которая сняла бы с поспешного отъезда Карлотты подозрение в бегстве.

Миссис Эдриан влетела в спальню Карлотты, кинулась к шкафу и внезапно остановилась в удивлении, заметив какое-то движение на кровати Карлотты, освещенной лунной дорожкой, пробивающейся сквозь шторы.

Карлотта вскрикнула.

— Что такое, мамочка! Что случилось? — спросила она.

— Ты! — воскликнула миссис Эдриан.

Уже полностью проснувшись, Карлотта спокойно сказала:

— Естественно. А ты кого ожидала увидеть?

— Я… Ты давно уже дома?

— Боже мой, я не знаю. Уже порядком. А что?

— Машины нет в гараже.

— Я проколола колесо на полпути домой, поэтому оставила машину и дошла пешком. А теперь, ради всего святого, не говори мне, что ты беспокоилась, искала повсюду и…

— Карлотта, я никого не выслеживала.

— Я не говорила «выслеживала», мама, я сказала «искала».

— Ну, это ведь одно и то же.

Карлотта сказала спокойно:

— Не будь старомодной, мама, и не надо защищаться. В конце концов, думаю, нелегко для матери осознавать, что ее ребенок уже вырос.

Миссис Эдриан включила свет.

— У тебя… У тебя ничего не случилось, Карлотта?

— Дорогая, прошу, не будем сейчас об этом.

Миссис Эдриан подошла к стулу, на который дочь бросила свою яркую блузку. Мать взяла ее со стула, рассматривая разорванную ткань на груди.

Карлотта вспыхнула:

— Мама, теперь-то ты выслеживаешь!

— Карлотта, я… я должна знать, что случилось.

— Хорошо, мамочка, ты сама об этом просишь… Я выросла. У меня красивые формы, и мужчины это замечают. Они предпринимают кое-какие шаги, в этом их натура. Боюсь, нам не удастся изменить их. Разорванная блузка может сама по себе быть ответом. Твоя материнская обеспокоенность была бы более к месту, если бы блузку не порвали.

— Я не об этом, Карлотта. Я хочу знать, что… что сделала ты.

Девушка ответила утомленно:

— Я сказала ему спокойно «нет» несколько раз. Я ясно дала ему понять, что действительно не желаю быть с ним. Затем, когда он стал серьезно настаивать, я показала ему хороший «свинг» и пошла домой.

— Ты дала ему пощечину?

— Черта с два, пощечину! — воскликнула Карлотта. — Я заехала ему по челюсти своей правой. Откровенно говоря, я ничего не имею против каких-то шагов со стороны мужчин. Мне это нравится. Мне нравятся также мужчины, способные оценить ответ «нет». Ладно, теперь ты достаточно осведомлена о моих личных делах, нам нужно расстаться ненадолго и постараться немного поспать, хотя я не думаю, что мне это сейчас удастся.

Миссис Эдриан опустила руку в карман своего твидового пальто и спокойно сказала:

— Вот разбитая пудреница, которую ты оставила.

Голые ноги Карлотты мелькнули, когда она откинула одеяло и спрыгнула с кровати, дотягиваясь до халата.

— Где ты это взяла?

— В коттедже Артура Кашинга.

Лицо Карлотты потеряло всякое выражение.