Мира вышла в прихожую и увидела у двери только зятя. На вопрос о муже, она услышала, что он в уборной. Меруерт раздражительно цокнула, но промолчала. Ильяр открыл дверь и впустил серьезного Димаша. Увидев мать, сын первым делом приобнял ее и поцеловал в щеку. Рядом с ним она казалось хрустальной Дюймовочкой. Малыш, которого она выносила, родила и вырастила, возмужал, был на две головы выше нее, широк в плечах, подтянут. Внешне он походил на отца, тогда как Аселя унаследовала черты матери.

-Как Аселёк? - спросил Димаш.

-Нормально я, - ответила сама девушка, тяжело дыша и подпирая ладонью ноющую поясницу.

-Где он? - буркнул жестко, сведя брови к переносице.

В этот момент дверь в уборную открылась и из нее вышел Бахытжан. Рукава его рубашки были закатны до локтей, пальцы все еще влажные. Он перевел взгляд с дочери на сына и жену. Зять стоял как неприкаянный у двери и не знал, куда себя деть. Он первым прервал гнетущее молчание, ласково обратившись к жене:

-Аселёк, я в магазин. Тебе что-нибудь взять?

-Минералки, - выдавила она.

-Понял. Ну я пошёл, - он спешно скрылся за дверью, оставив Ниязовых одних.

Отец, мать, сын и дочь смотрели друг на друга выжидающе. Аселя прикусила нижнюю губу и будто закрылась от всего мира, обхватив живот. Димаш был напряжен, ноздри его раздувались от злости на отца, который хорошо чувствовал враждебность сына.

-Димаш, лицо попроще, пожалуйста - попросила его Мира. - Пойдемте на кухню.

Поразительно, но эта хрупкая женщина и сейчас все взяла в свои руки, как делала это раньше. Она сохраняла самообладание даже в самые критические моменты и всегда включала холодный разум. Потому что с маленькими пациентам по-другому нельзя - нужно принимать решение взвешенно и не поддаваться эмоциям. Жизнь и работа закалили ее, поэтому, когда Бахытжан сказал, что не любит, она не стала держать его и дала уйти. А потом позволила себе расклеиться.

Рассевшись, Ниязовы по-прежнему молчали. Аселя, устроившись рядом с Мирой , положила свою ладонь поверх материнской и переплела их пальцы. Димаш сложил руки на столе и буравил взглядом отца. Бахытжан сидел особняком, но именно он начал первым:

-Дети…Нам с мамой надо вам сказать.

-Говори за себя, -процедил сквозь зубы Димаш. - При чем здесь мама, если ты ее обманул?

-Димаш, - покачала головой Мира.

-Не надо так разговаривать, - сурово проговорил Бахытжан.

-А как мне разговаривать с тем, кто предал маму? Предал семью? Аселя всё видела! Ты целовал другую женщину!

-Целовал, - тихо подтвердила сестра.

-Может ты дашь мне уже сказать? - Бахытжан повысил голос, а Аселя вздрогнула, потому что никогда не видела папу таким. В этот момент малышка пнула ножкой в бок, но она никому об этом не сказала и только положила ладонь на место удара, успокаивая свою девочку. - Я встретил женщину. Она устроилась к нам в центр анестезиологом. Вы уже взрослые, поэтому я могу говорить, как есть. Мы полюбили друг друга и хотим быть вместе. Я сказал об этом вашей маме, мы поговорили и, - он поймал взгляд Миры, - пришли к общему решению расстаться.

-Ты пришел к этому решению и заставляешь маму? - встал на дыбы Димаш. - Что пап, седина в бороду, бес в ребро, да? На молоденьких потянуло и мама стала не нужна?

-За языком следи, сынок, - желваки на скулах Бахытжана ходуном заходили , в глазах плескалась ярость - такая же сильная и черная, как у сына. - То, что у нас с мамой - это только наше дело. Она поняла меня и приняла мой выбор.

-А ты не считаешь, что ты ей вообще не давал никакого выбора? Предал ее! Выкинул получается за ненадобностью? Попользовался, прожил 27 лет и все - иди-ка ты на свалку! Так?

-Димаш, остановись! - попросила Меруерт, понимая, что разговор свернул не туда.

Сын резко встал из-за стола и вышел из кухни. Аселя, плача, тоже соскочила с места и пошла за ним. Бахытжан и Мира смотрели друг на друга и слышали, как сестра шепотом пытается успокоить брата в прихожей.

-Дим, пожалуйста, не надо, - всхлипнула она. - Мы уже ничего не можем сделать. Папа уже все решил.

-Ты же все видела, Аселёк. Ты же мне сказала, что он лапал и целовал эту женщину! - чуть ли не выл сын. - Как ему не стыдно? Как у него хватило наглости прийти сюда и снова окунуть маму в это дерьмо?! Ну как? Она же наша мама! А он...

Димаш потер ладонями лицо, укусил кулак и сначала прошептал: “Предатель”, а потом крикнул так, чтобы на кухне точно услышали:

-Ты предатель! Слышишь меня? Чертов предатель! И баба твоя *ука! Залезла тебе в штаны и разрушила нашу семью!

Это была точка невозврата, после которой только пропасть. В стране, где многие обращаются к родителям на “вы”, где до сих пор существует культ старших, а единственные или младшие сыновья остаются жить в отчем доме, заботясь о маме с папой до самой их смерти, Динмухамед Бахытжанович Ниязов переступил очень жирную черту. Но он уже не мог усмирить вырвавшегося наружу волчонка, готового перегрызть глотку за честь матери.

Глава 9. Ты мне не отец

-Бахытжан! Бахытжан! - кричала вслед мужу Меруерт, когда он, как ошпаренный, выбежал из кухни в прихожую.

Его было не остановить. Оказавшись рядом с сыном, он схватил его за грудки и припечатал к стене.

-Щенок! - закричал отец. - Да что ты знаешь обо мне, о ней, о наших отношениях, чтобы судить нас?!

-И дураку понятно, что она от тебя хочет. Сколько ей: 30-35? - орал в ответ Димаш. - А ты слюни пустил, да? Не могу поверить, что ты опустился до старперов, которые трахают молодух, чтобы чувствовать себя крутыми.

Бахытжан занес кулак и ударил сына по лицу.

-Бахытжан, нет! - завопила Мира, схватив мужа за рубашку и пытаясь оттащить его от сына, но у нее ничего не получилось, потому что он оказался сильнее и оттолкнул жену в сторону. Меруерт удержалась, схватившись за края высокой тумбы для обуви.

-Не трогай маму! - плакала навзрыд Аселя, глядя на то, как Димаш взбесился, кинулся на отца, но тот оттолкнул его к стене и прижал локоть к горлу.

-Или ты сейчас успокоишься, или получишь еще! - рычал мужчина, в которого точно бес вселился. Взрывным в их семье был старший брат Бахытжана. Димаш в этом походил на него. А вот сам хирург слыл интеллигентом до мозга костей, спокойным и уравновешенным человеком, которого ничего не может вывести из себя. Что ж, всё бывает в первый раз.

-Бей! - громко рявкнул Димаш. - Из-за этой дряни ты уже поднял руку на сына и толкнул жену. Что дальше? Может маму из квартиры погонишь?

-Дим…- простонала Мира и сын, взглянув на нее, понял, что попал в яблочко.

-Только не говори, что гонит? - глаза сына налились кровью.

-Мы разводимся и размениваемся, - тихо объяснила мать, глотая слезы. - Мы так решили.

-Какой же ты урод! - вцепившись в плечи Бахытжана, прокричал он.

-Димаш, пожалуйста, прекрати, - умоляла его Меруерт, пытаясь разнять отца и сына.

-Не провоцируй меня, сынок.

-Я тебе больше не сын. А ты мне не отец, - презрительно бросил он ему в лицо и оттолкнул его.

-Балам, подожди, не надо! - слезы градом катились по щекам Меруерт, когда она вцепилась в плечи сына, встав между ним и мужем. - Он твой папа. Не бери грех на душу такими словами!

-Я знаю, кто он, мама. Я его боготворил всю жизнь. Гордился, советовался во всем. Хотел быть на него похожим. А теперь мне стыдно называть его своим отцом, - в голосе Димаша было столько горечи, что Мира оцепенела, а Аселя спрятала лицо в ладонях и тряслась от рыданий.

Отодвинув мать в сторону и подойдя к двери, он наспех обулся, после чего вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

-Мама! - рыдающая Аселя бросилась в объятия матери, а та поцеловала ее в макушку и гладила по волосам и спине.

-Тише, тише, жаным. Подумай о ребенке!

-Аселёк! - Бахытжан подался вперед и тоже коснулся руки дочери, но та отдернула ее.

-Не трогай меня, - обиженно буркнула его маленькая девочка.