Вернувшись в отель, он увидел, что Дрейк и Делла Стрит ждут его с плохо скрываемым беспокойством.

— Ну как, Перри?

— Это был мой лучший блеф. Когда я звонил, я знал, что она должна быть в офисе. Если бы соображал побыстрее, он бы ее выставил до моего прихода. Но он тугодум, и он этого не сделал. Я передал все через секретаршу в расчете, что это заставит Мэрион Ките настаивать на беседе со мной. На нее это подействовало, на него — нет. У этого парня мозги работают в одном направлении. Если он ставит перед собой цель, то о другом уже не может думать.

— Это плохо для тебя? — спросил Дрейк.

— Это может быть плохо, если только мы кое-что до того не провернем…

Резко зазвонил телефон.

Дрейк ответил и сразу же положил трубку.

— Это может нам помочь, Перри. Ты просил заняться тем отпечатком. Это большой палец правой руки

Норы Флеминг. А Сэм Баррис позвонил, чтобы сообщить, что Мэрион Ките — та самая молодая женщина, о которой он говорил миссис Эдриан. Это ее он видел несколько раз в коттедже Кашинга.

Глава 20

Когда утром судебное заседание возобновилось, в зале даже стоять было негде.

— Продолжим, — объявил судья Норвуд. — Кажется, на это время назначено продолжение допроса Мэрион Ките как свидетельницы защиты.

Мейсон ответил:

— Совершенно верно, ваша честь. Я хочу вызвать мисс Мэрион Ките на свидетельское место. Как я понимаю, она наняла адвоката, представляющего ее интересы.

Лэнсинг поднялся во весь свой рост и сказал сухим, резким голосом:

— Ваша честь, я представляю мисс Мэрион Ките. Я возражаю против вызова ее в качестве свидетеля и обвиняю защиту в злоупотреблении судебным процессом.

— Каким образом? — спросил судья Норвуд.

— Он вызвал эту свидетельницу только для того, чтобы запятнать ее репутацию и натравить на нее прессу, падкую на сенсации. Она ничего не знает по этому делу, не располагает никакой полезной информацией, однако она дружила с покойным. Строя свои утверждения исключительно на этом обстоятельстве, мистер Мэйсон затеял легализованный шантаж моей подзащитной, стараясь изобличить ее на свидетельском месте и отвлечь на эту уловку внимание прессы и всех остальных от сложного положения клиентки мистера Мейсона, обвиняемой.

Недоуменно нахмурившись, судья Норвуд взглянул на Перри Мейсона.

— Это серьезное обвинение, мистер Мейсон, со стороны столь известного и осмотрительного члена адвокатуры. Надеюсь, что вы готовы доказать его безосновательность.

— Прошу вызвать мисс Ките на свидетельское место, — сказал Мейсон. — Позвольте мне задать ей пять вопросов, и я быстро выясню, известно ли ей что-нибудь по данному делу.

— Мистер Мейсон, — обратился судья Норвуд. — Считаю, суд должен вас предупредить сейчас, что если заявление мистера Лэнсинга соответствует действительности и если эти факты будут подтверждены, то вы окажетесь перед весьма серьезным обвинением. В ваших интересах ответить на обвинение и опровергнуть его до того, как вызовут мисс Ките.

— Обвинение выдвинуто, и серьезное. Она уже выступала со свидетельского места. Сейчас вопрос в том, буду ли я признан виновным в нарушениях только на основании обвинений, выдвинутых адвокатом?

— Конечно нет, — сказал судья Норвуд.

— Лишат ли меня возможности опросить свидетеля в интересах обвиняемой на том лишь основании…

— Нет.

— Тогда, — сказал Мейсон, — я хотел бы, чтобы мисс Ките вышла для дачи показаний.

— Прибегая к этой тактике, — вмешался Дарвин Хейл, — мистер Мейсон делает именно то, в чем его обвинил мой уважаемый коллега, то есть отвлекает на нее всеобщее внимание.

— Позвольте задать ей пять вопросов, — настаивал Мейсон. — Вы можете выдвигать свои возражения по ходу дела, а суд будет их рассматривать. Обычно делается так.

— Я пытался предупредить мистера Мейсона для его же блага и предостеречь, чтобы он не подвергся дисциплинарному взысканию, — заявил Лэнсинг.

— Займитесь-ка своими делами, а я — своими, — отозвался Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Когда мисс Ките впервые консультировалась с вами?

— Это профессиональная тайна.

— Тайна — то, что она сказала и что она сделала. Но если вы сговорились с ней и с окружным судьей, что она выйдет на свидетельское место, притворившись, что не знает своих прав, и попросит разрешения проконсультироваться с вами, хотя на самом деле вы уже консультировались… Лучше бы вам хорошенько все обдумать.

— Я возмущен, — заявил Лэнсинг.

— Не возмущайтесь, а опровергайте, — сказал с вызовом Мейсон.

Лэнсинг поскреб голову, взглянул на Хейла, который с неожиданно увлеченным видом погрузился в изучение бумаг.

— Хорошо, мисс Ките. Если он настаивает, пройдите на свидетельское место.

Мэрион Ките уставилась на него.

— Но вы, кажется, говорили, что я не должна…

— Пройдите, — повторил Лэнсинг. — Таким образом я готовлю обоснование для выдвижения официальных обвинений.

Рассерженная и немного испуганная, Мэрион Ките снова вышла на свидетельское место.

— Теперь, мисс Ките, — предупредил Лэнсинг, — не спешите отвечать на вопросы, так как окружной судья будет отводить большую их часть, а я буду отводить все. Вам нужно ждать, пока суд будет высказываться по каждому отводу, прежде чем говорить. Тогда, вероятно, вам вообще не придется отвечать. Не пугайтесь вопросов. Я здесь для защиты ваших интересов.

— Мисс Ките, вы знакомы с Норой Флеминг, горничной в доме Кашинга? — начал Мейсон.

— Возражаю против не имеющего значения и отношения к делу вопроса, — заявил окружной судья, явно играя хорошо спланированную и отрепетированную роль, согласованную им с Лэнсингом.

— Как адвокат мисс Ките, — добавил Лэнсинг, — я возражаю на том основании, что этот вопрос лишь попытка злоупотребить полномочиями суда. Мистер Мейсон не имеет определенной цели, он только пытается что-нибудь выудить. Единственная цель данного допроса — очернить свидетельницу, представив ее вполне естественную дружбу с покойным в зловещем свете. Ловко направленными вопросами он хочет поставить мою подзащитную в ложное положение в глазах публики в том, что касается этих отношений.

Мейсон заметил:

— До сих пор все предположения, что с этой дружбой что-то не так, исходят от вас.

— Мистер Мейсон, — сказал судья Норвуд, — было заявлено, что, допрашивая этого свидетеля, вы не имеете четкого плана и ясной цели. Это обвинение официально представлено теперь в суд.

— Это заявление вместе со многими другими, сделанными здесь сегодня утром, полностью ошибочно. Если угодно вашей чести, я могу изложить заранее свои цели, хотя понимаю, что потеряю таким образом элемент внезапности, который может оказаться полезным.

— И тем не менее, — сказал судья Норвуд, — в силу серьезности выдвинутых против вас обвинений, может быть, вы изложите в общем плане свою цель.

— Хорошо, ваша честь. Я хочу показать, что свидетельница была влюблена в Артура Кашинга, у которого было много увлечений и который был далеко не однолюб. А свидетельница безумно ревновала. Я хочу показать, что она договорилась с Норой Флеминг, горничной, чтобы та позвонила ей и сообщила о следующей встрече Артура Кашинга с Карлоттой Эдриан. Свидетельница собиралась приехать на озеро и застать их на месте.

— Ваша честь, — вмешался Лэнсинг, — это чистая фантазия. Это вмешательство в личные дела свидетельницы. По признанию самого мистера Мейсона, он собирается…

— Суд просил меня изложить мои цели, и я их излагаю. Сохраняйте спокойствие, пока я не закончу, а потом заявляйте все, что хотите.

— Предупреждаю, что если вы будете порочить репутацию свидетельницы, то вы…

— Вы предупреждали меня дюжину раз. Дайте мне ответить на вопрос суда.

Лэнсинг озадаченно посмотрел на Дарвина Хейла в тщетной надежде, что тот что-нибудь предпримет.

Мейсон повысил голос, прерывая паузу:

— Около девяти двадцати пяти вечера второго числа Нора Флеминг, горничная, накрыв ужин, выскользнула из дома в сторону телефонной станции, позвонила Мэрион Ките и произнесла одно-единственное слово «да», а затем повесила трубку.