Влетел в дом.

– Зина!

Тишина.

Включил телефон. Набрал. Услышал звонок. На столе на кухне лежал и звонил её оставленный включенный телефон. Она никому не отвечала с одиннадцати утра. Несколько незнакомых номеров и его. Сел на стул и уставился в стену. Вскочил, вбежал в спальню, открыл шкаф. Она не забрала с собой никакие вещи, во всяком случае, он не заметил, чтобы одежды стало меньше. Прошёлся по дому. Он плохо помнил её одежду, шмоток было полно, прошлогодних, новых, разве можно это всё упомнить. Вбежал в ванную комнату. Не нашёл только крем и флакон духов, который стоял с краю на полочке перед зеркалом. Или не стоял. Нет, точно вспомнить не получилось. Но женщина не может уйти без своих вещей, он же помнил, сколько мелочей она всегда брала с собой, когда они ездили в отпуск, да куда угодно.

Лег не раздеваясь на кровать. На прикроватной тумбочке заметил два лежащих тюбика помады, как будто выложенных за ненадобностью. Встал и ринулся в прихожую. Пуховик, в котором она обычно ходила, только что купленный, молочного цвета, висел на вешалке. Рядом стояла сумка. Он открыл её, нашёл паспорт, кошелёк, отдельное портмоне с банковскими карточками. Внизу стояли ботинки, одни, вторые, сапоги.

– Зина! – крикнул Стас.

Бегом с зачем-то включенным фонариком в телефоне обежал два раза весь дом, внизу, наверху, проверил каждый угол, выскочил во двор без одежды. Двор был небольшой, ровный и пустой, они ещё не успели как следует обжиться в новом доме, уличные фонари освещали всю территорию. Стас вернулся в дом. Его трясло.

Доплёлся до кухни. Положил пакетик черного чая в кружку, налил из кулера горячей воды, сел за стол. Руки держал на горячей кружке и думал, думал, думал.

В прошлый раз он тоже не находил себе места, нервничал, не верил, напился со злости до чёртиков, а утром проснулся в кровати с Зиной в обнимку. И ничего не спрашивал. Заткнулся. Ждал, когда она сама выплюнет камушек. Дождался.

– Тебе повезло Стас, ты живешь с человеком из пятого измерения, – то ли пошутила, то ли подразнила Зина, наливая ему утром кофе.

– Счастливчик, – согласился безропотно Стас.

– Могу кое-что рассказать, чтобы ты знал, какого быть бестелесным.

– О, у меня там не будет работы. Это не моё место, Зю.

– Там никто не работает, и деньги там не нужны. Зачем они бестелесным?

– А полиции что мне сказать? Я же тебя искал. Так и сказать, где ты была?

Всё бы ничего, но объяснения он так и не получил, такого, какое бы его устроило. Ментам сказал, что была у подруги. Они обычно начинают шевелиться в семейных делах на вторые сутки. Выставил себя идиотом, но ему было плевать.

Он вдруг поймал себя на мысли, что в то утро, после первой её пропажи, она не сочиняла. Что-то было в её глазах. Она пыталась ему сказать какую-то свою тайну, но остановилась и не пошла до конца. Он запер дом тогда на внутренний замок, который нельзя открыть снаружи, и заставил себя думать, что Зина спряталась в доме, с неё станет. Это сейчас он проверил каждый сантиметр.

«Мир меняется» – звучало из всех щелей. Но что это значило? То, что мы не такие, как родители? Новые технологии? Слово, которым можно прикрыть, как фиговым листом, всё на свете.

Встал из-за стола, открыл холодильник, достал банку малинового варенья. Немного сладкого сейчас точно не помешает. Добавил горячей воды в чашку. На спинке одного из стульев висел серенький шёлковый халатик. Она забыла его отнести в спальню.

Того, что он зарабатывал, им хватало. Зина мало тратила и одевалась довольно скромно, то есть совсем не так, как Лена Ермолаева. Лена была сама женственность, холёная жена генерального директора успешной АйТи компании. Ему иногда хотелось, чтобы Зина больше внимания уделяла внешности, следила за модой, но Зина к этому оставалась равнодушной. Считала, что у неё всего более, чем достаточно. Он иногда просто заставлял её что-нибудь себе купить, платьице какое-нибудь, кружевное бельё. Туфли. Узкая юбка и туфли на шпильке – образ, который всегда нравился, и звал. Иногда же можно. Если просил, она покупала.

Таких глаз, как у Зины, не было ни у кого. А на вид обычные карие глаза, может, даже чёрные. Омут. Она работала тогда в агентстве. Они познакомились на выставке медицинского оборудования на Красной Пресне. Три года назад.

– Когда вы уже начнёте выращивать новые зубы! Одни разговоры только. А народ ждёт, – шутила Зина.

Они в первый же день завалились в кафе после закрытия выставки. Стас пустил в ход свою самую крепкую хватку, понял, что она может больше не прийти или передумает. Зина была в деловом костюме с узкой юбкой и на каблуках. То, что надо. Под пиджаком виднелась белая кофточка с красивыми маленькими пуговичками, которые сразу захотелось вытащить из петель.

– Скоро, – ответил Стас на вопрос, – начнём с верхних клыков.

– Я так не думаю.

Оба рассмеялись. И стали ходить ужинать каждый день, пока работала выставка.

До метро оставалось несколько метров, значит, надо было поворачивать обратно. Стас нашёл глазами пролёт между домами, завернул за угол, остановился, достал сигареты и затянулся. Он не любил курить на ходу, да и вообще почти не курил, но пачка сигарет в пуховике всегда имелась.

После работы до дома еле доехал. Остановился на заправке, налил бензин, отогнал машину с проезда и простоял минут двадцать, наблюдая за другими машинами и за беззубым юрким стариком, который эти машины обслуживал, бегая от одной колонки к другой. Включил наконец зажигание, двинул.

Зины так и не было. В этот раз никакой полиции он решил не звонить. Бессмысленно и даже опасно. Появилось новое ощущение – он не мог больше физически терпеть её отсутствие. Болела не только голова, но и всё тело. Отпускало немного только на кровати в спальне, особенно, если под голову положить её подушку. Сходил на кухню, вернулся и опять положил голову на её подушку. Поймал себя на мысли, что мир действительно меняется, и если помогает эта подушка, а его не помогает, то надо капитулировать. Хотя бы частично. И? В такие минуты мозг выуживает из жёсткого диска случайные встречи, обрывки разговоров, куски фильмов, интервью, подкастов, не просмотренные, но начатые лекции в интернете. Ответов не было.

Часа два Стас лежал, как мумия. Высохшая забинтованная мертвая плоть.

Полегчало и захотелось кофе.

Кофе-машина урчала, выпуская тонкой струйкой коричневую жидкость. Упала последняя капля. Стас сделал глоток.

9994 = 22288

В кафе стоял шум от разговоров, смех, слышался перезвон бокалов, играла музыка. Народ вовсю отмечал старинный русский праздник – «Пятница». Перед Стасом стоял чайник с облепиховым чаем. Выбор был обоснован. Если бы не за рулём, заказал бы что-нибудь алкогольное, но машина нужна была завтра по зарез, и то с утра. Заказывать ужин пока не стал, нетерпеливо ждал Ермолаева. Тот сразу согласился встретиться. К своему стыду, он чувствовал, что Гришка что-то знал о Зине такое, чего он, её муж, эгоцентричный идиот, мог не знать. Это сейчас он вдруг понял, что не должен был избегать с ней разговаривать на тему альтернативной истории, считая это всё непроверенными гипотезами блогеров, посмеивался над ней, что она тратит столько времени на ерунду. А вот с Гришкой Зина вполне могла делиться своими мыслями или желаниями, потому что он сам это обожал. Может быть, они даже разговаривали по телефону или переписывались, задавали друг другу вопросы, спорили. Поспорить она мастер.

Чат с Ермолаевым в её телефоне был пустым, как будто только что стёртым. Может быть, он что-то вспомнит, странность какую-нибудь, её необычное желание. Ничего определённого к Ермолаеву у него не было. Стас решил договориться с собственной интуицией, в кои веки.

Весь вчерашний вечер до поздней ночи рыскал по дому в поисках зацепки. Проверил все её книги, ящики с косметикой и бельём, одежду и, конечно, лэптоп. На почте ничего интересного не нашёл, в вордовских файлах тоже, то есть были какие-то записи после просмотров фильмов, но они ни на что его не натолкнули. Он собирался продолжить изучать её компьютер после разговора с Ермолаевым. Особенно не надеялся, но уже не знал, куда себя деть. Облепиховый чай не пошёл.