– Точно? – не верит мне Седой.

Правильно делает, что не верит, дело не в моих детских травмах.

– Точно. Всё, я в норме, – расправляю плечи.

– Ладно, поверю в первый раз на слово, – выдыхает Довлатов.

Подходит к импровизированному бару, наливает в два стакана виски. Протягивает мне бокал.

Выпиваю залпом.

– Не вмешивайся больше. Даже чтобы мысли не возникало. Это семейные дела. И Нелли действительно немного не в себе. На нее иногда находят такие вот неадекваты.

– А почему? То есть она всегда была такой?

– Нет, не всегда. Но это не наши дела. Включи голову. Если бы Литвин сейчас заметил твою реакцию… – качает головой, не договаривает.

Да всё я понимаю. И свой неадекват тоже.

– Такого больше не повторится.

– Я очень надеюсь, Ден. Не подставляй больше ни себя, ни меня.

Киваю.

– Всё, иди отдыхай.

Разворачиваюсь, выхожу.

На дворе тишина. Никого нет. Прикуриваю сигарету, поднимаю голову на горящие окна особняка. В голове только одна мысль – пойти проверить, всё ли в порядке с Нелли. Мысль, которую я не могу себе позволить.

Медленно прогуливаюсь вдоль тропинки в сторону рощи. Туфли Нелли так и валяются на дорожке. Поднимаю их.

Что я творю?

Нелли

– Привет, – заглядывает ко мне Лиза. – Ты идешь завтракать? – садится за мой туалетный столик, рассматривая украшения, надевает себе на палец массивное кольцо с черным камнем. – Папочка не в духе, с утра орет на горничную. Я не хочу завтракать с ним одна, – кривит губами Лиза.

Сегодня на ней черная туника с принтом волка и кожаные штаны. Агрессивные черные стрелки на глазах, милые розовые губы и две французские косы по плечам. Такой вот образ, где сочетаются нежность и агрессия. Лизе идет. В ее возрасте тем более. Мне нравится ее самовыражение, в отличие от Олега.

– Да, сейчас пойдем, – отвечаю я, надевая белый длинный кардиган поверх черного шелкового комбинезона.

Мне сегодня холодно. Несмотря на то, что погода за окном отвратительно хорошая. Краситься не хочется, но я наношу на губы помаду, натягивая улыбку. Моя вчерашняя очередная истерика высосала из меня все силы. Это я намеренно, да. Олег прав. Осознаю всё, что творю. Хоть он и считает меня сумасшедшей. Уже и сама не понимаю, здорова ли я. Когда вам изо дня в день твердят, что вы не в себе, невольно начинаешь верить. Пусть так. Я делаю всё, чтобы испортить жизнь своему супругу. Однажды ему надоест, и он либо меня отпустит, либо придушит. И то, и другое – свобода.

А сейчас я в клетке. Как и Лиза. И в ее случае лучше принять волю отца и научиться жить в этой реальности. Тогда всё будет у нее хорошо. Я же дефектная и не могу этого принять. Как мать, как многие другие женщины нашего круга. Моя психика бунтует. Хотя психика матери тоже не справляется, только она не готова это принять и предпочитает обманываться всю жизнь. Жаль. Но это ее выбор.

– Нравится кольцо? – интересуюсь у Лизы.

– Да, – улыбается. – Подходит под мой сегодняшний лук.

– Дарю.

– Да? Класс. Спасибо. Это что за камень?

– Чёрный сапфир и белое золото.

Лиза крутит кольцо, рассматривая. Переводит на меня взгляд и прекращает улыбаться.

– Вы вчера опять поссорились? Я слышала. Он снова тебя ударил? – прищуривает глаза.

К сожалению, однажды Лиза стала невольной свидетельницей рукоприкладства ее отца. Ничего ужасающего, если можно вообще так расценить. Олег дал мне пощечину в ответ на мои многочисленные пощечины, от которых я отбила ладонь.

– Нет, тот раз это было… В общем, твой отец не поднимал больше на меня руку, не думай об этом. Я не жертва насилия.

Я жертва обстоятельств, которые от меня не зависят. Но Лизе пока не понять. Да и не нужно это знать девочке в шестнадцать лет. Я надеюсь, судьба и воля отца будут к ней благосклонны. И лучше Лизе сразу обрести броню и стать расчетливой, алчной сукой, так будет проще. Но, к сожалению, я пока не вижу в ней таких задатков.

– Нель, – мнется Лиза, кусая губы, она всегда так делает, когда волнуется. Перевожу на нее взгляд. – А очень плохо, если девушка влюбилась в мужчину старше нее на двадцать лет?

– Ммм, – задумываюсь, рассматривая ее и пытаясь понять, в кого она могла втрескаться. – Не знаю, Лиза, не в возрасте дело.

– А в чем? – рассматривает себя в зеркало, капризно надувая губы.

– Если инициатива идет от мужчины, то надо понять его мотивы. Что он хочет от малолетней девушки? Попахивает противозаконными наклонностями.

– Да не исходит от него никакой инициативы! – фыркает она. – Он вообще не в курсе.

– Тогда это нормально. Все маленькие девочки в твоем возрасте бунтуют и пытаются повзрослеть таким способом. Это временная блажь, если хочешь. Пройдет, когда встретишь подходящего парня своего возраста. А восхищаться взрослым мужчиной никто не запрещает. Ну и кто он?

– Да откуда я знаю. Это не я влюбилась, а Дашка, – сваливает все на свою подругу.

Усмехаюсь. Молодость. Завидую ее возрасту, наивности и непосредственности. Когда в голове еще нет понимания обреченности и того, что выбора нет.

Одновременно оглядывается на дверь, когда в нее стучат.

– Да! – разрешаю войти.

– Нелли Константиновна, – заглядывает к нам горничная. – Олег Сергеевич очень настойчиво просит вас с Лизой спуститься к завтраку, – сообщает она. Что в переводе означает, что Литвин нервничает.

– Мы идем, – отсылаю горничную.

Олег ждет за столом, не начиная завтракать без нас.

Раньше меня восхищал эти его педантизм и церемонии. Сейчас все больше раздражают. Садимся с Лизой за стол молча.

– Доброе утро, – холодно произносит Олег. Как всегда, идеален, в белоснежной рубашке. Уверена, воротник его рубашки хрустит от свежести.

Мы не виделись сегодня, ибо спим в разных спальнях. Это была моя инициатива. Олега сей факт тоже бесит, что меня не может не радовать.

– Ага, – кивает Лиза. Я молча принимаю от горничной чай и сырники со свежими ягодами.

– Не «ага», а «доброе утро, папа» – поправляет ее Олег. – Брось этот лексикон. Язык быдла! Ты девушка, моя дочь. Я плачу за твое образование не для того, чтобы ты забыла нормальный язык, – отчитывает девочку.

– Не начинай, – закатывает глаза Лиза. – Я нормально разговариваю с людьми вне дома.

– А я, по-твоему, не человек и не достоин уважения? – злится. Не в духе сегодня. И нет, он не на Лизу злится. Дочь Олег по-своему любит. Нельзя обвинить его в том, что он плохой отец. Строгий, требовательный – да.

– Она дома. И должна чувствовать здесь себя комфортно, без церемоний, – вмешиваюсь я.

– Она должна меня уважать! – отрезает Олег. Хочется сказать, что подобным способом он не добьется уважения. Лиза в таком возрасте, что с ней надо дружить, чтобы понять, но я сжимаю губы. Не могу вмешиваться в их отношения и принижать Олега в присутствии дочери. Я еще парадоксально забочусь о чувствах Олега. Он о моих давно уже нет. С момента, как перестала жить по его правилам и заглядывать ему в рот.

Дальше Олег не успокаивается, продолжая отчитывать дочь за недочеты в учебе. Я чувствую себя виноватой перед Лизой. Ибо злится Олег на меня, а срывается сейчас на ребенке.

Завтрак заканчивается. Я спешу покинуть столовую вместе с Лизой. Важных дел у меня, к сожалению, нет. Но и сидеть в этом доме я не могу. Несмотря на огромную территорию, этот дом меня давно душит.

– Нелли, зайди ко мне в кабинет, – довольно сдержанно просит Олег.

Я не хочу, но все равно иду. Если сейчас снова покажу характер, то опять случится конфликт. А я сегодня без сил. Фаза бунта во мне затухла, на смену ей пришел период безразличия. Когда совершенно все равно и пусто ко всему. Я чувствую, как меня медленно накрывает этой фазой моего сумасшествия.

Сажусь в кресло, затягиваюсь электронной сигаретой, выпуская ягодный дым в потолок. Смотрю в панорамное окно на двор.