-Уже хозяйничаешь на моей кухне? - спрятав руки в карманы штанов, говорю громко.

-Ой, - испугавшись, закрывает рот ладонью, - напугал меня. Давно подглядываешь?

-Не очень. Что ты пела?

-Эмм, песню, - вскидывает брови.

-Я понял. Как называется? Что-то из Ирины Кайртовны твоей любимой?

-Ну да, - смеется Ирада. - Только ты не думай, я не пьяная.

-Я вижу, - усмехаюсь, подхожу к столу и сажусь на высокий крутящийся стул. - Может, споешь для меня.

-Ой нет, - отмахивается. - Ты уже все и так слышал.

-Ну давай, не ломайся. У тебя классно получалось. Что там дальше?

-А дальше там маты, - вспыхивает и отворачивается к столешнице.

-Ой, - цокаю я. - Тоже удивила.

-Странно, что ты не знаешь этот трек. Это же хит, - повернувшись боком, она слизывает с пальца соус, но поймав мой взгляд, сразу тушуется.

-Я не очень люблю такие песни. Но в твоем исполнении послушаю, - сложив руки на груди, жду ее реакции.

Ирада сомневается, робко улыбается и заправляет прядь за ухо.

-Только обещай, что если я начну, ты не будешь смеяться.

-Обещаю, - поднимаю ладонь в знак клятвы.

-Ну ладно. Раз ты просишь, - смеется она и выставляет ладони вперед. - Только без матов.

-Давай.

Босоногая девчонка - яркое пятнышко на моей строгой серой кухне и в моей серой жизни - пританцовывает, поднимает и опускает руки, двигается в такт речитатива:

Я сегодня пьяный в клубе, то весёлый, то грубый

В моей руке вискарь, в нём тает лед кубика

Мелькают лица и вижу тут знакомая публика

Эту видел в инсте или в ютубе

Там губы надула, груди качала на тройку

Раскидала каблуки, встала на барную стойку.

-О Господи! - прячу лицо в ладони и трясусь от смеха.

-Эй, ты обещал! - подходит ко мне и слегка хлопает по плечу. - Все, я больше петь не буду.

-Стой, - не даю ей уйти, разворачиваю к себе спиной и прижимаю к груди. Она поддается. - Не обижайся, малыш. Классно получилось.

-Ну все, теперь я должна убить тебя, потому что ты слишком много знаешь.

-А ты оторва! - выпускаю ее из рук и разворачиваюсь к столу.

-Папа говорил, что у меня где-то есть кнопка, как у “Электронника” А вот старшая сестра - моя полная противоположность, очень спокойная, уравновешенная, традиционная. Такая вся возвышенная!

Ирада ставит на стол тарелки с едой и приборы.

-Ее дочка, я так понимаю, в тебя?

-Нафиска? - она отходит к столешнице и возвращается со стаканами. - Да. Она мой маленький клон Даже ее блудный папка так считает и думает, что я на нее плохо влияю.

-Это не влияние. Это гены, - хмыкаю я и застываю, чувствуя ее пальцы чуть выше правой лопатки. Там у меня татуировка - китайский иероглиф.

-Я заметила у тебя тату, - подушечками нежно и осторожно вычерчивает контур. - Что он значит?

Несколько секунд молчу, прежде чем ответить:

-Мама. Набил в Америке за компанию.

-Это как? - она садится напротив меня и берет вилку в руки.

-Друг, с которым я учился, проиграл спор и набил себе. А я решил за компанию с ним. Выбрали иероглифы.

-Прикольно. И как, мама - оценила?

-Когда увидела, долго причитала, а потом я сказал, что это значит, очень удивилась, но ей было приятно, - улыбаюсь воспоминаниям.

-Значит, ты очень любишь свою маму. Это хорошо.

-Мама умерла несколько лет назад. Тромб оторвался.

Ирада меняется в лице и, отложив прибор, протягивает мне руку и сжимает мою ладонь. Без слов.

-Мне очень жаль. Прости, - опустила она глаза. - Я понимаю, что ты чувствуешь.

-Спасибо. Мне жаль, что я не успел осуществить некоторые ее мечты.

-Например? - уголки ее губ дергаются. А я не замечаю, как впервые говорю с кем-то о маме, кроме отца и сестры.

-Она хотела дом с садом и огородом, а я как раз только купил участок, собирался строить. Но потом заниматься этим было бессмысленно.

-Я уверена, что ты многое сделал, чтобы она была счастлива.

-Почему?

-Мне так кажется, - снов улыбается и сжимает пальцы. - У тебя светятся глаза, когда ты о ней говоришь. Как ее звали?

-Раушан.

-Роза. Красивое имя. И, наверное, она тобой гордилась!

-Наверное. Надеюсь, - в сердце защемило в этот момент.

-Ты изменился в лице. Хочешь сменить тему?

-Нет, - мотаю головой. - Давай еще поговорим. Ты на меня странно влияешь все-таки.

-Ну давай. О чем ты хочешь? - подцепив вилкой кусочек курицы, она отправляет его рот.

-Расскажи о себе, о родителях.

-Ой, я могу часами о них говорить. Например, я - папина дочка. На УЗИ сказали, что будет пацан, а появилась я. Папа меня с собой везде таскал, а я очень любила с ним ездить на СТО, менять резину, ходить на базар за мясом. А мама у меня была нежной, воздушной, домашней.

-А кудрявая в кого? - спрашиваю, скользнув по ее милому лицу и волосам.

-Да кто ж знает. Выиграла в генетическую лотерею, - смеется она. - В юности завидовала сестре, потому что у нее волосы длинные и прямые. А у меня всегда непослушные. А сейчас я их люблю.

-Мне нравятся твои кудряшки. Они делают тебя особенной, - сказав это, беру стакан с водой и делаю большой глоток. Она же смотрит на меня пристально, лишь уголки губ дрожат.

-Правда? - переспрашивает.

-Конечно.

Конечно, ты особенная девочка. И когда-нибудь ты простишь меня и будешь счастлива.

*Песня “Ирины Кайратовны “Не ангиме” (в переводе “Какой разговор”)

Глава 17. Начало конца

Ирада

Рядом с ним я забыла о времени, запретах, традициях. Растворяясь каждый день в его опытных, сильных руках, глазах, наполненных страстью, крепком теле, сводящим с ума, интимных и таких мучительно-сладких ласках, доводящих до безумия, я никак не могла добраться до его сердца. Оно по-прежнему было для закрыто на сто засовов и замков. Аслан был очень нежен и дарил доселе неизведанные эмоции искусно и щедро, но когда волна страсти отступала я понимала, что все мимолетно и быстротечно. Так прошли две недели нашего головокружительного, но увы постельного романа, и время неумолимо приближалось к точке невозврата - его отъезду.

Практически каждый день Аслан приезжал за мной домой или на встречи с клиентами. Мы ужинали в ресторане, болтали обо всем и ни о чем, затем бежали в его квартиру, где набрасывались друг на друга, как голодные любовники. Мне хотелось плакать от счастья, когда он называл меня малышкой, деткой и маленькой девочкой. Я стонала и извивалась под ним от наслаждения, когда губами он исследовал каждую родинку на теле и целовал мой шрам - а делал он это практически всегда. Я кричала от удовольствия и восторга, достигая пика, и потом с нетерпением ждала, когда он догонит меня и в этот особенный момент восхищенно ловила его эмоции, пытаясь запомнить каждую. Я заболела им так сильно и безнадежно, понимая, что лекарство есть только одно - расставание. К нему я себя готовила каждый день, собираясь на встречу с Асланом будто она и есть та самая последняя.

Сегодня мы поехали в новый модный ресторан, которому я делала первый контент, стратегию и настраивала рекламу. Публика здесь - сплошь знаменитости, политики и бизнесмены, но я не тушуюсь, потому что сама администратор вышла меня поприветствовать и пару раз подходила спросить, все ли у нас хорошо. Аслан этому очень удивился, потому что я, видимо, в его глазах маленькая девочка, которая нуждается в его защите и спасении. Так-то оно так, но только рядом с ним.

-Ирада, жаным (дорогая)! Привет, моя хорошая! - к нашему столику подходит популярный бьюти-блогер и владелица салона красоты, с которой я недавно работала.

-Здравствуйте, Латифа, - встаю и слегка приобнимаю ее. Хорошая женщина лет сорока в стильном платье в пол и длинными каштановыми волосами, идеально уложенными ее же мастерами. В свое время Латифа правильно распорядилась деньгами своего богатого мужа, которые содрала с него после развода. Странный мужик, конечно. Имея рядом такую королеву, завел малолетнюю токалку.