Сердце кровью обливается, так жалко стройные сосны. Вырезая деревья, многие растения лишаются тени, а животные дома. Хорошо, что мы проезжали мимо и вовремя узнали обо всем этом.
Пока мы ждали Марковича, лесорубы, отложив пилы, помогали другим рабочим загружать уже срезанные деревья в прицепы. Я с заметной периодичностью ловила на себе недовольные взгляды большинства наблюдающих и задумчивые самого Власова или как его там.
Как и обещал Маркович, примчался с мини-командой за полчаса. Начались разбирательства. Он показал фотографии и какие-то бумаги с печатями и подписями Михаилу Васильевичу и его группе поддержки. Те понимающе закивали, но продолжили спорные переговоры. Надя уговорила меня уйти и перекинувшись быстро парой слов с Марковичем, мы распрощались.
− Ну Долина! Нашла приключения на свою…
− Ой, Надь, ну хватит. Маркович сейчас быстро все разрулит и все будет в шоколаде. Посмотришь.
−Хорошо бы… Эм? А где торт?
− Блин-оладушка! − звонко треснула себя по лбу. − Забыла на пеньке. Сейчас приду. Иди без меня, только дождись смотри!
− Давай живее. Тетя, наверное, волнуется. Вот… Звонит уже. Давай бегом!
Я в припрыжку двинулась обратно, а на встречу ко мне уже шел Михаил Васильевич с коробкой в руке. Ехидно ухмыляясь при этом.
− А я подумал, что вы его мне оставили.
− Не дождетесь. Сама сладкоежка, но спасибо. − забрала торт. − Не скажу, что была рада знакомству, так что… Прощайте, Васильевич.
− Отчасти взаимно. До свидания, Васильевна.
Я лишь фыркнула на его усмешку и оперативно бросилась вдогонку за Надей. Странно, конечно, но я долго ещё ощущала на своей спине прожигающий взгляд этого мужчины. Видимо сильно я попутала ему карты, но ничего… с него не убудет.
Принципы и законы переступать не стану, не смотря на его невероятно-зеленые глаза. Надеюсь, сниться они мне не будут по ночам, ведь таких глаз я никогда в жизни не видела.
Пока я задумчиво теребила ушко чашечки со свежезаваренным кофе, меня не покидало чувство тревоги. Необычное для меня ощущение в столь чудный день попросту не давало покоя моим мыслям. Уверена, Маркович уже разобрался во всем, однако отзвониться не спешил.
Не знаю, который раз за эти два часа я проверяю входящие сообщения, тем временем Надя вместе со своей тетей, хохоча, обсуждали какую-то будничную тему.
− Свет?
− М? − подняв голову, взглянула на подозрительно смотрящую на меня подругу и её тётю.
Они, сложив пальчики на краю стола, сидели в одинаковом положении и хлопали ресничками. Сразу видно, что родственницы.
− Ты до сих пор переживаешь из-за работы?
− Работы? − удивилась Людмила Ивановна. − Деточка. Не переживай, я уже дала запрос в отдел кадров. Может, найдут что-то подходящее для тебя, не волнуйся так, Светик.
Мне оставалось лишь смущенно улыбнуться в ответ Людмиле Ивановне. Женщина так тепло на меня смотрит, отчего становится немного стыдно, что я напрягаю людей, а ведь даже не просила о помощи. Приятно, что обо мне волнуются.
− Спасибо большое, но я немного по другому поводу волнуюсь.
Женщина вопросительно подняла бровь и переглянулась с Надей. Девушка тяжко выдохнула и принялась пересказывать события двухчасовой давности в лесу. Людмила Ивановна внимательно выслушала племянницу и периодически поглядывала в мою сторону.
− Светка такая боевая, а ведь сразу и не скажешь. Сидит вон как воробушек, распушилась. В себя приходит.
− Молодец, девочка, − подбадривает Людмила Ивановна, похлопав меня по тыльной стороне ладони. − Далеко пойдешь, раз не испугалась таких серьезных людей, но нужно быть осторожнее.
− Ой, да не боюсь я их, − встрепенулась я, улыбаясь. − Просто Маркович не позвонил ещё, так я от любопытства сгораю… А кофе очень вкусный! Спасибо.
Женщина внимательно глянула на мою чашку, из которой я выпила остатки ароматного напитка, оставив на дне черную кофейную гущу.
− Свет, дай-ка мне свою чашку.
− Ой! И я хочу, тетя…
− Погоди. Сначала Светкину гляну. Я, конечно, знала, что женщина умеет расшифровывать эту жижу, но не особо в это верила. Во все эти предсказания на будущее, но не отказываюсь, тихо передала чашку женщине.
Людмила Ивановна одела очки в прозрачной модной оправе и начала вертеть чашку.
− Вон какие-то домики показываются и деревья… − она глянула на меня. − А еще вижу два мужских силуэта и тебя между ними. Перед выбором будешь стоять…
Выбором? Каким это выбором?
− Ну не знаю…
Женщина снова повернула чашку, а Надя, с любопытством заглядывая тете за плечо, сузила глазки, отчего её пышные реснички начинали подрагивать.
− Так, а вот тут интересно. Подарки какие-то. Работу, кстати, тебе предложат очень хорошую, не вздумай отказываться. Вон, переедешь попозже.
− Перееду? − недоверчиво переспросила я, откинувшись на спинку удобного стула. − Да ну, напутали вы что-то.
− Говорю, переезд. Ты вон с сумками стоишь, и дверь большая перед тобой открытая, а там человек вдали за ней. Так… Тетушка снова повернула чашку и громко хохотнула, от чего мы с Надей подпрыгнули на местах. − Какие тут страсти, мама родная… Страсти, так страсти.
Я взволнованно улыбнулась. Наверняка после возвращения Никиты мы съедемся, и куда ж без страстей-то? Жить вместе – это же прекрасно.
− А что там ещё, тёть Люд?
− Любовь у тебя, что ещё сказать. Большая любовь, но долго ты к ней идти будешь. Много событий с ней связано. Очень много, так и не разобрать, что именно, но готовься. Вот только ты почему-то никак не соединяешься с этим мужчиной. Мешает кто-то, и из-за этого ты то отдаляешься, то сближаешься с тем человеком.Людмила Ивановна поставила чашку передо-мной, и я любопытно глянула в неё.
− Мда… И что вы в этой каше только увидели? Тут же ничего непонятно, все расплывается…
− Так моя очередь! − Надя залпом выпила почти всё кофе и протянула чашку тетушке.
Женщина с усмешкой покачала головой и начала всматриваться в кофейную гущу Нади.
− Так, ну тут всё понятно. Работать ко мне пойдешь. Вон я, похоже, стою. Так… какой-то обман. Человек… Девушка очень близко к тебе стоит, предательство. Слезы. − Надя испуганно глянула на меня, а я быстро закачала головой.
− Но-но! Даже не смотри на меня. Быстрее головой об стенку убьюсь, но не предам.
Надя задумчиво кивнула и подтолкнула Людмилу Ивановну продолжать.
− Тоже мужчина какой-то, и уходит он. Так не ахай мне тут! Смотри, вон кто-то за спиной твоей стоять всё время будет. Глянь, какой медведь, а-а… Ходит за тобой и ходит, но ты спиной стоишь постоянно.
Женщина взболтнула гущу и свела брови.
− Самолет… Неужто полетишь куда?
− Да куда я полететь могу, теть? Ты что?
− Вот и я думаю… куда. Так, а это что? Живот?
− Да нет! Ты что? Просто смазалось что-то, теть.
− Как же… смазалось. Так, все, хватит! Убирай все это. Меньше знаешь – крепче спишь.
− На самом же интересном!
− Говорю: «Хватит!» Не буду смотреть, прекращай совать мне эту чашку под нос!
Надя надулась, как шарик, но настаивать не стала.
Любопытно, конечно, что за медведь там у неё за спиной… Бред какой-то, честно говоря.
− Не верю я во всё это, Людмила Ивановна, − скептично заключила я.
− Вот и правильно. На кофейной гуще показывается то, что можно изменить, так что всё в ваших руках.
Уезжали мы ближе к вечеру с большими сумками провизии, наготовленной Людмилой Ивановной.
Будучи вечно занятыми и вечно голодными студентками, грешно отказываться от таких подарков, так что уставшие, но довольные, мы уехали обратно к себе в съемную квартиру.
Встречала нас изголодавшаяся Каринка в коротком платье бежевого цвета.
− Кариш, а ты не замерзнешь?
− Не-а. Лето же, сезон охоты открыт, так что и тебе, Долина, стоит вместо тесных джинс юбочку покороче натянуть.
Надя громко расхохоталась, уволакивая вместе с Кариной продовольствие. На следующий день Маркович соизволил отзвониться. Оказалось, тот лесничий ничего не указал в документах и базе, но даже с доказательствами застройщик сумел обойти запрет на каких-то странных условиях. Всего Маркович рассказать не успел, кто-то отвлек его, и мы отложили разговор на потом.
