Миссис Эдриан беспомощно кивнула, и, увидев этот кивок, Мейсон спросил:

— Вы действительно думаете, что его убила Карлотта?

— Нет. Какое-то время я так думала. Не знаю… Она думает, что это я убила.

— Скажите честно, вы ходили к автомобилю Карлотты?

— Мистер Мейсон, даю слово, что нет.

— Хорошо, если вы действительно говорите правду, то…

— Я торжественно заверяю, мистер Мейсон, что говорю сейчас чистую правду. Я не лгала бы вам, если бы не хотела спасти Карлотту. Я пыталась прикрыть ее, насколько это было возможно. И конечно, это мое поведение дало обратный результат. Теперь она запуталась.

— Это вы запутались, — сказал Мейсон. — Ладно, сидите спокойно. Мы сделаем все, что возможно.

Глава 18

Заседание возобновилось. Дарвин Хейл, очевидно тщательно разработав какую-то стратегию, заявил:

— Ваша честь, я хотел бы опять вызвать шерифа, чтобы задать один-два вопроса.

— Пожалуйста.

Шериф Элмор кратко сообщил, что тщательно осмотрел машину, которой Карлотта Эдриан управляла в ночь убийства.

— Вы были достаточно внимательны?

— Да, сэр.

— Вы осмотрели левую переднюю шину?

— Да, сэр.

— Она была спущена?

— Да.

— Вы выяснили причину?

— Да, сэр.

— В чем там было дело?

— Возражаю, — сказал Мейсон. — Не имеет значения и отношения к делу. У вопроса нет достаточного основания.

— Что касается первой части возражения, то я укажу на существующую связь, — сказал окружной судья. — Что же до отсутствия основания, я считаю это абсурдным.

— А я не считаю, — возразил Мейсон. — Вы спрашиваете у свидетеля его выводы. Вы не представили его в качестве специалиста по шинам. Он может лишь показать, что он обнаружил в шине, а затем вы можете вызвать эксперта, который скажет, могло ли это послужить причиной прокола.

— Черт возьми! — воскликнул Дарвин Хейл. — Ваша честь, это просто отчаянная попытка тонущего человека ухватиться за соломинку. Я думаю, когда суд выслушает показание, ему будет ясна вся абсурдность этого возражения.

— Отклоняю возражение, — объявил судья Норвуд.

— Отчего спустила шина?

— Острый осколок стекла.

— Он с вами?

— Да, сэр.

— Где вы его нашли?

— Он торчал в покрышке, полностью пройдя сквозь нее и проколов внутреннюю камеру. От этого колесо и спустило.

— Ваша честь, прошу внести этот осколок как вещественное доказательство Е.

— Не возражаю, — сказал Мейсон.

— Можно провести перекрестный допрос, — объявил Хейл.

— Хорошо, шериф, — произнес Мейсон. — Значит, вы обнаружили этот осколок в шине?

— Да, сэр.

— И вы считаете его схожим с теми, что остались от разбитого зеркала?

— Да, сэр.

— Вы проводили спектроскопический анализ, чтобы убедиться, что стекло то же самое?

— Я не делал этого сам, и на этот раз анализ проведен без моего присутствия. Но я знаю, что он проводился.

— И было установлено, что это осколок зеркала?

— Да, сэр.

— Вы проверили наличие отпечатков пальцев на автомобиле?

— Да, сэр. Мы проверили все дюйм за дюймом.

— Какие отпечатки вы обнаружили?

— Отпечатки пальцев обвиняемой, а также Карлотты. Затем несколько отпечатков, которые, вероятно, были оставлены раньше. Их мы не смогли сразу распознать.

— И они были там раньше?

— Трудно это с уверенностью сказать, — произнес шериф.

— У вас в офисе есть эксперт по отпечаткам?

— Нет, сэр. В графстве таких размеров, как наше, мы не можем себе этого позволить. Я кое-что в этом понимаю, и моим помощникам приходилось работать с отпечатками, но я не сказал бы, что у нас есть эксперт.

— Кто снимал эти неизвестные отпечатки?

— Некоторые сняли мы, но мы вызвали специалиста из города. Он приехал и сделал основную работу.

— Теперь вернемся к неопознанным отпечаткам.

— Ваша честь, — вмешался окружной судья. — Мне кажется, что перекрестный допрос ведется неправильно. Он уводит дело в сторону.

— Шериф заявил, что тщательно осмотрел машину, и я хочу выяснить, как он это сделал и что обнаружил. Допрос ведется правильно.

— Возражение отклоняется.

— Я хотел бы установить кое-что насчет отпечатков, которые не были сразу опознаны. Были ли там отпечатки, которые показались вам свежими, шериф?

— Да, один отпечаток на левой дверной ручке, кажется, был оставлен недавно.

— Неопознанный отпечаток?

— Да.

— Вы посыпали его порошком, чтобы он стал виден?

— Да, сэр.

— И сфотографировали?

— Да, сэр.

— У вас есть фото этого отпечатка?

— Да, сэр.

— Давайте взглянем.

— Ваша честь, — сказал Хейл, — это явно неправильный допрос. Если мистер Мейсон хочет сделать шерифа свидетелем от своей стороны, пусть делает. Но я возражаю, чтобы он вел таким образом перекрестный допрос.

— Я думаю, все правильно, — сказал судья Норвуд, явно заинтересовавшись. — Этот отпечаток может оказаться чрезвычайно важным. Суд хотел бы взглянуть на него.

Шериф опустил руку во внутренний карман и достал конверт. Он вытащил оттуда фотографию и передал ее Перри Мейсону.

— Да, это интересно. Отпечаток выглядит весьма отчетливым.

— Мне кажется, что он необычно отчетлив, — сказал шериф, — возможно, потому, что этот большой палец был сильно прижат к металлу дверцы.

Мейсон заявил:

— Ваша честь, я хотел бы занести это как вещественное доказательство защиты номер один.

— Не возражаю, — устало откликнулся Хейл. — Единственной причиной моего отвода было то, что я не хотел тратить время на посторонние вопросы. Это не отпечаток пальца обвиняемой или ее дочери Карлотты. Мы не знаем, чей он. И это не слишком нас заботит.

Мейсон продолжал:

— Далее, шериф, вы заявили, что осколок стекла проколол колесо.

— Да, сэр.

— Почему вы так думаете?

— Ну, такова здравая логика.

— Но вы не специалист по шинам, не так ли?

— Я вожу машину, и у меня было столько проколов, что я стал почти что экспертом.

Мейсон подождал, пока утихнет смех в зале, и спросил:

— Вы никогда сами не чинили шины?

— Нет, сэр. Точно, нет.

— И когда у вас случается прокол, вы обычно поднимаете автомобиль домкратом, ставите запасное колесо, а проколотое сдаете в мастерскую?

— Да, сэр:

— Так почему же вы считаете себя достаточно хорошим специалистом, чтобы определять причину прокола шины на этом переднем колесе?

— Я не мог никому этого перепоручить. Шину сняли в моем присутствии. Мы увидели порез в камере, я провел рукой по внутренней стороне покрышки, чтобы выяснить, чем вызван порез. Я обрезал себе руку об этот осколок, который торчал острием внутрь покрышки. Я сделал отверстие в покрышке и удалил осколок.

— Вы сделали отверстие в покрышке?

— Да, для того, чтобы достать осколок таким, как он есть.

— Осколок стекла, — сказал Мейсон, — длиной около полутора дюймов, с очень острым концом?

— Да, сэр. Он впился прямо в рисунок покрышки.

— А вы пробовали установить по следу, какое расстояние автомобиль проехал на спущенной шине?

— Да, сэр. Шина была спущена почти с того момента, как машина двинулась от коттеджа Кашинга. Хочу сообщить также, что около коттеджа был один автомобильный след. След машины, отъехавшей после появления инея на почве. По следу видно, что уже через несколько футов колесо начало спускать. На машине проехали около сотни ярдов, а потом бросили.

— Спасибо. У меня все.

— Еще вопросы? — спросил судья Норвуд.

— Вопросов нет, — отозвался Дарвин Хейл, потом, явно по заранее заготовленному плану, встал и произнес: — Ваша честь, на этом рассмотрение дела завершается. Мы просим передать обвиняемую в Верховный суд для вынесения приговора.

Судья Норвуд кивнул.

— Думаю, всем ясно, что совершено преступление, и есть достаточно улик, указывающих на вероятность того, что обвиняемая…

— Одну минуту, ваша честь, — вмешался Мейсон. — Вы не собираетесь дать мне возможность представить свои доказательства?